— А-а-а, с магией плохо. Тебе сколько?

— Десять. Дядь, а как я тут оказался? — безбожно коверкая прибрежный с карольским спросил я.

— Ты что совсем ничего не понимаешь? — удивился бандит.

— Не особо, я прибрежный плохо знаю.

— Идиот, — ругнулся себе под нос мой собеседник, после чего сбросил маску добряка — как ты выигрывал всех?

— Ходил как дядька Огль говорил, и выигрывал, — «признался» я.

Видно было что мой суржик бандит понимает, хоть и с трудом.

— Ага, а дядька Огль, это тот хлыщ. И как тебе он подсказывал ходы?

— Так он меня месяц учил. Он мне монеткой по ногам, а от того куда попало, туда и камешки или черепки ставить.

— Месяц учил говоришь?

— Ага. От начала дождей и учил.

— Значит они тебя не бросят, хоть ты ничего там особо и не делал?

— Как это не делал? Я за конями следил, жрать готовил, оружье и бронь чистил, а еще вот эти камешки и черепки правильно двигал. Они меня ну никак не бросят, — уверенно заявил я, а потом подумал, не переиграл ли.

— Ну да, незаменимый член отряда, — прокомментировал бандит мои слова.

Я сделал вид что принял его слова за чистую монету.

— Дядь, пожрать бы, — высказал я своё пожелание когда он поднялся и с табуреткой пошел на выход.

Бандит оглянулся в дверях, а потом закричал куда-то вверх.

— Девка!

Спустя пару секунд послышался дробный топот босых ног, и раздался тоненький голосок.

— Чего вам дядь Ендар? — послышался испуганный голосок.

— Вот этому пожрать что-нибудь принеси.

За время диалога он закрыл дверь, и положил тяжёлый, судя по звуку, брус обратно. Ну и как эта девка сможет меня покормить? Там же судя по голосу пигалица. Оказалось что легко. В двери было окошко на уровне живота. А еще дверца у самого пола. На деревянной тарелки были какие-то объедки, рядом эта неизвестная девка поставила деревянный же стакан с водой. Приборов конечно же не было. Ничего, магия укрепила не только мышцы, но и желудок.

— Будешь? — спросил я, заметив какими голодными глазами она провожает тарелку.

Маленькая чумазая девочка, на вид лет девяти, в одежде, кажется, из мешка, в котором проделали дырки, судорожно сглотнула. Лицо её было скрыто грязными волосами. Я поставил тарелку обратно, и стал есть прямо так. Неудобно, но терпимо. Девочка присоединилась ко мне, сначала робко, но потом всё увлечёнее таская еду в рот.

— Меня Тамаром зовут, а тебя? — решил я начать знакомство, но девочка только быстрее стала хватать куски каких-то овощей.

В итоге мы молча поели, я лишь слегка утолил голод, но в первые месяцы после попадания это было моё обычное состояние, поэтому особого дискомфорта я не испытывал. Девочка принесла глиняный кувшин с водой литра на полтора, и оставила тот самый деревянный стакан, после чего оставила меня одного. Подвесив под потолком светляк, я со скуки решил заставить его двигаться восьмёркой горизонтально. Удалось этого добиться достаточно просто. Для экономии резерва я сделал его крохотным и направил ману в глаза, перестраивая их под ночное зрение. Вообще я недавно заметил, что манипуляции с собственным телом требовали меньших затрат маны чем какие-то действия во вне. Были у меня идеи по этому поводу, но я пока даже не знал как их проверить. Немного погодя я подвесил вторую искорку, и начал рисовать две восьмёрки перпендикулярно друг-другу. Третья тоже появилась быстро и поддалась моей воле, а вот с появлением четвёртой, то одна, то другая стали замирать. Успокоенный таким упражнением, я не заметил как уснул.

Проснулся я от звука скрипнувшего окошка. Свет огонька, который держала девочка, резанул глаза, и я поспешно зажмурился. Уменьшив поток маны в глаза, я переждал их обратную метаморфозу, после чего снова их открыл. Девочка поставила на дверцу окошка тарелку с какой-то похлёбкой. Почти пустой, с парой кусочков непонятно чего. Ложки не предусматривалось. Ну да ладно, мне нужны калории, а жрать непривычное это тело умело хорошо. Тамар в деревне и не такое ел в голодные годы.

— Этим поделиться сложно, — вздохнул я, старательно выговаривая слова на прибрежном.

— Я поела, — пискнула девочка в ответ.

Я с сомнением на неё посмотрел. Ну да, мешок с дырками. Далеко не Мерлин Монро. Скорее уж Добби.

— Тебе нужно больше есть. И одежду получше.

Я выпил похлёбку в несколько глотков и с благодарностью поставил обратно. Девочка задумчиво рассматривала свои обноски и босые ноги. Услышав стук тарелки, она снова перевела взгляд на меня.

— Кувшин.

Я прошел внутрь, попил, ополоснулся остатками воды, и протянул кувшин через окошко. Девочка молча взяла его, и жестом показала чтобы я убрал руку. Закрыв окошко, скрипнувшее на деревянных петлях, и зафиксировав его толстой палкой, которую я успел рассмотреть пока ел, она поспешила наверх, дробно стуча босыми пятками по деревянным ступенькам. Сверху стукнул люк, и наступила тишина. Было скучно, и я продолжил тренироваться с искорками. Днём зашёл «дядя Ендар», и спросил где мы остановились. Я всё так же отыгрывая тупого рассказал про склад купца, и он ушёл. Когда пришлось наполнить ведро более плотным содержимым, я поставил его поближе к двери, и направил поток воздуха в щели. Так направляя поток маны в мозг, я сумел «разогнать» сознание, и довольно неплохо управлять уже семью искорками. Вообще, мана, направленная в мозг, обладала ещё и успокаивающим эффектом. Видимо нормализовывался баланс гормонов, и по этой причине было довольно просто держать себя в руках. Ну и молитвы. Может это и эффект плацебо, но мне помогало. Искры бегали под потолком, одна двигалась по кругу, другие шесть рисовали двенадцать лепестков. несколько раз я вставал попить справить нужду, но чем больше проходило времени, тем реже были перерывы. От столь увлекательного занятия меня отвлек кашель у двери.

— Давай ведро, — сказала девочка сквозь дверь, и открылась дверца снизу.

Так вот для чего она была нужна. Если тут всё так продумано, то шансов сбежать у меня еще меньше чем я думал. Девочка закрыла дверцу, и сбегала куда-то наверх. Вернулась минут через пять.

— Представляю что у тебя там за запах, — сказала она.

— У меня тут запаха вообще нет, — ответил я, приняв ведро.

Она даже умудрилась ополоснуть его, за что я был ей благодарен. Девочка закрыла нижнюю дверцу, открыла верхнюю и принюхалась.

— Как ты это сделал?

— Магией воздух, — местных слов мне не хватало, и я изобразил неясный жест руками.

— Покажи.

Я закрутил воздух вокруг её головы, слегка потрепав сальные волосы. Мне удалось рассмотреть необычные для местных густые чёрные брови и немного другой разрез глаз. Не монгольский, а скорее как у наших кавказцев. Девочка шагнула назад, и снова скрыла лицо волосами.

— Не надо так, я некрасивая, — она поставила на дверцу тарелку с комком каши, на подобии нашего пшена, но крупнее.

— Сейчас может быть, но лет через пять, от женихов отбоя не будет.

Часть слов я сказал на карольском, но думаю поймёт. Я ополоснул руки из кувшина, направив воду магией, и взял тарелку. Руками было есть так себе, да и каша оказалась сыровата и местами хрустела на зубах, но я наплевал на это. и жевал. Когда я поставил тарелку обратно, то чуть не уронил её от пронзительного взгляда.

— Правда? — с непонятной надеждой на грани истерики спросила она не моргая.

— Конечно, тебе сейчас сколько?

— Восемь.

Я посчитал. Это что, ей уже одиннадцать с половиной? У нас представители её этноса взрослеют в среднем на несколько лет раньше, и к этому возрасту многие девушки выглядят как буд-то им по четырнадцать и старше. А она выглядела на девять. Но если «расцветёт» к шестнадцати, то есть к одиннадцати местным, то ждать ей года три, местных. Стоп! Восемь, и она зажигает огонёк? Аномалия конечно рядом, но даже Тамар почувствовал магию только в девять.

— Ты еще и маг хороший! А если есть хорошо будешь, то года через три будешь красавицей, — заверил я её.

— Ты врёшь! — почему-то разозлилась она, после чего хлопнула дверцей.