— Постой тут, я пойду кое-что разузнаю, — посчитал я своим долгом сообщить лошади. Она, хоть и безмолвная животинка, но уважение моё заслужила. Чуть ли не с поля боя в тихое место меня вывезла.

Несколько шагов, и я уже был у входа в здание местной уездной и городской власти.

— Скорее получайте оружие, товарищ! Отряд уже отходит!

Пожилой мужчина совершенно гражданской наружности в очках с толстенными стёклами протягивал мне винтовку.

Это, кому, мне? Ни с кем он меня не перепутал? Впрочем, с такими диоптриями — не мудрено.

— Берите скорее и марш в строй!

Я моргнуть не успел, как винтовка оказалась в моих руках.

— А, патроны? — вырвалось у меня на уровне рефлекса. Трёхлинейку он мне всучил, а стрелять-то я чем должен? Камешками?

— Извините, товарищ! Сами сколько надо на телеге возьмите!

Что он орет-то так! Он, похоже, не только едва-едва видит, но ещё и плохо слышит?

Патроны на телеге были. Хоть пачками, хоть — в обоймах. Ремень у меня имелся, так что берем и две поясных двухгнездовых сумки.

В каждое гнездо я привычно расположил по четыре обоймы и в карман бумажную пачку ещё засунул. Пусть будет — двадцать патронов не лишние.

Вся моя внезапная мобилизация не заняла и пары минут. Дух я перевести не успел, как уже бегом уходящую колонну догонял, что спешила как раз в ту сторону, из которой я приехал.

Господи! Что же это делается! Кто бы мне про такое ещё полчаса назад сказал — не поверил. Опять понесло по кочкам мою биографию…

— Вы, кто, товарищ? — молодой парень со шрамом на щеке, рядом с которым я в сей момент шагал по улице, с подозрением во взгляде на меня глаза таращил.

— Рядом проходил… — я ещё до конца в себя от водоворота событий не пришел, вот первое попавшееся и ляпнул.

У парнишки от удивления чуть глаза на лоб не выскочили.

Вот, вот, я сейчас сам себя так чувствую…

— Рядом проходил? — переспросил мой сосед в шеренге. Чего-чего, а такого ответа он не ожидал.

— Рядом, рядом… — подтвердил я парню уже мною ранее сказанное.

Больше вопросов ко мне не последовало, только на ходу он всё глаза на меня косил.

Да недолго нам спокойно и пройти пришлось. Только-только перекресток показался, с которого меня моя психиатрическая лошадка галопом вынесла с улицы, что от моста шла, как на нем несколько человек показалось. Бежали они от чего-то, отступали, скорее всего, с того места, где я стрельбу слышал и шух-шух какой-то.

На пересечении улиц отступающие остановились, вразнобой стрелять начали. Тут опять этот шух-шух послышался и двое стрелявших буквально на куски разлетелись.

Мля!!!

Я как будто к камням, которыми улица была вымощена, прирос. Такого я ещё никогда в жизни не видывал. Всякое на войне было, но не подобное…

— Ложись!!! — заорали где-то в начале нашей небольшой колонны.

Что, ложись? Куда ложись? Зачем?

В этот момент ещё одним человеком на перекрестке меньше стало. Остальные врассыпную бросились, некоторые и оружие своё побросали.

Народ из нашего отряда и на самом деле ложиться начал. Прямо там, где кто стоял.

Не-не-не… Я такого сразу решил не делать. Рванул в сторону, и через низенький заборчик в чей-то палисадничек заскочил. Слободской, хоть и уездный город, но между домами и улицей почти везде палисадники тут имеются.

Глава 20 Скоротечный бой

Так, надеюсь чуть-чуть я замаскировался. Кусты в палисаднике от пуль и осколков меня конечно не защитят, но хоть противник меня не сразу заметит, всё больше теперь у меня шансов в живых остаться.

Тем временем некоторые из слободских ополченцев тоже начали с проезжей части червячками расползаться. Посреди улицы они как на ладошке, вот и сообразили умом быстрые, что надо хоть как-то спрятаться. Правда, не все. Неопытные в военном деле как упали на месте, так и остались.

Хотел я крикнуть совсем бестолковым, но тут мне не до того стало.

На перекрестке появились красные фигурки.

Правильно Людмила Константиновна сказала — особи. Нижних конечностей у них полтора людских комплекта было, а если сказать по-простому — три.

Вот пошутила же мать-природа!

Зачем им третья нога?

А, может, надо?

Надо сказать, особи росточка были не самого большого. Точно я с такого расстояния определить не мог, но едва ли выше метра. Ещё и худосочные. Нижние конечности — как палочки, верхние — не толще. Последних было две и в каждой по чёрному шару. Туловища — как полешки, а прямо на них без шеи овальная голова.

Это, что, наши братья по разуму? Вернее, не братья совсем…

Вот и дождались, счастье-то какое привалило — не одиноки мы на просторах вселенной…

Только, за каким хреном они сюда приперлись?

Трёхногие между тем начали из своих шаров в ополченцев молнии пускать. Сопровождалось это тем самым шух-шухом, но каким-то совсем не громким, такого я бы не услышал, когда с дороги от моста на главную улицу поворачивал.

Шухали особи совсем не прицельно, лупили в белый свет как в копеечку. Почти и не попадали, так — без особого результата свой боезапас тратили.

Наши тоже начали стрелять, но с похожим успехом. На спусковой крючок трёхлинейки нажать мало, попасть во вражину требуется.

Пожалуй, только мои пули цель и находили. Троих я успел вальнуть, как из-за углового дома на перекрестке красный шар показался. Причем — над крышей двухэтажного особнячка.

Это что ещё за хрень на веревочке? По воздуху летит?

Оказалось — нет. Тоже три конечности у шара имелись. Много суставчатые и очень проворные. Шар ими быстро-быстро перебирал и скоро уже полностью на перекрестке появился.

Тут к ополченцам и прискакал пушистый зверек…

Вот, оказывается, кто громко шухал! Только молнии у шара в отличие от особей были почти прозрачными. Они из него лились, скажем так — очередями. Ими шар наш отряд на раз-два принялся прореживать.

Два оставшихся патрона я сжег по шару. Попал, но что, толку-то — его даже не качнуло. На секунду он замер, остановился и чую — начал меня выискивать. Нет, визуально шар никак не изменился, но вот ищет он меня — и всё.

— Отходите! — заорал я оставшимся в живых ополченцам. Кускам тел, что по проезжей части были там и сям разбросаны уже кричать было бесполезно.

Уханькали не за что столько мужиков! И так их мало в России после войны осталось! Положили зря, подозреваю, что некоторые из них раньше и не стреляли.

Народ у нас послушный, найдется тот, кто команду даст — выполняют.

Ополченцы начали разбегаться-расползаться, шар на них отвлекся, ко мне на время интерес потерял.

Я откатился к стене дома и пополз на его угол. Каменное строение хорошим укрытием на какое-то время мне будет. Да простят меня хозяева палисадника — немного я его вам попорчу. Ладно — малыши-трёхножки, с ними я, похоже, могу справляться, а вот против шара — не потяну. Отступить придется, сила солому ломит…

Палисаднику не повезло. Только-только я за стеной дома оказался, ещё на ноги полностью не встал, как кусты, за которыми я прятался как ножом срезало и их ветки во все стороны полетели. Вернее, фарш из веток, будто через мясорубку пропущенных. Люди старались, ухаживали за насаждениями, а шар за секунду палисадник выкорчевал.

Я даже перекрестился. А опоздай я спрятаться на секунду-другую за стену? Вместе с веточками бы в кровавые лохмотья превратился…

Так буквально в течение часа мой статус третий раз изменился. Сначала я в роли совершенно гражданского лица был, затем меня на ровном месте мобилизовали в народное ополчение, а сейчас я уже скорее всего — партизан. Отряд наш разбили, мне удалось спастись, вот и буду я сейчас в одном лице напавшим сопротивляться. Плохо, что города я не знаю, только чуть-чуть ориентируюсь в направлении выезда из него.

В самом Слободском едва ли есть мне смысл оставаться, надо скорее из него выбираться, а там уж и посмотрим…