В сухопутных силах популярностью пользовались «голубые», наиболее видным представителем которых был начальник штаба сухопутных войск генерал-лейтенант Хуан Карлос Онганиа Карбальо. А флот, куда из соображений престижа традиционно шли служить отпрыски богатых семейств, преимущественно поддерживал «красных», лидером которых считался бригадный генерал Паскуаль Анхель Пистарини (кстати говоря, не моряк, а кавалерист).

21 сентября 1962 года «красный» генерал Федерико Торанцо Монтеро, недавно назначенный федеральным контролером (то есть фактически губернатором) провинции Сальта, поднял мятеж, провозгласил себя главнокомандующим армией и попытался закрепиться в Буэнос-Айресе. «Голубые» смогли довольно быстро, за неделю, подавить мятеж, поскольку на их стороне была авиация – дело решили удары с воздуха.

Победа над генералом Монтеро укрепила позиции генерала Хуана Онганиа, который начал активно смещать «красных» с ключевых должностей. Ответом на это стал новый мятеж, поднятый 2 апреля 1963 года. Целью мятежа была не только борьба с «голубыми», «красные» хотели предотвратить проведение президентских выборов, назначенных на 7 июля 1963 года, поскольку в них могли принимать участие перонисты. В числе лидеров мятежа были бывший вице-президент адмирал Исаак Рохас, генерал Бенхамин Менендес, все тот же генерал Федерико Монтеро, адмиралы Артуро Риал и Карлос Санчес Санудо, а также коммодор (бригадный генерал) авиации Освальдо Лентино.

Хуан Карлос Онганиа

Мятежникам удалось захватить здание «Радио Аргентина» и обратиться к гражданам с воззванием, но они не получили поддержки в народе и среди нейтрально настроенного офицерства. Уже 5 апреля мятеж был подавлен. Пятью месяцами позже президент Хосе Мария Гвидо амнистировал всех участников мятежа.

На состоявшихся в июле выборах победу одержал «центрист» Артуро Умберто Ильиа, которого в июне 1966 года сверг генерал Онганиа. Организаторы переворота поэтично назвали его «Аргентинской революцией».

Если в ходе предыдущих военных переворотов к власти приходили временные правители, впоследствии передававшие власть избранным президентам, то хунта, возглавляемая генералом Онганией, уступать власть не собиралась. Онгания и его сподвижники намеревались установить новые порядки, при которых не было бы места либеральным демократам и коммунистам.

Характерной «иллюстрацией», позволяющей представить суть режима Онгании, является так называемая «Ночь длинных дубинок» 29 июля 1966 года, когда буэнос-айресская полиция дубинками изгоняла из университетских зданий преподавателей и студентов, протестовавших против действий военного правительства Онгании. Было задержано более четырехсот человек, пострадали лаборатории и библиотеки. «Ночь длинных дубинок» привела к настоящему исходу университетских профессоров, большинство которых предпочли эмигрировать. Аргентинской науке был нанесен сильнейший удар, от которого она не может оправиться до сих пор. «Утечка мозгов» из Аргентины продолжается.

Хунта вмешивалась во все сферы жизни аргентинского общества, вплоть до запрета на ношение длинных волос для мужчин и мини-юбок для женщин. В экономике военное правительство делало ставку на привлечение иностранных инвестиций, поскольку само было неспособно предпринять какие-то оптимизирующие или прогрессивные шаги.

К 1969 году недовольство правлением Онгании дошло до пика. По стране прокатилась волна протестов, часть которых перешла в вооруженные выступления против режима. Наиболее мощным протестом стало так называемое «Кордобасо» – гражданское восстание в провинции Кордоба, вспыхнувшее в конце мая 1969 года. Для усмирения страстей хунте пришлось пожертвовать своим лидером – генерал Онгания ушел в отставку, а главой государства стал генерал Роберто Марсело Левингстон (в принципе, смена руководства носила характер переворота).

Генерал Левингстон оказался никуда не годным правителем. Он не смог обуздать инфляцию и рецессию, и не собирался налаживать диалог с аргентинским обществом, делая ставку на террор. 21 марта 1971 года он был свергнут заговорщиками во главе с генералом Алехандро Агустин Лануссе, занимавшим пост главнокомандующего аргентинской армией. Генерал Лануссе хорошо понимал, что спокойствие в государстве могут обеспечить только новые общенародные президентские выборы, в которых смогут принять участие представители всех политических течений, в том числе и перонисты. При этом Лануссе наложил запрет на участие в выборах самого Хуана Перона, но недаром же говорится, что хорошему наезднику нипочем любые препятствия.

Перону удалось обойти запрет довольно просто. На выборах, состоявшихся 11 марта 1973 года, при поддержке перонистов победил один из ближайших его сподвижников Эктор Хосе Кампора, известный под прозвищами Дядюшка и Дантист (он был стоматологом и когда-то практиковал в своем родном городе Мерседес)[146]. 25 мая 1973 года Кампора приступил к исполнению президентских обязанностей, а уже 13 июля 1973 года подал в отставку. Очередные президентские выборы состоялись 23 сентября 1973 года, и победил на них Хуан Перон, вернувшийся на родину тремя месяцами раньше.

20 июня 1973 года, когда Хуан Перон возвращался в Аргентину из Испании, у буэнос-айресского аэропорта Эсейса собралось около трех с половиной миллионов его сторонников, желавших приветствовать своего кумира. К тому времени перонисты разделились на две враждующие группы – прокоммунистических левых радикалов и ультраправых антикоммунистов. По сути, можно было говорить не о существовании двух фракций, а о расколе некогда единого движения, поскольку вражда межу левыми и правыми была непримиримой.

Встреча была не только демонстрацией верности возвращавшемуся из изгнания Перону, но и демонстрацией силы – каждая из группировок хотела показать, что именно она является ведущей. Драки и перестрелки начались уже с утра. Кульминацией стал расстрел ультраправыми снайперами толпы левых радикалов. Тринадцать человек погибло, около четырехсот получили ранения.

В изгнании Перон начал заигрывать с левыми силами (даже встречался с Эрнесто Че Геварой), одновременно поддерживая тесные контакты с правыми, но после возвращения на родину ему пришлось сделать выбор, потому что усидеть на двух конях было невозможно. В конечном итоге Перон решил опираться на правых, о чем заявил в «программной» речи, произнесенной 1 мая 1974 года.

Вице-президентом Перон сделал свою третью жену Изабель, урожденную Марию Эстелу Мартинес Картас, с которой познакомился в Панаме, во время своего изгнания. Изабель была на тридцать пять лет младше мужа. Она родилась в Ла-Риохе, в небогатой семье, и не получила образования (бросила среднюю школу ради карьеры танцовщицы), но была из тех, кто схватывает все на лету, – она многому научилась за время жизни с Пероном. Что же касается ее вице-президентства, то этот выбор был вынужденным, поскольку левые и правые могли сойтись только на «нейтральной» кандидатуре.

К началу третьего президентского срока здоровье Хуана Перона, которому шел семьдесят восьмой год, оставляло желать лучшего, и он уже не мог заниматься государственными делами так активно, как прежде. Ведущей фигурой в правительстве стал министр социального обеспечения Хосе Лопес Рега, которого историки любят сравнивать то с кардиналом Ришелье, то с Григорием Распутиным, поскольку Рега оставался на своей должности и при Изабель Перон. Изабель и познакомила Регу с Пероном, к которому тот вошел в доверие настолько, что стал одним из его телохранителей (Рега был полицейским), а затем – личным секретарем.

Полномочия Реги далеко выходили за рамки обязанностей министра социального обеспечения – он правил Аргентиной от имени Перона и, будучи убежденным правым, активно боролся с левыми радикалами. Рега создал и тайно возглавил «Аргентинский антикоммунистический альянс», известный также как «Три „А“» и ставший аналогом зловещей росистской «Масорки». На счету «Альянса» числится более тысячи убитых и пропавших без вести, и это по самым скромным оценкам.