История с несостоявшейся высылкой испанцев наглядно продемонстрировала такое весомое преимущество новой власти, как ее близость к народу и умение прислушиваться к мнению народа. Да – было принято неверное решение, но после того, как оно не получило одобрения в обществе, его скорректировали, а по сути, отменили. Все ошибаются, но не все способны исправлять свои ошибки.

Но, как известно, никогда не бывает так, чтобы к хорошему не примешивалось бы плохое. Большой проблемой нового правительства стал его председатель, у которого очень сильно взыграло честолюбие и обнаружились диктаторские замашки. Кроме того, по многим вопросам мнения членов хунты кардинально различались. С учетом сложившейся обстановки пришлось ввести правило, согласно которому исполнению подлежали документы хунты, подписанные как минимум четырьмя ее членами, в том числе и одним из секретарей.

Мариано Морено

Наибольшие разногласия среди членов хунты вызывал вопрос о государственном устройстве независимой страны, которая тогда еще не называлась Аргентиной. Морено считал, что в Хунту не должны входить депутаты из провинций, поскольку в провинциях преобладают контрреволюционные настроения, а контрреволюционеров никоим образом нельзя допускать к исполнительной власти. Провинциальные депутаты могут заседать в конгрессе и заниматься там разработкой законов, но в Хунте им делать нечего. В общем, Морено настаивал на диктатуре Хунты, что отчасти было обосновано сложившейся политической ситуацией, но грозило различными осложнениями, вплоть до повторения якобинского террора.[64] Опять же – без представительства провинциальных депутатов в правительстве власть этого правительства на территории всего вице-королевства не могла считаться легитимной. Правда, у патриотов был один довольно убедительный аргумент, выдвинутый Хуаном Хосе Пасо, который сравнивал Буэнос-Айрес со старшим братом, который в чрезвычайных обстоятельствах действует в интересах своих младших братьев – провинций, но этот аргумент не пользовался популярностью за пределами столицы.

Сааведра, стоявший на умеренных позициях, сумел добиться того, чтобы в декабре 1810 года провинциальные депутаты все же вошли в состав Хунты, а заодно и вынудил Морено подать в отставку. 18 декабря 1810 года Первая хунта расширила свой состав и стала называться Большой хунтой.

Вскоре после создания Большой хунты возникла необходимость направить представителя правительства в Лондон с целью закупки большой партии оружия для армии. Морено, занимавшийся в Хунте военными вопросами, предложил свою кандидатуру, которая сразу же была утверждена, – с одной стороны, он как нельзя лучше подходил для этой миссии, а с другой, Сааведре явно хотелось отослать его куда-нибудь подальше с глаз долой, поскольку после отставки Морено не раз высказывал критические замечания в адрес правительства и его председателя.

24 января Морено отплыл из Буэнос-Айреса на британской шхуне «Фэйм» в сопровождении своего брата Мануэля и секретаря Томаса Гвидо. Во время плавания он почувствовал себя плохо, капитан шхуны не согласился зайти в порт и с лечебной целью дал Морено рвотное средство, которое в то время использовали при многих болезнях. Вскоре после этого Морено скончался, и Мануэль высказывал предположение, что на самом деле капитан дал его брату какой-то яд. Как это часто бывает, загадочное событие начало обрастать слухами. Говорили, что Мариано Морено плохо чувствовал себя еще до отплытия и что после отплытия корабля его супруга получила от неизвестного лица комплект мужской одежды для похорон, к которому прилагалась записка, извещавшая, что эта одежда скоро понадобится (на деле же тело Морено по морскому обычаю предали воде, завернув в британский флаг). За давностью лет невозможно судить о том, что произошло на самом деле, но непонятно, зачем Сааведре, которого подозревали в организации убийства Морено, нужно было изобретать столь сложный способ с организацией заграничной командировки и привлечением в сообщники капитана-англичанина, – гораздо проще было бы подослать к Морено наемных убийц. Впрочем, на фоне того, что последовало вскоре, версия с отравлением Морено оказалась весьма удобной для его сторонников, но об этом будет рассказано в следующей главе, а пока нужно уделить немного внимания военным экспедициям Первой хунты.

Как в то время делались военные карьеры, можно рассмотреть на примере полковника Франсиско Ортиса де Окампо, поступившего на военную службу в рядах народной милиции (ополчения) в 1806 году, когда возникла необходимость отражения британской интервенции. Он был избран капитаном одного из полков, а после гибели командира полка занял его место и в январе 1808 года получил чин полковника. В 1810 году Окампо поддержал Майскую революцию и в июне месяце был произведен в генералы и возглавил Вспомогательную армию провинций, которая формировалась из добровольцев. Четыре года понадобилось Окампо для того, чтобы стать генералом, – а ведь даже Наполеону Бонапарту это удалось только на восьмом году службы.

Окампо возглавил первую военную экспедицию Хунты. Хуан Иполито Вьейтес находился при нем в качестве представителя Хунты, задачей которого была организация в провинции новых органов власти. Экспедиция направилась в Кордову, где вокруг бывшего вице-короля Линье и губернатора Кордовского интендантства Хуана Гутьеррес де ла Конча собирались роялисты, поддерживаемые своими собратьями из Монтевидео, Парагвая и Верхнего Перу. Роялисты планировали дать сражение армии Окампо, но, увидев, как ее приветствует местное население, отказались от этого намерения и бежали в Перу.

Передовому отряду экспедиционной армии удалось захватить в плен роялистских лидеров. По инструкции, написанной Морено, их следовало предать казни. Морено настаивал на «примерном наказании» видных контрреволюционеров, считая, что такой пример «станет основой стабильности новой системы и уроком для руководителей Перу». Однако Окампо и Виейтес не решились выполнить приказ, за что были отстранены от руководства.

Новым командующим Вспомогательной армией стал полковник Антонио Гонсалес де Балькарсе, прежде бывший заместителем Окампо, а новым представителем Хунты – Хуан Кастельо. 26 августа 1810 года Линье, Конча и прочие лидеры роялистов были расстреляны. Из уважения к сану пощадили только епископа Кордовы Родриго Антонио де Орельяну.

Откровенно говоря, скорая казнь такого заслуженного и уважаемого человека, как Сантьяго де Линье, была воспринята в обществе крайне неодобрительно, лучше было бы ограничиться его высылкой.

После организации в Кордове нового правительства Вспомогательная армия направилась к Верхнему Перу. По мере ее приближения в районах, контролируемых повстанцами, происходили восстания, участники которых присоединялись к экспедиции. 7 ноября 1810 года у городка Суипача на берегу одноименной реки произошло сражение, в котором роялисты потерпели сокрушительное поражение. Патриотами были захвачены и расстреляны роялистские генералы Висенте Ньето и Хосе де Кордова-и-Рохаса, а также губернатор Верхнего Перу Франсиско де Паула Санса.

Победа при Суипаче имела крайне важное значение. Ополченцы (по сути, Вспомогательная армия была иррегулярной) доказали, что они могут успешно противостоять испанским колонизаторам. Кроме того, под контролем патриотов оказалось Верхнее Перу – обширный регион, богатый серебром и золотом. Успех нужно было развивать, и в конце 1810 года очередная экспедиция была направлена в Парагвай. Командовал армией Мануэль Бельграно, произведенный в генеральский чин (его военная карьера была еще стремительнее, чем карьера Франсиско де Окампо). Эта экспедиция оказалась неудачной. 19 января 1811 года близ города Парагуари парагвайские роялисты во главе с последним испанским губернатором этой провинции Бернардо де Веласко разгромили патриотов, которыми командовал Мануэль Бельграно. Спустя несколько недель Бельграно потерпел еще одно поражение и был вынужден покинуть Парагвай.