За окном роняло слезы низкое, серое небо. Рассеянный свет плотно закрытого дождевыми облаками солнца едва проникал в палату. Из форточек порывами налетали влажные сквозняки. Особист маячил перед глазами, словно заноза. Конечников глядел на него и никак мог понять, знает ли начальник Службы Безопасности про то, что он не Управитель.

После обычного разговора о здоровье и обслуживании, полковник перешел на подчеркнуто официальный тон:

— Федор Андреевич, до полного восстановления функций головного мозга, прошу Вас впредь воздержаться от полетов на транспортном кресле выше 50 сантиметров от поверхности и скорости больше 2 метров в секунду.

— Ну, чтож, я понимаю, что это решение продиктовано заботой о моей безопасности и готов подчиниться. Однако мне нужно как-то тренироваться.

Особист задумался, потом сказал:

— Упражнения на имитаторе в вечерние или утренние часы вас устроит?

— А отчего нельзя заниматься в нормальное время?

Полковник схватился за платок, промакивая моментально покрывшееся потом лицо.

— Поймите, Федор Андреевич, график загрузки очень плотный. Чтобы обеспечить условия для Вас, придется сильно уменьшить поток обычных пользователей. Отдельный блок, охрана. Ну, вы понимаете…

— А что, на мне написано, что я не такой как все? — с холодной улыбкой произнес Конечников. — Почему я не могу заниматься с остальными?

— Можете, если хотите, чтобы вас расшифровали. По легенде вы герой, суперасс… А Вы, Федор Андреевич, на первой же тренировке, покажете себя хуже новичка. Сразу возникнут вопросы, что за человек занимает палату — люкс.

— Нахожу ваши доводы не лишенными здравого смысла… Но, черт возьми, сколько я буду умирать в этих четырех стенах?

— Может нам прогуляться в библиотеку?

— Помилуйте, полковник. Разве там есть что читать? Или я похож на любителя сказок?

— Там есть на что взглянуть, если опуститься поглубже.

— Ну, слава Богу, вы сочли меня достойным посетить спецхран, — иронически сказал Конечников, угадав мысли полковника. — Разумеется, я хочу, вы тут уморили меня без чтения.

— Федор Андреевич, вынужден напомнить, что правила не разрешают выносить книги из закрытого хранилища. Как было бы просто, если литературу из спецхрана Вам могла бы приносить медсестра, она же отвечать за их сохранность, когда вы спите или находитесь в невменяемом состоянии.

— Поставить дежурить сотрудника первого отдела, вы понятное дело не смогли…

— Федор Андреевич, правила. Да и всему свое время. Доктор только сейчас рекомендовал Вам больше находиться на свежем воздухе и читать.

— После того, как я чуть было не разбился, изображая ПКДР -2, поражающую цель… Как я понимаю, медсестры не имеют допуска, чтобы сопровождать меня в этот отдел библиотеки. Поэтому я буду лишен общества Виктории, Марины, Беллы или Елены.

— Совершенно верно.

— Могу Вас утешить, — с усмешкой сказал полковник. — Допуска А-4 нет и у меня.

— Вот как? — удивился Федор. — И кто же эти счастливчики, которые смогут быть моими гидами по океану времени?

— Вы рассчитываете на молоденькую научную сотрудницу? — пошутил особист.

— Не думаю, что это понравилось бы Виктории, — ответил Конечников.

— Виктория может не волноваться. Вашим лоцманом будет Афанасий Константинович Огородников, — личность совершенно неординарная. Десятки поколений студентов исторических отделений местного университета молились, чтобы попасть на экзамене к кому угодно, хоть к черту, но не к нему.

— Он что, сильно старый? — озабоченно спросил Федор.

— Как всегда, вы схватили самую суть. Но это единственный человек, допуск которого позволяет находиться в этой библиотеке. Кроме того, он великолепно знает свое дело.

— И что, больше никто не сможет попасть в хранилище? Это ведь неудобно.

— Автоматика, — сокрушенно вздохнул полковник, — Ей не объяснишь…

Федор с тревогой подумал, как аппараты сканирования отреагируют на идентификатор, который ему дала княжна Александра, то есть Дарья Дремина или как там ее еще…

— Жаль, что мы не можем все заменить надежной автоматикой. Курс процедур приведения хранителей к лояльности, штука длительная и не дающая полной гарантии, — важно озвучил Федор, то, что подсказала ему интуиция.

Полковник со страхом посмотрел на него и от вопросов воздержался.

— Если можно ехать уже сейчас, то давайте позовем Елену, — предложил Конечников.

— Ну, зачем, я сам не сочту за труд помочь, — предложил полковник.

— Буду признателен Борис Николаевич.

Федор подъехал к платяному шкафу. С ловкостью заправского лакея, особист протянул ему свежую майку, развернул накрахмаленную до хруста рубашку, помог Конечникову одеть и застегнуть китель с капитанскими погонами, завязал галстук. Ноги Федора укрыли пледом. Конечников посмотрел в зеркало и остался доволен своим видом. Несмотря на инвалидное кресло, и неуставную нижнюю часть одежды, получился бравый и элегантный выздоравливающий офицер.

Когда они вышли на улицу, снова закапал дождь. Федору пришлось раскрыть тент кресла.

— Может вернемся? — предложил он, с удовольствием слушая стук каплель по натянутой материи.

— Ерунда, — отозвался особист, но всеже бросил пару слов в переговорник.

Некоторое время он героически мок, пока из корпуса не выскочила медсестра и не вынесла своему начальнику зонтик. Ее тонкий халатик моментально напитался влагой, сделался прозрачным, показывая молодое упругое тело.

Федор оценивающе взглянул на грудь девушки, потом на завивающиеся в мокрые колечки волосы на лбу и правильное личико с озорным, задорным выражением. Медсестра улыбнулась Конечникову, отдала зонтик полковнику и со всех ног кинулась обратно.

Полковник не забывал роль экскурсовода — зазывалы и старательно рассказывал, какая прекрасная подборка беллетристики и исторических документов находится в специальном отделении университетской библиотеки.

Конечников рассеяно слушал, невпопад кивая словам особиста.

Он провожал глазами медсестру, глядя даже не на обрисованную мокрой одеждой ложбинку между ягодиц, а просто на то, как легко, непринужденно бежит девушка обратно под защиту стен к мохнатому полотенцу, стакану горячего чая и фену с восхитительно теплой струей.

— Борис Николаевич, вы прекрасно подбираете девушек…

— В смысле? Вам надоели ваши и хочется разнообразия? — понимающе поинтересовался полковник, проследив направление взгляда подопечного.

— Нет, просто интересно… Отчего они выглядят такими счастливыми? — спросил Федор.

— Они молоды, хороши собой, устроены, очень недурно зарабатывают. Потом они…

— Что? — спросил Конечников.

— Ну, вы же сами все знаете. Для простой девчонки, у которой ничего нет кроме смазливой мордашки, попки и ножек, — это все равно, что вытащить счастливый билет на лотерее жизни.

— Просто завидно, — признался Федор. — Как бежит легко.

— Ничего, и вы также бегать будете, — утешил его полковник.

Библиотека помещалась в старинном, благородных пропорций, но увы, сильно обветшалом корпусе в глубине парка. Посетителей практически не было. Интерны и ординаторы, студенты — медики и раненые в больничных пижамах располагались в читальных залах на втором этаже и третьем этаже. На первом, в абонементе было пусто. Особист проводил Федора до служебного отдела.

Их нетерпеливо дожидался седой старик, одетый в ветхий мундир чиновника шестого класса. На груди историка гордо красовался потертый университетский значок. Позолота парадного мундира облетела, оставив после себя пятна изначального цвета на линялой ткани. В довершение картины, из под ворота кителя, частично скрытого длинными, спутанными волосами, торчала засаленная горловина свитера неопределенного цвета.

— Здравствуйте, дорогой Борис Николаевич, — ответил ему смотритель. — А это, как я понимаю, наш гость, кхм… боевой капитан, командир крейсера — разведчика.