Пообедав и вернувшись в подвал я стал перепроверять давно уже законченный разбор документов, но поймал себя на том, что начинаю дуреть от переживаний и безделья. Поэтому решил отвлечься. Работы не осталось от слова совсем. Я вспомнил про свои вчерашние ощущения входящего потока маны, и решил поэксперементировать. До самого вечера у меня ничего не получалось, пока я не вспомнил что направлял ману в область солнечного сплетения. Путем нехитрых комбинаций, я понял что «входящий поток» чуствуется только когда я наполняю маной легкие, и только в области рядом с сердцем. Причем только на вдохе. Еще какое-то время мне понадобилось на осознание того почему так происходит. Точнее на предположение, потому, что проверить это я никак не мог. Сейчас не мог.

Похоже что манипулируя маной в момент принятия зелья, я как-то «прокачал» чувствительность к ней в тех местах где она исчезала. Ну или помог осесть ее материальной составляющей именно в тих местах. В общем как-то повлиял на органы в этих местах. А сама мана видимо растворена в воздухе, точнее не мана, а магия, даже ее частицы. Блин, как же не хватает терминологии, придется видимо как огль, писать свою книгу, да еще и изобретать на ходу кучу всего. Ну не могу я оставить такую тему без внимания, я же не местный, для которых магия что-то обыденное.

Решившись я взял один из обрывков пергамента, которые уже не могли идти на документы, и стал на нем записывать. Так как я понимал что эта информация может стать довольно опасной, записывал я это на русском. На удивление это оказалось сложно. Руки уже привыкли рисовать карольские полуиероглифы, поэтому почерк был ужасным. Но дело пошло. К вечеру у меня были наброски теории магии с кучей новых для этого мира терминов. Пожалуй для «секретной миссии» на которую отправится Ротод, потребуется много писчих принадлежностей. Мне для теории магии, Оглю для его учебника по физике и математике, и длятрактата по фехтованию. Ну и вдруг наш северянин примкнет к нашему клубу анонимных писателей. Я представил себе как он сидя при свечах ночью за столом, поправляет очки, и корпит над бумагами. Картинка была столь забавной, что я чуть не засмеялся в голос. А потом понял что очков я тоже тут не видел, и схватился за голову. С магией, производство линз будет достаточно простым, и это еще один путь прогрессорства. Алё мир, мне лет четырнадцать, я сирота, за мной только последний из рода северянин и странствующий учитель фехтования. Если власть имущие узнают о знаниях в моей голое, то запрут в подвале, и будут кормить за идеи. А я тут генерирую новшества со скоростью пулемёта, которого в этом мире тоже не знают.

Достав еще один клочок пергамента, я записал на нем всего три слова, естественно на русском. «Бумага», «Книгопечатание» и «очки». А потом вздохнул и пустился во все тяжкие. «Штамповка», «унитарный патрон», «теория магии», «конвейер», «математика», «физика», «биология», «химия», «чередование культур», «удобрения». Я прыгал с тему на тему, но выдохся достаточно быстро. Наверняка есть еще много чего, но в голову ничего не шло. Подумав, я закончил свой список еще одной записью: «Гильдия авантюристов». В порыве воодушевления последнее я подчеркнул дважды и поставил восклицательный знак. Меня всегда поражали классические анимешные гильдии авантюристов с их унификацией специалистов и заданий. Они были очень эффективны в решении вопросов выживания в мирах, похожих на этот. Но совершенно невозможны исторически. Парадокс заключался в том, что для их создания нужно было имеет мышление современного человека, а оно могло возникнуть только тогда, когда проблемы, которые решали гильдии, перестанут существовать. Короче такие гильдии были неявным анахронизмом, а что может быть забавнее, чем создать такой анахронизм.

Улыбнувшись шутке, которую вряд ли кто-то когда-нибудь поймёт, я положил эти клочки в кошелек, который держал на шее за пазухой, и отправился к теперь уже подельникам.

На следующий день, пока я сидел под дождем у ворот, регистрируя немногих новых охотников, Ротод с Оглем совершили налет на бухгалтерию и склады. Не знаю сколько инфарктов пережили местные интенданты и казначей, но вечером Ротод устроил «прощальный пир», угостив всех волков, и отправив пару бочонков пива в казарму стражи. Колку он в добавок подарил набор швыряльных ножей в нагрудных кожаных ножнах, из армейских запасов. В ответ лидер отряда текучих волков приложил к плоской деревяшке одну из своих висюлек - тот самый металлический клык с мордой волка, и нагрел. На дереве остался рисунок этой самой головы волка. Вот эту деревяшку он и подарил Ротоду. Наверняка это было чем-то типа символа дружбы, но в тот момент пояснять мне этого никто не стал, а я не стал портить момент.

Сам бугай тоже экипировался, и стал выглядеть значительно солиднее. При этом он не изменил своей манере, и экипировка его состояла из плотной шерстяной одежды, поверх которой одевалась кожа укрепленная металлом. Свой шлем, похожий на нормандский, но с очень широкими глазницами, он не поменял. Сказал что тут все маленькие. Огль же преобразился значительно. Его потрепанные сапоги, чулки и дублет ушли на дно сумки, а их заменили стандартные для местных вояк капеллина, гамбинезон, кольчуга и внушительные ботфорты. Про меня тоже не забыли. Тот же гамбинезон, те же ботфорты и та же капеллина. Но похуже качеством, и поменьше. Хотя даже они на мне болтались как на пугале. Все же не смотря на неплохое питание и нагрузки, я еще рос. Все это добро я успел хорошо рассмотреть пока одевал.

Дождь к вечеру прекратился, и уходить мы решили тем же вечером. Через город наш отряд прошел ведя своих лошадей в поводу. Огль вел своего Утёса, к которому была привязана пегая вьючная лошадь. Ротоду достался богатырский… мерин. Коричневый, с пятном на лбу. Огль шутил по этому поводу, но других лошадей способных выдержать вес северянина достаточно долго не нашлось. Мне они подобрали смирную кобылу такого же окраса как и мерин северянина. Своего мерина Ротод назвал Ellesseggnuj, что я сократил до Елисея, бугай не возражал. Свою я назвал просто, Звездочкой, из-за пятна на лбу. В общем на этом фоне Утёс выделялся в положительную сторону довольно сильно. Подделанные мною документы показали себя во всей красе, и снаряжены мы были по последнему слову средневеково походной экипировки. Да и из города нас выпустили, не смотря на то, что ворота уже были закрыты. Открывать их конечно не стали, но у надвратной башни, была боковая дверь, видимо для контрнаступлений при штурме, вот через нее мы и вышли. Ну и пусть что стены с башнями деревянные, продуманы хорошо. Может им про ров еще подсказать?

Не знаю о чем думали мои спутники, но мы от постоялого двора за восточными воротами, прошли через весь город до западных, вышли через них, и как только ворота скрылись за поворотом, отправились к северному тракту. Через лесок, чуть ли не единственный в округе, все так же ведя лошадей в поводу. К тракту мы выбрались уже в темноте, и еще пару часов ехали по мокрой земле, вдоль пашен. Заночевали в поле, рядом с накрытым соломой стогом пшеницы. Такой вот выверт средневековой логики, полные зерна колосья, защищались от дождя пустыми. Ну, работало и ладно, я в практике сельского хозяйства не шарю. Костер не разводили, слегка подогрели мясо магией, и схомячили вместе с хлебом, луком и сыром. На самом деле в едальне иногда кормили примерно так же. Перед сном я как обычно погонял магию по телу, особенно сосредоточившись на внутренней поверхности бедра. Ботфорты конечно помогали, но чую помучиться мне еще придется, прежде чем я стану нормальным наездником.

Утром также поели всухомятку. Огль настоял на небольшом спарринге, после которого ехать стало еще неприятнее. На коне и так приходилось двигаться непривычно, и некоторые мышцы отказывались правильно компенсировать меняющийся вектор движения, отчего меня телепало с боку на бок. А тут еще и неожиданно давали о себе знать удары Огля по разным частям тела. В общем спутники потешались над моей манерой езды целый день. Я же любовался солнышком, поющими птичками, небом, полями, проезжающими навстречу телегами, и проклинал местную обезьяну первой слезшую с дерева. Не возьми она в руки палку, не придумали бы такое пыточное средство как седло. На обед мы остановились ненадолго, а к вечеру подъехали к очередному трактиру. Вообще, мы таких проехали за эти сутки штуки три. Но это было в неудобное для привалов время.