Позади же, на мосту и за ним, не оказалось новых танков, но сквозь облако дыма вышли бронетранспортёры. Они тонули во всполохах попаданий пуль, Люда стреляла, очистила мост, перекрыла его завесой, но остановить броню было выше её сил. Одну машину достали бронебойщики, та крутнулась на месте, подставив корму и борт, слышал, как бамкают ПТРы. Молодцы мужики, выжили, выполнили возложенную на них задачу! Но этого очень мало! Я опасался такого больше всего. Сейчас пропадут с улицы живые англичане с канадцами, ставшие нам щитом, и тогда конец. Перебьют из пулемётов…

Но именно потому и призвал в бой нашу кавалерию! Знал, что могут так поступить англичане. Знал! Из-за склада ответом на мои мысли донеслись гулкие выстрелы автоматической пушки. От бронированных машин врага полетели искры и куски металла. 23 миллиметра это не пуля из ружья, это уже снаряд. Теперь БТРы можно списать…

Вокруг образовалось серьезное пустое пространство, русская штыковая в исполнении не молодых, но опытных солдат всё же смяла врагов, окончательно расчистив пространство улицы. Всё, дальше некуда, пора сворачиваться.

— Лёша! ДАВАЙ! — Круус, не отходивший от меня ни на шаг, оперативно выполнил приказ. Через несколько секунд отправил по дуге в корму ближайшего танка кумулятивную гранату. Исхитрился с такого короткого расстояния запустить заряд по крутой траектории, но в медленный, короткий полёт. И так удачно, что хотелось танцевать! Удар сверху по крыше МТО остановил танк моментально. Диким зверем взвыл катастрофически повреждённый двигатель, а пламя от бутылок жадно облизывало уже башню. Пора уходить!

— ОТХОДИМ!

Обратно к пролому возвращаться не стали, только пару вестовых отправили к Людмиле с приказом отходить. Враг не бросил попыток атаковать мост, БТРы пошли вперёд, а нашему броневику Такера пришлось отойти под огнём — с вражеского берега вновь били гранатомёты. Но задачу они выполнили, и уцелели даже. Сами мы ушли по авеню прочь от моста, обойдя подбитый танк. Перестреляли начавших выбираться из него канадцев, кто-то из ополченцев исхитрился, не забираясь на танк закинуть в открытый люк бутылку. Второй Эксельсиор горел, воткнувшись ковшом в угол здания на южной стороне перекрёстка Мичиган-авеню и Гурон стрит. И застрял хорошо — большую часть дороги на юг перекрыл. Башня танка повёрнута вбок, люки приоткрыты, оттуда валит дым, и скачут весёлые языки пламени. Как и из окон домов над ним, где прежде сидели засадные пулемёты…

Эффективность англичан и канадцев была велика. Как и их напористость и бесстрашие. Они если и откатывались в этом бою, то на очень короткий срок. Из раза в раз возвращались с новыми силами, коих, кажется, в запасах безмерно много. Как они вообще прорвались через морпехов у Ромулуса? Неужели меж нами и границей никого серьезного, способного остановить, или хотя бы задержать врага не осталось? Мы не в десяти километрах от пограничья… И такой размах всего за два дня… Неужели никто не справился с задачей защищать свою страну?

Стрельба, взрывы, крики вокруг, на соседних улицах, на севере, юге и востоке от моста, отвечала на мой вопрос. Враг слишком хорош, а нас слишком мало. Да, мы нанесли ущерб. Задержали, и, что-то подсказывает, лучше других коллег задержали. Но где наши обещанные подкрепления? Думаю, закрался просчёт командования в вопросе темпах продвижения врага. Как тут подготовишься, если прут буром и с потерями не считаются? Мало времени было, и теперь мало нас осталось…

Мысленно выругался. Ну, какой мало? Живых бойцов вон еще сколько! Да, мы отошли от моста, основную задачу на первый взгляд не выполнили, но авеню частично заблокировано тяжелыми машинами, завал враг не пройдёт, а мы его на повороте на север по Гурон-стрит теперь притормозим. Еще задержим. Пехота по берегу может ещё и пройдёт, но технику остановим!.. А там, дай Бог, подкрепления придут!..

Однако даже думать позитивно враг нам не дал. По берегу с севера и по улицам с северо-востока пробирались малые группы десантников. Закипала очередная перестрелка, но пока вялая, и я смог распределив бойцов обойти новый «укрепрайон».

От угла дома, где недавно меня прикрывали пулемётчики в стыке с фальшивыми штабными американцами, смотрел, как горит наш Пирс-Арроу пытавшийся прорваться в очередной раз за ранеными… Прибежал с тяжелой тушей крупнокалиберного пулемёта Джон Базилон и немного морпехов с ним. Доложил, что 107 мм миномёт и расчёт погибли в том мощном взрыве южнее. Нарвались на просочившуюся группу парашютистов. Оба 60 мм миномёта тоже — всё, кончились. Один накрыли вместе с расчётом, второй взорвался от интенсивной стрельбы. Уцелевшие миномётчики теперь в расчёте крупняка. Роллс-Ройс-то тоже приказал долго жить, еще до подхода подкрепления добровольцев. Один М1917 сгорел с расчётом, второй успели унести, прямо из-под удара огнемёта и теперь на восточном участке нашей обороны, а по сути, в тылу, морпехи прикрывают нацгвардейцев. Там тоже все кисло — с южного моста пришла пехота, без техники, но много. Сам Джон пришел помогать нам сначала отбив из своего Браунинга атаку на юге. По берегу лезли черти в красных беретах.

Казановский, последний офицер русских ополченцев в строю нашелся в одном из домов. Израненный, весь в бинтах и копоти, поддерживаемый старшиной Малышевым, он смотрелся героически и печально одновременно. Сказал, что спасли его подопечные — столкнули в подвал дома, когда огнемёт ударил. А сами сгорели. Из подземелья офицер выбрался через окно во двор за складом, когда мы танк били. Доложил, что в строю от двух объединённых взводов, его и Раскатова, осталось всего 25 человек при одном ручном пулемёте и двух противотанковых ружьях бог весть как вынесенных с берега. Самого Юргиса, повторно раненого во время эвакуации, оттащили куда-то в подвалы здесь же, в этом квартале. Майнер и прибывший к нему некий опытный санитар сейчас обихаживали не меньше тридцати раненых…

Унтер Фок принявший командование взводом Шпильмана прислал посыльного, доложил, что потери велики, но враг откатился от берега, и прощупывает стык между его силами и гвардейцами. В наличии два пулемёта и ружьё. С посыльным передал весточку, что бы взвод Фока оттянулся ближе к перекрёстку и за предмостовой участок больше не держался. Теперь главное не дать проехать технике на Гурон стрит, раз не можем удержать тет-де-пон. А пехоту в условиях городского боя бить проще. Сокращение численности нашей нивелируем сокращение образной линии фронта. Баш на баш…

Благо, в домах здесь тоже велись кое-какие работы по фортификации. Даже сейчас. Ополченцы, добровольцы, морпехи — все что-то да делал. Тут мешки укладывали у окон, там пробивали дыру в стенах меж помещениями, здесь сектора нарезали и боеприпасы распределяли и еще много разных дел. Усталые, грязные и раненые, но злые и решительные. Перестрелка всё же шла, пожар тихонько распространялся, уже горела часть дома на перекрестке напротив нас, и скоро находиться там будет невозможно. Значит и враг не подберётся, не воспользуется укрытием.

Так думалось. Так и складывалось до поры до времени. Я даже смог посидеть относительно спокойно, и покушать. Спасибо Малышеву, принес какие-то разогретые консервы и краюху хлеба. Общее напряжение в прошедшие часы активизировало все наличные резервы. Боль, усталость, психическая нагрузка словно улетучились и не давали о себе знать вообще. Даже в тяжелые минуты боёв в Бобруйске я не был так собран внутренне. Но голод не тётка, постучался в двери. Для руки тоже было полезно закинуть в топку стройматериалов и энергии.

Жаль, но относительное спокойствие прервалось, враг от беспокоящего обстрела перешел к активным действиям и атаковал снова. С севера, от домов на Гурон стрит и с параллельных улиц, под прикрытием пулемётного и слабенького миномётного обстрелов, двинулись британские десантники. Не особенно много, меньше взвода. Малыми группами, перекатываясь от укрытия к укрытию, они даже не атаковали, а выжидали, продвигаясь ближе к нашим позициям. Встретили их огнём выделенные в обособленную группу снайпера: старший лейтенант Павличенко и несколько уцелевших стрелков из числа ополченцев с их галилейскими прицелами. Очень неприятный, сильный укол привёл десант в чувство и те, рассредоточившись по укрытиям, вроде как прекратили активничать. Тем самым укрепив меня в мысли, что они выжидают момент.