Карлос Саул Менем
Аргентинский экономический кризис, начавшийся в 1998 году, обычно называют еще одной Великой депрессией – настолько тяжелым и масштабным он оказался. На пике кризиса, который пришелся на декабрь 2001 года, на фоне очередной всеобщей забастовки по стране прокатилась волна погромов, сопровождаемых мародерством, причем была отмечена одна интересная особенность: большей частью от беспорядков страдали города, управляемые перонистами. Ничего удивительного в этом не было, ведь перонисты традиционно проявляли мягкость в борьбе с проявлениями народного недовольства, а кроме того, они находились в оппозиции к президенту Фернандо де ла Руа, занимавшему эту должность с декабря 1999 года по декабрь 2001 года.
Президент намеревался привлечь к подавлению беспорядков военных, но эта инициатива не получила поддержки военного руководства – генералы помнили, как в 1975 году правительство приказало армии подавить партизан-геваристов[153] в провинции Тукуман, а впоследствии события в Тукумане стали считаться одним из эпизодов «Грязной войны», а исполнители правительственного приказа после 1983 года подвергались преследованию и критике. В конечном итоге порядок удалось навести с помощью полиции и сил безопасности. В ходе столкновений с полицией погибли тридцать шесть человек, в том числе семеро несовершеннолетних.
Наиболее трагические события произошли 20 декабря 2001 года на столичной площади Майо, где было убито пять человек и более двухсот получили ранения. На следующий день президент Фернандо де ла Руа ушел в отставку, а двумя днями позднее исполняющий обязанности президента Адольфо Родригес Саа объявил о крупнейшем в мировой истории дефолте «стоимостью» в 80 миллиардов долларов…
О причинах Великой депрессии написано столько, что читать можно годами, но если говорить кратко, то основных причин было три: непродуманная привязка национальной валюты к доллару США,[154] создание льготных условий для иностранных инвестиций, в результате чего государство не получало никакого дохода от этих вложений, и традиционная аргентинская привычка брать новые кредиты для погашения старых.
Нулевые годы и начало десятых были периодом ожиданий, которые никак не хотели сбываться. В июле 2014 года, после того как Аргентина не выплатила вовремя своим кредиторам более одного миллиарда долларов, заговорили о новом дефолте, но, к счастью, его не произошло – правительство Кристины Фернандес де Киршнер кое-как свело концы с концами. Кстати, Кристина де Киршнер превзошла Изабель Перон – она тоже сменила на этом посту своего супруга Нестора Киршнера, но стала президентом в результате общенациональных выборов и в 2011 году переизбралась на второй срок. Не обошлось без коррупционных скандалов и обвинений в злоупотреблении должностным положением (и покушения тоже имели место), но на сегодняшний день Кристина Киршнер является вице-президентом при действующем президенте Аргентинской Республики Альберто Анхеле Фернандесе, и президент называет Киршнер своим «постоянным источником консультаций». Аргентина подает пример всему миру, показывая, что женщины способны заниматься большой политикой не хуже мужчин (а во многом даже и лучше).
Новейшую историю Аргентины нельзя назвать абсолютно благополучной, но вот уже четыре десятилетия смена власти происходит демократическим путем и растет второе поколение аргентинцев, которое знает о хунте только из книг и рассказов старших. И это, пожалуй, важнейшее из достижений. Осталось только укрепить экономику и сделать аргентинское песо одной из самых крепких валют мира.
Мечта? Пока что – да, но ведь все начинается с мечты. Когда в 1527 году Себастьян Кабот со своими спутниками строил форт Санкти-Спириту, кто-то непременно мечтал, как эти дикие места превратятся в подобие Севильи или Валенсии. Прошло некоторое время – и мечты сбылись!
Y los libres del mundo responden: «Al gran pueblo argentino, ¡salud!».[155]
