— Да, машины я серьезно дорабатывал. Поиск себя и новых идей. Эксперименты лучше даются на практике. В музей эти железки уже не годятся, да и не нужно никому это британское дерь… Кхем. Броня настоящая, двигатели новенькие, машины работали ходовыми стендами. Роллс как есть просто броневик, а Пирс — по сути, бронетранспортёр. Пулемёты бы найти, тогда всё будет совсем хорошо. — Такер лично провёл мне небольшую экскурсию. — Купил их у Ирландцев в 30ые, как раз занимался поиском идей для проектов бронеавтомобиля. И вот! Моё детище, результат всех поисков. Гораздо лучше раннего Тигра…
Личное творчество «Торпеды Такера», как изобретателя в полголоса называли бойцы нацгвардии, впечатляло. И мне быстро стало понятно, почему приняли на вооружение такую зверюгу. Шестиколёсная машина чем-то походила на известный по родному миру британский Алвис Саладин. Схема расположения колёс и корпуса очень схожа с британцем из конца 50ых, шины серьезной величины: большие в диаметре и по толщине, зацепы протектора крупные, эффективные. Башня смахивает на таковую у танка Стюарт этого мира, но крупнее, развитая кормовая ниша, откидные панели крыши висят по бортам на петлях, длинный ствол 23 мм автомата в основании соединён с небольшой маской, а прорезь в лобовой плите во всю высоту башни, до верхнего среза говорит о зенитных возможностях. Пока смотрел, в голове щелкнуло, что я знаю, на что ещё похож, сей аппарат! Американский М38 Волкодав из моего мира. Машина конца войны, почти начали производить, но война закончилась, хотели М8 Грейхаунд заменить ею. Ай-да Такер, ай-да сукин сын! Да, Кугуар выглядит грубее М38 и Саладина, корпус чуть выше над колёсами торчит, башня примитивнее, но может в ПВО, люк мехвода в лобовой наклонной плите, корма прямая, с большими защитными панелями радиатора. Корпусом машина на коробку смахивает, у Волкодава больше гладких черт в литых деталях было. О чёрт, как же интересно!..
Ненадолго явился и командир Кугуара, тот самый Билл. Парняга, соображающий в деле, побеседовали буквально пять минут, тот сразу взял быка за рога и подсказал что можно добыть пару пулемётов для старых машин у Ларса, тот еще в городе, и у него на ряде машин есть «лишние» пулемёты. Сержант берётся их лично добыть и привезти сюда. Выделил ему грузовик и пару бойцов сопровождения, дабы не затягивать получение необходимого.
Беседа сошла на нет, на том и пришлось завершить приёмку техники. Оставалось найти кого-нибудь смыслящего в командовании бронетехникой, хотя может того же Ли и назначу. Не дурак парень, а лейтенантов лишних под рукой нет. Машины Такера загнали в дворик, где ночью размещали грузовики — их оттуда уже убрали и растащили по округе. Нечего яйца в одну корзину складывать…
Выходил из дворика и встретил парочку гвардейцев с ручным пулемётом. Смутно знакомая машина вызвала неподдельный интерес. Притормозил и расспросил что да откуда тащат. Шэннам и так нам сильно помог, кроме опосредованного подгона бронеавтомобиля. Он уже расщедрился на трофеи с противника, взятые у заправки. Среди прочего два ручных пулемёта Vickers GO No. 3 — в девичестве авиационный пулемет Vickers Class K с питанием из дисков по типу советского ДПшника. Довольно злая машина со скорострельностью 900–1000 выстрелов в минуту, с питанием из 60 и 100-патронных дисковых магазинов. Конкретно та модификация была исчерчена облегчающими проточками на ствольной коробке, ствол судя по всему наоборот — утяжелён, и заканчивается развитым щелевым компенсатором, смахивающим на работы Каттса для Томпсона. Прицельные приспособления обычные: высоко торчащая на прочном штыре мушка, и стойка с диоптрическим целиком за диском. Однако имелась и проточка для установки какой-то оптики, коей не нашлось среди трофеев.
Стояли мы у небольшой, недавно возведённой баррикады из мешков с песком и строительного мусора на повороте в сторону Перл-Стрит. Здесь шел основной поток прошедших фильтр военнослужащих. Коих, стоит отметить, было не так что и много. Последняя группа прошла, когда мы с Такером машины шли смотреть. Техники и вовсе — мизер, да и те грузовики, битком забитые ранеными морпехами. Учебный полк ушел ведь под Ромулус, и вот, часть результатов их сражения. Раненые американцы, и ни одного пленного брита или канадца.
Краем глаза заметил, как от поворота со стороны моста вынырнула красивая машина — Бьюик 41го года в матовой зелёной окраске с белыми звёздами на передних дверях. Машина с минимумом следов активного использования: грязи мало, дырок от пуль не видно. Как только в нынешнем хаосе со стороны фронта в таком идеальном виде выбрались? Шишки штабные, небось… Транспорт проехал, плюхнув из небольшой придорожной лужи прямо на обувь и штаны грязью мне и бойцам с пулемётом. Секундное возмущение сменилось искренним интересом: «Кто это такой нервный и резкий?» В салоне насчитал троих не считая водителя, все, кажется, в повседневном, что еще интереснее.
Так и смотрел в след отъезжающему Бьюику пока тот не остановился, не проехав и двадцати метров. Удивление переросло в непонимание. Чего встали? С заднего сиденья, без помощи посторонних на свет явился крепко сложенный мужчина лет эдак 35–40, в повседневной офицерской форме, с фуражкой в руках, а с переднего выпорхнул менее лощёный, но вооруженный карабином офицеришка лет 20ти. Хотя чего я так уничижительно? Самому еще тридцати нет… Вообще оба выбивались из общего военного хаоса — чистые, выглаженные, блестящие туфли, ни следа тягот и невзгод на холёных лицах. Через секунду выполз и водитель, кажется сержант, и полез в багажник в поисках чего-то необходимого. Чем оказалась канистра. Внутри что-то еле ощутимо затрепетало, словно я предвкушал нечто особенное. Знакомое чувство, но вот откуда?.. Ноги уже несли меня по направлению к неизвестным офицерам и их транспорту.
Считанные секунды прогулки и вот я уже почти достиг эту компашку.
— Эй, солдат! Да, ты! Ко мне. — С места в карьер взял неизвестный мне деятель что постарше. Лицо ухоженное, щегольские усики и презрительный взгляд. Рука офицера направлены чётко на меня. Увидели сразу, но вот активные действия предприняли лишь сейчас. — Я представитель штаба 6го корпуса, подполковник Кадди! Срочно необходимо топливо, а заправка в пригороде уничтожена! Мы очень сильно задерживаемся…
Он замолчал, прервав повествование, а взгляд упёрся в мой облик, конкретно заинтересовал ремень. Трофейный, британский, с кобурой и револьвером. И взгляд сей выразил удивление, нежели возмущение. Не понял? Это же представитель штаба КОРПУСА! Попутал меня с рядовым, а тут трофейное оружие и снаряжение? И ранение. Вон как присмотрелся к бинтам, торчащим из-под рукава. Молодой офицер, первый лейтенант, выглядел куда более удивлённым моему внешнему виду. Настолько что сунулся в машину к всё так же сидевшему там последнему пассажиру, и тот резво выскочил на дорогу. Майор, шрам на правой брови, виски седые, лицо квадратное, взгляд как у быка. Полковник тем временем не менее удивлённо вглядывался во что-то у меня за спиной, и я невольно обернулся, не ощущая никакого подвоха.
Он смотрел на пару бойцов с Виккерсом. Те пристроили трофейный агрегат на баррикаду и внимательно следили за мной и офицерами. Ай молодцы, прикрывают командира! А почему? От кого? Американцы же, штабные, чего их бояться-то? Или нет?.. За эту мысль я уцепился какой-то безумной хваткой и мозг заискрил, выдавая в бешеном темпе детали и нестыковки. Чистенькие, на штабной машине целенькой приехали утром второго дня войны со стороны фронта, в то время как оттуда идут раненые, усталые, побитые и грязные солдаты. Что штабные уровня корпуса могут делать тут? Или сильно восточнее, у границы?
Заправка. Они упомянули заправку. Которую разнесли ночью. Там были британцы и предатели. Мне не нравится всё это, и одновременно будоражит, подымая в душе волну уже куда более знакомого ощущения. «Серое» состояние в шаге от доступа. Забытое чувство опасности, серьезной и важной угрозы.
— Сэр. Можем помочь и топливом, и сопровождением. Вы же без охраны. Это странно для представителей штаба корпуса. Бросается в глаза. — Преодолев волну эйфории собрал всю силу в кулак и заговорил. Правильным в эту секунду казалось совершенно безумное: говорить с британским акцентом. С самого попадания сюда, в этот мир замечал, что голос мой податлив, и отчего-то почти идеален в акцентах что английского, что русского языков. Но не пытался я говорить с акцентом островитян до сего момента, и рискнул, поддавшись чутью. Вышло на загляденье хорошо! Захотелось расхохотаться от удовлетворения! Изо рта лилась речь с удивительно выразительным лондонским кокни. Провокация, чистой воды провокация! Если это американцы, может стать болезненно плохо, придётся объясняться со штабными, если не перестреляем друг друга, но… Проклятый подполковник одарил меня желанной реакцией. Он уголками рта довольно ухмыльнулся и расслабился. — У нас же одно дело, сэ-э-эр.
