В общем зале никого не было, и мы с Оглем решили устроиться именно там. Как я ему и советовал, он стал писать отдельно книгу по математике и отдельно по механике. Свой трактат он пока отложил. Я же взялся за относительно нормальное написание теории магии, оформляя свои заметки во что-то удобоваримое. Причем писал я на русском, и попутно гонял ману по всему телу.
По всему выходило что магия имеет физическое воплощение в виде какого-то химического элемента, или что-то схожее по своей сути. Этот элемент имеет два состояния, богатое энергией, и пустое. Ну вот как конденсатор. Он есть сам по себе всегда, а заряд в нем может быть, а может не быть. Или как кровь, есть в ней кислород — красная, нет более темная. Этот химический элемент оседает в крови, и фильтруется печенью, при этом из организма не выводится. Поэтому печень магических животных содержит в себе наибольшее количество магии. При этом на воздухе, это вещество распадается, и довольно быстро. Но видимо хорошо контактирует с водой, в жидком ее состоянии. Поэтому, кстати, во время дождя магия работает лучше, даже огненная. Когда мы дышим, мы вдыхаем в том числе пары воды, которые заряжены магией, и в легких происходит что-то типа маленькой статической молнии. Ну знаете, как если по шерсти рукой ведешь, и искры. «заряженные» частицы магии в воздухе «соприкасаются» с Разряженными» частицами в нашем теле, и оставляют там часть заряда. Именно этот процесс я и почувствовал как входящий поток магии. Напитка какого-либо органа маной, это концентрация заряда в том или ином месте. Хотя нет, не сходится. Я задумался, и понял что уже довольно поздно. Сложив все записи, я пожелал Оглю спокойной ночи, и отправился спать.
Следующие пару атнивок не отличались разнообразием. Утром Огль меня колотил в обучающих целях, до обеда я страдал, в обед мы готовили что-нибудь на костре, после обеда я снова страдал, а к вечеру мы находили либо место, где можно было устроить ночлег, и тогда снова тренировались, либо трактир, и тогда мы с Оглем писали, а Ротод тренировался. Делали мы, по самым оптимистичным прогнозам, километров по двадцать в день. Виной этому конечно был я, и по мере овладения мною навыков конной езды, скорость наша росла. На четвертый день я заметил, что местный трактирщик разговаривает немного не так, как в Дарге. Оказалось, что мы пересекли границу, и это уже другая страна, и язык в ней, не то чтобы сильно другой, но отличается, немного. Это сподвигло меня учить языки. Огль был кладезем знаний и опыта в этом плане. Он объездил наверное пол известного мира, и знал семнадцать языков, и почти сотню диалектов. Ротод знал «всего» пять, три из которых были языками северного континента. Огль, кстати, знал всего один северный, тот который был для Ротода родным. Это открытие повергло меня в ужас, но с того дня, в дороге я учил все эти языки. Начал с того, на котором говорят на побережье, куда мы ехали, но и к Чиеву, а именно так назывался язык Ротода, начал прислушиваться. Не то чтобы я в одночасье стал полиглотом, но небольшие успехи наметились, сказалась накачка маной мозгов. «Бонус попаданца» на эти языки уже не распространялся.
По нашим прикидкам, армия охотников должна была уже неделю как отправиться на разграбление оставленного города и окрестных земель, когда мы добрались до Тниопа. Город этот был известен тем, что был равноудален как от пустоши, на границе с которой родился Тамар, и великого леса — второй крупной аномалии. Точнее как, на мой взгляд, пустошь и великий лес были одной аномалией, просто на севере она была представлена лесами, а на юге — степью. Вот примерно на границе, в лесостепи, и стоял Тниоп. Его стены были сложены из серого камня, и были даже выше стен Дарга. Вот она, цивилизация. Вошли в город мы минуя очередь из повозок, и заплатив «туристическую» пошлину, по одному токару за всадника не лошади, и еще два кара за вьючную лошадь. Тут Карольские деньги принимали без проблем. Я заметил что у стражников были списки, и с повозок они брали разные суммы, в зависимости от того, что те везли. Для местных и вовсе была отдельная очередь, и они входили и выходили без оплаты.
До ночи еще оставалось пара часов, и мы успели не только найти постоялый двор, но и зайти в какую-то крупную контору по соседству. На вывеске была кривая желтая линия с несколькими петлями, и на мой вопрос что это, Огль ответил так, будто что и так очевидно.
— Золотая нить.
Я во многих документах видел это название, и всегда в контексте, что им должны денег. Припомнил я что и рядом с ратушею видел такую вывеску, но почему-то никогда не интересовался что там. А там, точнее тут, оказалось небольшое помещение с парой охранников, пара скамеек со столиками и письменными принадлежностями, и зарешеченное окно. Видимо я был не далек от истины, когда предположил что это такой банк. Охранники, кстати, показали свой профессионализм тем, что по большей части следили за Оглем, хотя и Ротоду досталось толька их внимания. Да что уж, даже по мне они пробежали взглядом так, что никакого металоискателя не надо.
Огль молча протянул северянину заполненную ранее подделку, по которой они с Ротодом освобождались от всех обязательств перед короной Каролии, и кивнул на столик. Обо мне конечно там речи не шло, я официально вообще уже давно был отправлен «на поселение» в какую-то деревню. Причем в пропавшем караване. Это не я, Ньер постарался, а я просто нашел об этом записи. Ротод так же молча взял со столика палочку сургуча, расплавил магией один конец, и капнул тягучей массой на край пергамента, после чего приложил к ней один из своих амулетов. Дождавшись застывания, он вернул свиток Оглю.
— Сеньор, отправльте пожалуйста это в комендатуру Дарга, — свиток продолжил свое путешествие, на этот раз за решетку, к опрятно одетому старичку.
— Насколько срочно? — поинтересовался местный служащий.
— Ни на сколько, — главное чтобы было было доставлено.
— В округе участились нападения разбойников, особенно на одиночек или малочисленные отрядв, поэтому отправим обозом, через шесть атнивок. Вас так устроит?
— Сколько это будет стоить?
— Три больших и один средний лист, — непонятно для меня ответил старичок.
— Вы принимаете Карольские монеты?
— Один к одному с Лдимскими деревянными, три гокара и один токар, — без запинки ответил служащий, и получив плату, заверил что все будет выполнено в лучшем виде.
Мы вышли на улицу, и решили пройтись по городу. Дарг, как я понял, был чем-то вроде большого зернохранилища для окружающих полей, ну и перевалочным пунктом для караванов идущих вдоль аномалии. Тниоп же, помимо этого, славился солевыми шахтами. Нижние этажи были сложены из камня, по крайней мере в тех кварталах, по которым мы ходили, а верхние из дерева. Улицы, кроме главных, были узкими, в отличие от Дарга. А еще тут я впервые увидел местный фастфуд. В Дарге люди в основном питались либо в соответствующих заведениях, либо приносили туда свои продукты, и там готовили сами. Ну или готовили местные повара. Бывало даже что несколько домов «скидывались» на общий котел. Тут же из теста выпекали «баскеты» как в каком-нибудь макдональдсе, потом в нем же запекали полуготовое мясо с овощами или другие начинки. Причем тесто это никто не ел. Хотя вру, видел пару нищих, которые размачивали эти «баскеты» в глиняных плошках, и пытались их грызть. Пытались, потому, что об один такой контейнер, на моих глазах, поранился какой-то мальчишка. Кстати да, детей тут было гораздо больше чем в Дарге. Наверное это было связано с тем, что на фоне армии, охотников и маркитанского сброда, местные как-то терялись. Так и не найдя ничего интересного, мы вернулись на постоялый двор и занялись обычными делами.
На утро мы отправились дальше, купив немного продуктов в дорогу у хозяина постоялого двора. Дорога наша шла на в Китег, «Угол цивилизации». Порт севернее которого был только океан, а восточнее — великий лес. Оттуда ходили корабли на северо-запад в Неир, «Врата севера», единственный крупный порт на северном континенте. Дорога все чаще стала заходить в небольшие лесочки, и еще через несколько дней именно в таком лесочке нас не смогли застать врасплох. Точнее как, моих спутников не смогли. Обычно мы ехали бок о бок, если позволяла ширина дороги. Но в более узких местах сначала отставал Огль, с привязанной к его Утёсу вьючной лошадью, которой так и не досталось имени, а потом чуть вперед уходил Ротод, на своем Елисее. Поэтому когда на достаточно узком месте тракта, огибающего огромный камень, здоровяк вдруг пропустил меня вперед и пристроился рядом с горцем, я немного удивился, и тоже поехал медленнее.
