Первое. Выделение лидирующих предприятий и прорывных технологий СССР.

Второе. Построение крупных и сверхкрупных государственных компаний по типу транснациональных корпораций – не более пятидесяти в стране, с числом работников от пятидесяти до пятисот тысяч. Эти советские сверхкорпорации становились скелетом современной экономики, на котором нарастает «мясо» средних предприятий и «нервная ткань» малого бизнеса.

Третье. Корпорации-гиганты получают высший кредитно-финансовый, ресурсный, правовой и налоговый приоритет. Все – им в первую очередь!

Четвертое. Руководители этих «ударных корпораций» получают полную свободу в назначении зарплат своим работникам, в увольнении и найме их на работу. А если говорить шире – то и чрезвычайные экономические полномочия при жесточайшей личной ответственности директоров перед правителем СССР. Ответственности за результаты своей деятельности.

Пятое. Советские суперкомпании ориентируются на внешний рынок «в режиме экономической войны на международном рынке».

Шестое. Создается международное кооперационное производство, с закупкой Советским Союзом недостающих заводов в «первом» и «третьем» мирах, наем рабочей силы за рубежом или направление ее за рубеж в контрактном режиме.

Седьмое. Позволив советским людям выезжать на заработки за рубеж, СССР одержит крупнейшую идеологическую победу. Как только русские рабочие, инженеры и ученые столкнутся с жестокими реалиями Запада, будут платить за каждый чих и вкалывать за каждый доллар до потери пульса, быстро рухнет миф о «блаженной стране Эльдорадо», рассеется сказка о стране молочных рек. Мы убьем миф, который пока уничтожает Советский Союз. Ведь этот миф о «сладком Западе» поддерживают дипломаты, журналисты и туристы – то есть, люди, изучающие условия потребления, а не производства.

Восьмое. В корпорациях обеспечивается «полный цикл», воедино сводятся научно-культурные комплексы, экспертно-оценочные группы, финансисты и менеджеры нового типа, проектанты, конструкторы и разработчики передовых опытно-производственных систем, профессионалы маркетинга и сбыта продукции на международном рынке. Все, что в этом плане отсутствует в стране, должно закупаться за рубежом – от технологий и акций западных предприятий до специалистов необходимого профиля.

Девятое. Нужно создавать креатополисы, интеллектуально-творческие зоны, которые должны работать без застойных процессов. А для этого в них действуют контрактная система, особые режимы согласования факторов культуры и среды, технократических факторов, особый режим в сфере образования, статус особых зон и т. д.

Десятое. Достигается новое качество образовательных систем, формируются конструктивные молодежные стили и субкультуры. Получают полный приоритет новые методы развития творческих возможностей человека и коллектива. Включается потенциал гуманистической психологии и психосоциологии на новом уровне – в соответствии с лучшими советскими и зарубежными разработками.

Эти десять мер позволят за какие-то считанные годы удвоить национальный доход страны без существенного понижения жизненного уровня. Зато полностью останавливался процесс духовной и социальной деградации СССР, начинался восстановительный период. За первой стадией начиналась вторая, вовлекающая в точки прорыва уже десятки миллионов человек. Таким образом, за счет сверхнапряжения трех миллионов людей из лидирующей группы к 2000 году СССР выходил на позицию для мощного взлета (http://win.ecc.ru/books/pp/16.htm).

Это было написано в конце 80-х. Представляете, какой была бы страна, воплотись эта программа в жизнь? Здесь воедино сплавлялись Китеж и «новый курс» Рузвельта, традиции Сталина и Столыпина, мечты Ефремова и Стругацких. В эту матрицу вмещалось все то, о чем мы написали еще в первой книге цикла: «СССР Инкорпорейтед», Банк экономического развития доктора Бэя, планы «последнего наркома» Баталина и все затеи генерала КГБ Николая Шама с прорывными технологиями. Ради этой программы ЭТЦ должен был развернуться, охватив всю огромную страну. В этой программе находились место и дело и ярому коммунисту-производственнику, и прирожденному организатору «а-ля Чубайс», и неисправимому фанатику Будущего. Все расставлялись на нужные места и вместе составляли огромный концерт на благо Общего Дела. Страна прорывалась в Нейромир!

Подспудно в этом плане читается и будущее нейро-СССР. Союз вообще создавали как открытую систему, к которой могут присоединяться все новые и новые республики. Советский герб – это Земной шар, осененный серпом и молотом, охваченный венком с красными лентами. Превратившись в гуманистическую империю и совершив революцию чудесных технологий, обновленный Советский Союз начинал «вертикальный взлет», показывая миру: можно быть счастливым и богатым, не завися от Запада и следуя другим курсом. Лет двадцать-тридцать такого пути – и в СССР начали бы входить новые страны, причем совершенно добровольно. Ослепительные картины русского чуда и нового стиля жизни намертво забивали всю антисоветскую пропаганду (ужасы сталинизма, ГУЛАГа, подавление частной инициативы, богоборчество и т. д.). Запад впадал в острейший кризис – ведь расширения долларовой зоны и выкачивания русских ресурсов не случалось. И от него начинали отламываться целые куски, переходя в сферу влияния нейро-СССР, магического Советского Союза. Исламский фанатизм – порождение бедности, отчаяния и усилий западных спецслужб – тоже мерк бы в лучах новой советской Реальности. Мы просто покоряли мир, причем без помощи оружия.

Да, именно этот план ЭТЦ пытался сделать матрицей русского Будущего полтора десятка лет назад. Увы, нам это не удалось. Почему? Мы шли против течения, против мощных трендов самоуничтожения и грабительства, овладевших советским социумом. Мы предлагали эту программу горбаческим верхам – но они от нас отмахивались. Мы не могли зажечь этой мечтой сердца миллионов людей и открыть им глаза – потому что СМИ оказались уже во вражеских руках. А об Интернете и его доступности для миллионов русских пользователей мы в те годы могли только мечтать…

Но мечте не суждено было сбыться. В начале 1991 года после представления нашего доклада о финансовой войне руководству СССР, мы на свой страх и риск подготовили и другой меморандум: о введении в стране чрезвычайного положения. С его помощью была надежда стабилизировать ситуацию и создать условия для выполнения программы ЭТЦ. Этот проект мы, Кугушев и Кургинян, передали в КГБ СССР через генерала Николая Шама. Николай Алексеевич прочел его и сказал:

– Интересно. Но вряд ли осуществимо…

Одновременно Сергей Кугушев опубликовал цикл статей в «Комсомольской правде» (а тогда газеты еще читали), которые говорили об опасностях при введении бесконтрольного рынка, о перспективах бессмысленной приватизации, отдающей страну на поругание, и о грядущем захвате сырьевых отраслей западным капиталом. А рецепт я предложил шокирующий: создание блока из спецслужб, армии, инженерно-технических работников и высококвалифицированного рабочего класса и нарождающегося русского производящего бизнеса… Наверное, то был последний, исчезающе малый шанс на то, чтобы овладеть будущим и запустить матрицу последней советской мечты.

И вот проклятым утром 19 августа 1991 года мы услышали о ГКЧП. В то утро я приехал в офис своей первой компании «Русский капитал» на лыжной базе в Крылатском. Позвонил Гайдар. Мол, сбылись ваши с Кургиняном мечты, ваши к власти пришли. Я посмотрел на часы: полдень. Всего полчаса назад я видел, как по Кутузовскому проспекту шли уже проспавшие свою победу танки, лениво сворачивая к Белому дому.

Егор тогда спросил:

– И как ты смотришь на перспективы путча?

– Я перезвоню тебе. Подожди…

Положив трубку, отправился автор этих строк в дом Правительства. Было два часа дня 19 августа – коридоры Совета министров поражали пустынностью. И еще поразили слова помощника Павлова:

– Сергей, когда все кончится, подтверди. Мол, уже 19 августа мой шеф понимал: все происходящее есть авантюра и поэтому напился…