Я коротко выругался по-русски, оседая на прошлогоднюю листву. Стрессовое обезболивание прекращалось, и скоро я прочувствую, насколько все серьезно. Уже сейчас ясно, что сломаны ребра — это как минимум. Оказывается, дышать не так-то легко.

Собрав остатки воли в кулак, осторожно подобрался к твари. Крепче повеяло подвальным запахом. Пихнул голову сапогом, чтобы повернуть набок. Эльфийский глаз, не мигая, уставился прямо на меня, и не было в его взгляде ни мольбы, ни смертной тоски — только боль и ярость. Я извлек из голенища кинжал, чуть не выронив, и вогнал его в золотую радужку. Лезвие гадко проскребло по кости. Тварь сипло завыла, задергалась, лязгая зубами, но вскоре успокоилась. Однако, кажется, еще дышала… С пробитым легким, разрезанными артериями и ножом в глазнице! Ну и живучая дрянь.

Вот всегда знал, что бронированные корсеты в бою неэффективны. Даром что их постоянно рисуют всякие горе-художники…

Все. Баталия длилась от силы пять минут, а тварь уже валяется, истекая кровью… Ну и я неподалеку тоже разлегся, пытаясь держать спину прямо. Встать получалось, но было очень больно. Подожду. Главное — не сводить с нее глаз.

Не в курсе, сколько я так провел, распластавшись и подсунув руку под поясницу. Боль медленно наплывала волнами, время то слипалось, то растягивалось. Могло пройти и несколько минут, и час. Выпал из полузабытья только тогда, когда кто-то начал трясти меня за плечо. Равнодушно приподнял веки, единственная мысль — нет, клешней так схватить нельзя.

Тормошила меня Звитка. Шевельнулось вялое удивление: почему одна? Еще и мучает… И так уже становится нестерпимо.

— Где другие? — Едва удалось пропихнуть слова через глотку.

— Они идут. Первой успела… — глухо ответила ведьма, косясь куда-то мимо. Ее начало колотить.

Понятно. Там, куда она смотрит, — изуродованное создание, похожее на женщину. Выходец из горячечных снов. Еще и ворочается до сих пор, наверное.

— А ты… — она запнулась. Судя по голосу, была готова разреветься.

— Плохо, — скупо отозвался я. — Полечить можешь?

— Не-е-ет… — всхлипнула Звитка.

— Тогда убери боль, — прошептал я. Говорить нормально не выходило. — Но чтобы я оставался при памяти.

Ведьма покопалась рядом, раздавила сочный стебель. Прошлась по лбу холодной влагой, и стало легче. Правда, разум все-таки затуманился, мир вокруг словно размылся. То ли даже в магии без побочных эффектов никак, то ли Звитка просто не умеет.

Как сквозь вату я услышал, что ведьму кто-то окликнул. Она вскочила, позвала сюда — резко, отрывисто. К нам приближались встревоженные голоса, зазвучала непонятная речь. Сейчас меня любые фанатики голыми руками возьмут, даже если это будут подростки с отклонениями в развитии…

Потом возле меня засуетились. Несколько рук дернули, подхватили с земли. Боль прорвалась даже через ведьмин наркоз.

— Положите, как было! — скомандовал я со злобой.

Меня тотчас отпустили обратно. Вот придурки деревенские, кто ж так транспортирует пострадавшего! Наверняка ведь и позвоночник задет!

Пока одни нерешительно толпились поблизости, остальные, судя по изумленным и гневным восклицаниям и пересудам, изучали убитую мной тварь. Точнее, недобитую — это я понял по старухиному вскрику. И затем — несколько тупых, с хрустом, ударов.

— Видали такое, — с трудом я поймал обрывок фразы. Лица подошедшего не видел, но ясно, что это был Сартак. — Сильные бывали эти поганые. Как ты его побивал?

— Мечом, — я криво усмехнулся. Хорошо, что Звитка успела поправить мне повязку на лице. Туго затянула, съехать не должно.

— Трудно ранен ты? — осторожно поинтересовался абориген.

— Не трудно, а тяжело, — зачем-то поправила его Звитка и зашмыгала носом.

— Пока живой, — я вновь прикрыл глаза. — Нужны палки. Крепкие и прямые. Привязать мне с боков и к спине. Так нельзя нести.

Кто-то подбежал, шлепнулся рядом и вцепился в мою кисть. Тинара, что ли?

— Встречал гимори и сильнее, — пробормотал я. — Ничего, все пройдет.

У меня-то пройдет, а у чудовищной эльфийки — вряд ли. Впрочем, насчет себя я особых иллюзий тоже не питал.

Палки в лесу, как ни странно, нашлись, и Сартак со Звиткой под моим чутким руководством все-таки зафиксировали травмированный участок. Ну а дальше, наверное, мозг сдался — сознание провалилось в полузабытье. Сквозь него временами сверкали вспышки боли, и я сжимал зубы, подавляя стоны. Ни к чему задерживать криворуких помощников. В деревне надо оказаться к ночи, пока переломы свежие. Не дай бог селяне вздумают на привал встать до рассвета. Потом начнутся отеки, ткани набухнут, пойдет воспаление… Еще сместится что-нибудь. Или защемится.

В недолгие моменты просветления безучастно отмечал, что, во-первых, жители соседнего поселка тоже зачем-то нас провожают. Во-вторых, когда недоделанные санитары разворачивались, я оказался лицом к хвосту нашей группы. До одурманенного разума добрался проблеск удивления: тащили не только меня. Еще трое мужиков волокли за собой адскую бестию, крепко привязав ее веревкой за ноги. Светлые волосы подметали лесной мусор, длинноухая голова безвольно моталась. Кинжал из глазницы, кстати, так и не вынули. А дедок-старейшина настырно подгонял молодежь.

Потом я смог задремать. Приснилось, что я мерно качаюсь на глади соленого озера, лежа на спине и раскинув руки. Надо мной высились острые скалы, а пальцы щекотали крохотные рачки. В ультрамариновом небе горел ослепительный диск. Вдруг из темных глубин, извиваясь, поднялся толстый угорь, жахнул меня током и вцепился в ребра.

Я разлепил веки. Уже вечерело, хотя до заката времени хватает. Вроде успеваем… Когда сменялись носильщики, кивнул Звитке и потер лоб мизинцем — попросил подновить чары. Ведьма вздохнула — наверное, это не рекомендовалось. Но намек поняла и послушалась: опять сорвала на ходу травинку и тайком черкнула волшебный символ. Нараставшая боль отступила на прежние позиции, укрывшись где-то в недрах позвоночника. Я знал: она всего лишь спряталась в засаде и ждет своего часа.

Если кто-нибудь и увидел эту манипуляцию, то вряд ли что-то понял. Как максимум — посчитают женщину знахаркой. А такая практика у них не возбраняется.

Кстати, о травках. Здешней медицине я не слишком доверял. И в городе-то вряд ли бы нашлась помощь, а уж в этой дыре… Наверняка станут лечить теми же примочками из отвара коры и свежих поганок. Потому будущее вырисовывалось мрачное. Помереть-то не помру, наверное, а вот инвалидом стать — запросто. Страшный тролль-чернокнижник с частичным параличом — что может быть более нелепым? Вот и пальцы занемели, особенно на ногах.

Когда полегчало, я даже нашел в себе силы поинтересоваться у Тинары, зачем же они волокут с собой чужеродную мерзость. Девчонка не отходила от меня ни на шаг, и это нервировало. Не так сильно, как перспектива навсегда остаться паралитиком, но все же. Пускай хоть от ее присутствия будет какая-то польза.

— Мы… У нас делать так, когда бить злое, плохой, — путано объяснила Тинара. — Или дать пламя, или вода. Когда другой тоже. А такой ахшас-тере сильно трудно убивать. Мы после бить оно топор и сжечь.

Ну, слегка прояснилось. Стало быть, устроят ритуальную казнь страшному порождению колдовства. Плюс мера предосторожности. И впрямь — лишним не будет. А чтобы и мне не гореть вместе с ним, надо проверить платок и обмотки на руках…

Наконец мы очутились у переправы — отсюда и до деревни рукой подать. Отлежусь чуть-чуть… Небо к этому моменту уже выцвело, как старая тряпка, а следом и лес потемнел. Тут возникли проблемы. Вязанки хвороста тонули под нашим с «санитарами» весом, и мост грозил порваться к чертовой матери. Те, кто его смастерил, явно не рассчитывали, что по нему вплотную пойдут двое, да еще и с ношей. Уже не говоря о том, что навернуться в воду здесь проще простого. Перила не предусмотрены. В итоге старейшина решил, что вначале переправится часть группы вместе с уродливым кошмаром. Когда груз тянули мимо меня, взгляд зацепился за клешню нечисти. Всмотрелся — точно, не померещилось. То, что я сперва принял за шипы, оказалось пальцами. Знакомая картина. Зачем они там?