Я думал, что мы поднимемся по парадной лестнице, но для банту открылся специальный раздвижной мост в боковой башне. Я ожидал внутри замка роскошь, невиданные диковины и мифологический колорит — но коридоры оказались с минималистичным дизайном, необычными показались лишь небольшие странные подобия не то голограмм, не то вспыхивающих рун-иероглифов на дверях.

Но затем меня провели в уборную, Лунцюань сказал провести омовение рук и лица. И вот тут-то я охнул: больше всего уборная напоминала волшебный сад. Повсюду цвели незнакомые растения и лианы, все стены были в мелких затейливых узорах, каких-то картиночках с животными, в том числе и скабрезных и явно шутейных, витая красивая сантехника, а унитаз больше напоминал какой-то волшебный трон. М-да уж, интересная культура. По технологиям, меж тем, я никакой разницы не увидел…

А затем я оказались в небольшом зале для церемоний. Здесь тоже не обошлось без украшательств, но всё было куда сдержанней и официальней.

Лунцюань отлучился, оставив меня наедине с молодым парнем, который разлил чай по доске для чайных церемоний. Но ждали недолго. Вскоре вошли: сначала Лунцюань, затем двое гвардейцев, а затем…

Худой, высокий господин лет пятидесяти на вид. По виду — ближе к европейцу, чем к той расе, к которой принадлежали остальные гвардейцы.

Лицо было твёрдым, немного с резкими чертами лица. И ещё он был в очках. Пожалуй, это был первый представитель империи, который носил очки.

— Господин Эмиссар Империи, Cтраж Ворот, генерал Цинь Цюн! — дальше был длиннющий набор слов с уже известными мне щёлкающими согласными, который я с трудом, но постарался запомнить.

— Господин Чан Гун, внук последнего Бога Ворот Княжества Соединяющихся Потоков, — сказал Лунцюань и повторил то же самое на родном языке.

Похоже, он здесь за переводчика? Я поклонился, господин эмиссар кивнул и жестом предложил присесть.

— Великая честь для меня… — начал я какую-то кривую заготовленную фразу.

— Отбросим формальности, — прервал меня Лунцюань. — Учитывая ваше происхождение — вы практически одного ранга. Господин Эмиссар уже хорошо знает о тебе. И он знал твоего деда.

Деда⁈ Так это ж сколько ему лет?

— Будь моя воля, Чан Гун, — вдруг на чистейшем местном наречии начал Эмиссар, — я бы утвердил тебя местным властителем без каких-либо лишних подтверждений. Но закон — есть закон.

Лунцюань продолжал:

— Преемственность поколений прервана. Дед в бегах, отец отрёкся от право на наследование и занимается местной политикой и местной же наукой. Брат… отступник, судя по всему.

Я кивнул. Эх, были бы у меня на руках те документы, которые дала Фэн… но что-то пока она на связь так и не выходила. Можно было, конечно, попросить через Сян… Но что-то подсказывало, что лучше туда не лезть. Эмиссар продолжал.

— Как только о тебе стало известно, мы отправили в поток послание, и сегодня пришёл ответ. Я должен познакомить тебя с твоими родственниками, Чан Гун. Родственниками, живущими по ту сторону Ворот.

Он кивнул, и один из служителей поднёс что-то, напоминающее этажерку с тонкими пробирками, или флаконами.

Откупорили одну крышку. В воздухе возникло облако, превратившееся в голограмму. На ней почтенный господин в цветном наряде, со странным, чуть ли не синеватым цветом кожи, улыбаясь, сказал что-то на незнакомом языке. Лунцюань перевёл:

— Господин Хнэн-Ча Гун, префект тропического континента мира Журавлей, ваш девятиюродный племянник, рад приветствовать родственника и желает успеха в состязании.

Следом — налысо бритый, похожий на монаха, в сверкающей всеми цветами радуги тоге мужчина, смуглый, почти темнокожий, но с чертами лица, отдалённо напоминающими мои.

— Мастер-настоятель культа стражей Одинокой звезды, командир пятой армии призраков-хранителей мира Империи, ваш семнадцатиюродный брат Кон-кон Эн К’хэй Гун, рад приветствовать родственника и приглашает его к совместной партии в вэйцы. По переписке.

— Почту за честь, — кивнул я, хотя в вэйцы, более известное, как го, играл ещё хуже, чем в маджонг.

Третья пробирка. Это была девушка в… бронелифчике. Серьёзно, в самом настоящем бронелифчике! Я еле сдержался, чтобы не сыронизировать что-нибудь. С рыжими косами, со слегка грозным, нахмуренным лицом и просто сногсшибательной фигурой. Стояла на фоне дымящихся вулканов и странных приземистых конструкций до горизонта.

— Старший надзиратель тюремного мира Упавший Лист, ваша восьмиюродная бабушка, Олой Эн Вэн, в девичестве — Гун, рада приветствовать родственника и грозится, что лично сопроводит вас в заточение и проведёт все необходимые экзекуции, если вы проиграете турнир и посрамите честь рода.

— Ого, — прокомментировал я.

Четвёртая пробирка. Одетый в шипастую футуристическую броню, с какой-то здоровенной пушкой-турелью на плече, ростом выше двух метров, да ещё и альбинос. Скалится хищно, довольно. Да уж…

— Девятикратный чемпион всепланетной смертельной битвы, гроза крыс великих пустошей Второго Мира, Панон Чун Гун, ваш десятиюродный племянник. Говорит, чтобы вы не показывались ему на глаза, иначе он вас прикончит. Возможно, это шутка, но я не уверен.

— Проверять мы это, конечно, не будем, — кивнул я.

Пятая пробирка. Дряхлый седой бородатый дедок, с подозрительно-знакомым лубочным орнаментом на белой рубахе и абсолютно-славянскими чертами лица. И понял я его, внезапно, без перевода — по крайней мере, начало речи, несмотря на престарелую шепелявость.

— Ой ты гой еси славный молодец Чан Гун, отпрыск чада рода Гуновых, да ниспошлёт на тебя небо…

Лунцюань перебил:

— Шестиюродный дядя, Сват-О-Зар Гунов, ветеран битвы с ящерами, мастер-песенник седьмого уровня, советник эмиссара по культуре в вассальном княжестве Гиперборея, радуется встречи и желает обильного потомства.

— О последнем следует поговорить отдельно, — продолжил эмиссар. — Вы же понимаете, что в случае твоей победы в турнире для восстановления династии понадобится наличие супруги, любящей взаимно и желающей продолжить род?

— Звучит логично, — хмыкнул я, а сам аж слегка засмущался.

Эмиссар довольно кивнул.

— Род Гунов склонен обзаводиться потомством поздно, достаточно вспомнить твоего деда. Я рекомендую не откладывать с поиском жён. Также мне стало известно, что ты уже обзавёлся Живым Мечом? И что живой меч противоположного пола, а инициация акта владения произведена во время добрачного соития?

— Сложно отрицать, — ещё более смущаясь, согласился я.

— Женитьба на Живых Мечах не запрещена законом, хотя и считается не вполне традиционным поступком. Впрочем, учитывая разнообразие местных культур и традиций… Чего только стоит повышение уровня социального одобрения путём тряски ягодицами перед мобильным устройством, мда.

Я не понял, эмиссар нахмурился или усмехнулся.

— В общем, думай и решай, Чан Гун. Империя на твоей стороне, тебе осталось только победить.

— Только победить, — повторил я. — Н-да…

До лапшевни я добрался в одновременно приподнятом, одновременно слегка-тревожном состоянии. И не зря: на пороге был буквально сбит Сян, тащившей здоровенный чемодан к рикше-такси.

— Ты это куда? — спросил я.

— Отстань. Потом приеду. Надо побыть одной, — хмуро ответила она, и я сразу всё понял.

Дзянь рассказала. Ну, этого следовало ожидать.

«Побыть одной» в таких ситуациях девушкам может и иногда стоит позволять, но многие знатоки советуют не увлекаться, потому что через неделю разлуки девушка почему-то резко перестаёт быть твоей. А терять Сян, несмотря на всё произошедшее с Дзянь, я не хотел…

Бабуля Хо встретился с порога.

— Есть будешь?

— Позже, — хмуро ответил я и направился наверх.

А навстречу выскочила Дзянь — в переднике, а в руках несла мой потерянный пиджак — весь измятый и слегка влажный.

— Так вот же, блин, где он! А я искал.

Быстро и проворно чмокнула в щёку и протянула одежду. А я же сразу полез в карманы.

— Это твой? Его Сян постирала ещё пару дней назад. Там какие-то бумаги были…