— В данном случае департамент персонала бессилен, — коротко ответил незнакомец.

Мы приехали. Коридор, проходная, ещë коридор. Мне сказали натянуть халат и маску.

Затем — длинная светлая лаборатория с кучей приборов и станков.

В колбах, пробирках, магнитном поле (или это была просто вязкость ци?) плавало всякое. Чьи-то конечности, какие-то куски костей, даже несчастная рыбка фей-ю.

— Вы здесь изучаете чудовищ? И природу Империи?

— Нет. Мы здесь изучаем природу Земли, — в полголоса ответил сопровождающий. — А точнее — степень обязательности законов всемировой физики.

— И как? Выходит?

— Не выходит, — коротко ответили мне.

Мы прошли в самую дальнюю и пустынную часть лаборатории. Там стояла здоровенная штука, я в них не разбираюсь, то ли ускоритель частиц, то ли токомак.

А у ступенек на нижний уровень торчал очередной амбал в амуниции, правда, упрощенной.

— Не положено, — хмыкнул он. — Господин Гун работает.

— Он всегда работает, — рраздраженно сказал сопровождающий. — У меня приказ свыше.

— Зен Ли? Да пошëл он к чëрту, я слушаю только…

— Агент Фэн.

Амбал тут же пузо в щеки втянул.

— Кто он… эээ… как записать в журнал?

— Его сын.

— О-о, — сказал амбал, и они оба растворились.

Ну и как выглядел мой отец, когда я его впервые увидел, спросите вы? По шкале от «наглухо помешанный безумный очкарик в халате» до «великий гений науки» я бы дал шесть из десяти. От первого состояния была ощутимая щетина, видная через криво-надетую маску, рваная причёска с залысиной, застёгнутый не на ту пуговицу халат и застывший взгляд, он и не подумал посмотреть мне в лицо. От второго — вполне атлетическое тело, похоже, за спортивной формой он следил. Чистые ботинки. Ну, и он явно занимался чем-то супер-важным и серьёзным, пялился то в мониторы, то в какое-то просмотровое окно, качал головой и тому подобное.

— Ну? — наконец-то сказал он.

— Отец, — сказал я.

— А.

Он сделал непонятный жест, не то подзывая меня, не то, наоборот, пытаясь отмахнуться как от назойливой мухи.

Я подошёл. Он шагнул к стеллажам, взял с полки какую-то здоровенную пушку, щёлкнул, наставил на меня… Не, я и не думал побежать — сразу понял, что это что-то научное.

Глянул в монитор, всё ещё даже не посмотрев на меня, пробормотал что-то, поморщился, покачал головой.

Потом подскочил, и почти неглядя уколол меня за палец.

— Ай! — прокомментировал я, но уже понял, что это, и зачем он сделал.

— Сэй! — рявкнул он кому-то, тут же прибежала лаборантка, молча забрала пробирку с кровью, а батя мой снова вернулся к задачам.

— Папа, пошли, прогуляемся, что ли. На солнце посмотришь. Или чо там уже, звёзды?

— Я тебе не отец.

— Бать, пошли. Ну сколько ты уже тут сидишь-то, а?

— Я тебе не отец. Я похоронил обоих сыновей.

— Да нихрена подобного. Живой я, и Чжао живой, хотя тот ещё засранец. А ты взял зачем-то, заперся внутри, да? Ну и чего? Нормально тебе, бать?

— Нормально, — кивнул батя.

— Ну ладно. Я пошёл тогда. Рад, что ты живой. Спасибо, что не пытался меня найти, ага.

— Мой сын умер, — продолжал упорствовать отец. — Ты Чан Гун, непонятное чудовище с арены, укравшее имя моего сына.

Мне было одновременно смешно и стрёмно от таких речей. Значит, не совсем обезумел. Значит, следил за мной, да?

— Чего-о⁈ Да я… да я… из комы вышел, с коляски встал, из пепла восстал, чтобы всем тут задницы надрать. И чтобы вас с матерью и братом найти! И дедом. Кстати, чего скажешь — его тоже не искал, да?

— Искал, — коротко ответил он. — И сына искал. Два года.

А лаборантка Сэй действительно примчалась быстро. И аппаратура, похоже, тут была какая-то супер-современная. Отец взял листочки, читал, бормотал… затем стянул маску на подбородок. Я тоже стянул. Потом мы первый раз посмотрели друг на друга, глаза в глаза.

— С…сын, — сказал он.

— Папа!

Дальше — объятия, похлопывания по спине, и прочие гидравлические слёзодавилки. Батя, хоть и крепкий оказался мужик, и даже чуть выше меня — беззвучно хныкал у меня на плече.

— Ну-ну. Пошли, бать, на улицу. А то кожа лица у тебя совсем бледная.

Ну, мы и пошли. А по дороге я рассказывал всю свою жизнь за последние месяцы.

На душе стало спокойно-спокойно. Хотя в это время где-то совсем неподалёку начиналась разная неприятная дичь.

Отец вышел, щурясь, глядел долго на солнце, на море далеко на краю горизонта, затем на Основной Поток, самый край которого был виден и из аэропорта.

Мы уселись на ржавую, давно не использующуюся скамейку.

— Как будто бы он стал толще, — проговорил он, кивнув в сторону Потока.

— Не думаю. Если только ты не пару лет тут просидел, — ответил я.

Я же уже разбирался — растёт по паре метров в толщину за год. За полтора месяца он точно бы не вырос настолько, чтобы можно было бы видно невооружённым глазом.

Или… вырос? Может, эта черепаха ему помогла?

— Как ты… сам? — задумчиво произнес отец. — С матерью, уже значит, общался?

— Да. Она тебе сообщила?

— Сообщила. — вздохнул он. — Позавчера… или это было в среду… прочитал ее письмо. Я решил, что она пытается так меня вытащить наружу. Меня что-то все вподряд хотят вытащить наружу. С кланами какими-то связался? Браслет, вон надел вижу… Ты же в курсе, кто его производит?

— Да. Мой сводный брат Янсен. Я с ним познакомился в первый день после выхода из комы. Я тогда понятия не имел, что мама — теперь и его мама тоже.

— М-м. Я идел его. Нормальный вроде парень, только слишком много развлекается.

Я мысленно усмехнулся, но спорить не стал. Это Янсен-то развлекается? Я его впервые не в «рабочем режиме» увидел только на свадьбе. Точнее, на свадьбах. Я тогда, получается, чего — вообще бездельник?

— А как ты из комы вышел? — спросил отец.

— Это все ци…

— Ци? У нас тут есть отдел изучения клинического применения ци.

— Да. Нашелся грамотный ци-ортопед, — вздохнул я. — Помогли мой дед и Сян. Она…

— Вероятно, очень ценный специалист, — покивал отец.

— И очень хорошая девушка, — вздохнул я. — Только вот обиделась на меня за то, что я совершил одну глупость с нашей общей знакомой.

— Что, очень серьёзную глупость? — отец поправил очки.

— Очень. Я инициировал превращение этой знакомой в живой меч.

— О. Наслышан-наслышан… Агент Фэн присылала отчет. Кстати, а как ты попал в состав «Циклона»? Это вроде секретная организация.

Ну, я и рассказал. Рассказал весь свой путь за прошедшие месяцы, и о Дзянь рассказал, и о яогаях, и много ещё о чём. Подошёл и к теме деда, наследства и своего соревнования.

— Я с детства знал, что он с другой планеты, — отец старательно обходил формулировку «другой мир». — Только не говори, что собираешься его спасать.

— Собираюсь, — твердо ответил я. — Да, понимаю, что ты будешь отговаривать, но я так решил. Из всех родных только он остался, всех остальных я уже нашел.

— Ох, — вздохнул отец. — Знаю, что спорить бессмысленно. Весь в него. А что же до князя, привратника земных врат — знаешь ли, дело благое. Только, прошу, не забывай, что ты гражданин в первую очередь этого мира. А уже потом — подданный Империи. Долгое время мы считали их потенциальными врагами. Они шпионили за нами, мы — за ними. Судя по последним событиям — всë не так уж ужасно. Единая империя, но свобода в культуре… Но интересы Земли… они важнее. Не позволяй никому управлять собой и навязывать свое мнение.

— Я понимаю. Я не позволю, отец.

Он хлопнул себя по коленям, встал.

— Ну, вот погуляли — можно и обратно в подземелья.

— На пару месяцев? — усмехнулся я. — Весь турнир пропустишь.

— Работа у меня… я почти на пороге открытия, — он снова на миг вернулся в рассеянное состояние. — Но надо попытаться, да. Вырваться. Удачи, сын! Я постараюсь следить.