Карлота Жоакина, инфанта Испанская

Вице-король Линье и кабильдо отказались обсуждать идею присоединения к Бразилии, но среди креолов нашлось немало таких, кого эта идея увлекла. Времена настали тревожные, а в союзниках Карлоты была Великобритания, которая непременно поддержала бы бразильско-португальскую интервенцию, надеясь наконец-то заполучить территории на Южноамериканском континенте. Создание на территории вице-королевства конституционной монархии во главе с Карлотой в сложившейся ситуации выглядело оптимальным, но Карлота не собиралась делиться властью, поэтому о конституционной монархии пришлось забыть.

Развитие событий подстегнуло прибытие в Буэнос-Айрес в середине 1808 года наполеоновского эмиссара маркиза де Сассэне. Наполеон рассчитывал на то, что маркиз сможет найти общий язык с вице-королем Линье, своим давним приятелем, и убедит его признать Жозефа Бонапарта законным королем Испании и владыкой Испанской Америки. Этого не произошло, потому что Линье показал себя истинным патриотом Ла-Платы, но многие были убеждены в том, что два француза сумеют поладить друг с другом.

21 сентября 1808 года кабильдо города Монтевидео при поддержке роялистов создало Правительственную хунту, которую возглавил губернатор Восточной провинции Франсиско Хавьер де Элио (примечательно, что членами Хунты были только испанцы). Хунта провозгласила Восточную провинцию, впоследствии ставшую государством Уругвай, независимой от вице-королевства, которым управлял «враг испанской нации» Линье. Также хунта объявила о своей верности законному королю Фердинанду VII и признании власти Верховной центральной хунты, находившейся в Севилье. Маркиз де Сассэне, который готовился отплыть из Монтевидео во Францию, был арестован.

Аналогичные события произошли в Асунсьоне. В обоих случаях инициатива принадлежала испанцам, но их поддержала большая часть креолов, у которых были свои соображения: креолы рассчитывали, что после разгрома Верховной центральной хунты наполеоновскими войсками Восточная провинция и провинция Парагвай автоматически получат независимость.

Вице-король Сантьяго де Линье не мог ничего сделать, потому что аудиенсия была против силового подавления мятежа и значительное число военных симпатизировало мятежникам. Бессилие власти вдохновило на мятеж роялистов Буэнос-Айреса, предводителем которых был знатный испанец Мартин де Альсага. 1 января 1809 года, после завершения муниципальных выборов, на главной площади города собралась небольшая толпа роялистов, требовавшая смещения Линье и установления хунты. Опорой роялистов стали солдаты нескольких испанских батальонов, расквартированных в Буэнос-Айресе. Мятежников поддержали члены кабильдо и духовенство, возглавляемое епископом Бенито Луэ-и-Риегой. Линье был готов оставить свой пост, но в дело вмешались патриотически настроенные офицеры (Корнелио Сааведра, Мартин Родригес и другие), которые вывели своих солдат из казарм и разогнали мятежников, заодно разоружив стоявшие на площади испанские батальоны. Руководители мятежа были сосланы в отдаленный южный форт Нуэстра-Сеньора-дель-Кармен (современный Кармен-де-Патагонес[59]). По-хорошему, их стоило не ссылать, а наградить, ведь результатом неудавшегося мятежа стало значительное усиление влияния патриотов, которые теперь контролировали все городские органы власти и все вооруженные силы.

Несмотря на успешное подавление мятежа, 8 января 1809 года кабильдо Буэнос-Айреса признало власть Верховной центральной хунты и короля Фердинанда VII. Этот шаг, могущий показаться странным, был уловкой, с помощью которой патриотические силы хотели выиграть время, – присягать Жозефу-узурпатору никто не собирался, а провозглашать независимость пока было рано. По сути, события 1 января были борьбой патриотов и роялистов за контроль над Буэнос-Айресом, а не борьбой сторонников и противников признания Хунты. В конце июля 1809 года в Буэнос-Айрес прибыл генерал-лейтенант Бальтасар Идальго де Сиснерос, которого Хунта назначила вице-королем вместо Сантьяго де Линье. Сиснеросу было приказано отправить Линье в Севилью, поскольку были опасения, что он может поднять сепаратистский мятеж, но, оценив популярность своего предшественника, Сиснерос разрешил ему поселиться в Кордове[60].

Борьба с британцами нанесла большой урон экономике вице-королевства и в первую очередь опустошила казну Буэнос-Айреса, а былые накопления были утрачены, поскольку во время своего бегства прежний вице-король, маркиз де Собремонте, не смог сохранить прихваченные с собой средства. Еще до событий 1 января Сантьяго де Линье попытался обратиться к богатым испанским купцам, но те наотрез отказались предоставлять заем.

На этом безрадостном фоне в августе 1809 года в Буэнос-Айрес прибыло несколько британских торговых кораблей, владельцы которых обратились к вице-королю Бальтасару де Сиснеросу с просьбой разрешить им торговлю привезенными товарами. Предложение было заманчивым, ведь пошлины с этих товаров могли бы существенно пополнить городскую казну, а кроме того, купцы не только продают, но и покупают, и британцы вряд ли бы уплыли обратно с пустыми трюмами, не закупив шкуры, солонину и прочее, что могли предложить им портеньос.

Сиснерос созвал представителей кабильдо и городской торговой палаты на совет для обсуждения сложного вопроса – даже вице-король не мог своей властью отменить испанскую монополию на торговлю в колониях, пускай и в исключительном случае. Разумеется, купеческая верхушка, представленная испанскими оптовиками-монополистами, выступила против допуска британских товаров, но торговцы более низкого ранга, а также скотоводы и богатые землевладельцы, заинтересованные в свободной продаже производимых товаров, составили документ, обосновывавший необходимость открытия порта Буэнос-Айрес для свободной торговли с иностранцами. Этот документ получил название «Меморандума скотоводов».

6 ноября 1809 года, следуя тому, что было сказано в Меморандуме, совет разрешил торговлю с иностранцами в Буэнос-Айресе, в результате чего за два неполных месяца городская казна пополнилась почти на пять с половиной миллионов песо (никогда еще деньги не притекали столь обильно).

Победа над сторонниками сохранения торговой монополии стала не только экономическим, но и важным политическим достижением – портеньос отменили одно из наиболее ненавистных им ограничений, установленных метрополией. Дело было за остальными…

16 июля 1809 года в городе Ла-Пас, столице интендантства Верхнее Перу, входившего в вице-королевство Рио-де-ла-Плата (ныне этот город находится в Боливии) вспыхнуло восстание, результатом которого стало провозглашение независимости. Революционеров возглавлял юрист Педро Доминго Мурильо.

Воспользовавшись тем, что солдаты правительственных войск получили увольнительную по случаю религиозного праздника, отряд революционеров захватил казармы и арсенал, после чего горожан созвали на главную площадь и потребовали отстранения от должности епископа Ла-Паса Ремихио де ла Санта-и-Ортеги и временного губернатора интендантства Тадео Давилы. Кабильдо было вынуждено провести открытое заседание, на котором была образована Хунта Туитива[61] из двенадцати членов, во главе которой стал Педро Доминго Мурильо, также назначенный военным комендантом провинции в звании полковника.

Педро Доминго Мурильо

Революции в Ла-Пасе предшествовали события в Чукисаке[62], вошедшие в историю Боливии под названием «Первый крик свободы». 25 мая 1809 года местная Королевская аудиенсия при поддержке преподавателей Университета Святого Франциска Ксаверия свергла губернатора интендантства Рамона Гарсиа Леона де Писарро, обвинив его в стремлении передать Верхнее Перу под власть португальской короны (под власть принцессы Карлоты). Была создана хунта, которая формально сохранила подчинение королевской власти согласно концепции, известной как «силлогизм Чукисаки»: «Колонии являются территорией, которой правит король Испании. Королю мешают править. Следовательно, колонии должны управляться самостоятельно».