Все логично: сдержать врага — значит дать шанс людям выбраться из города. Но варианты Эрла и Михаила Афанасьевича были полны допущений, главным из которых было недопонимание отношения врага к городу и его жителям. Беспощадное вдалбливание в землю Детройта вместе со всеми жителями совершенно не значит, что канадские солдаты, войдя в город, станут милостиво помогать выжившим. Скорее уж добьют молящих о пощаде людей и продолжат свой путь. Ведь помогать — значит терять время и тратить силы. А враг, похоже, не намеревался этим заниматься… Плюс погрешностью планов гвардейца и НКВДшника была надежда на неведомо где сейчас находящиеся дивизии, прикрывавшие границу севернее и южнее города. Вдруг им категорически не до спасательных операций? Вдруг им отдали приказ отходить? А мы полезем в город, и будем там ждать манны небесной до морковкиной заговени!
Отталкиваясь от озвученных прежде идей, я предложил свой план и его сразу поддержал Лиам. Смысл был прост — защищать и спасать тех, кого можно спасти. В убежище, по словам МакТайра, находилось свыше пятисот человек, большинство которых женщины и дети. А еще есть три десятка больных, которых перенесли сюда из больницы. И ходячих там единицы. Как ни посмотри — но мы уже нашли, кого выручать из беды.
После непродолжительного спора все пришли к единому мнению, что свои силы переоценивать не стоит, и надо заниматься спасением тех, кого можно спасти. Мой план был принят за основу, однако, с некоторыми коррективами.
Начались подготовки к выдвижению. Наиболее сильных и выносливых мужчин отрядили в помощь медикам — предстояло долго и без остановок нести на носилках пациентов больницы. Женщинам и детям пришлось озаботиться переноской части медикаментов и провианта, хранившихся в ящиках в медблоке. Боевой части нашей группы удалось немножко повысить огневую мощь и запастись боеприпасами.
В ящиках штабного блока хранилось множество костюмов химической защиты, десяток армейских рабочих комбинезонов из прочной саржи, ящик противогазов в сумках и старых шлемов Броди. Каски раздали женщинам и детям, но хватило их буквально на четверть людей.
А вот я, Лиам и Людмила решили сменить облик и переоделись в комбинезоны. Наша с Нельсоном форма не подходила для боевых действий и была безжалостно выброшена там же, в бункере. Павличенко же в штатной юбке было ну совсем не комильфо.
От прежнего комплекта формы на мне остались лишь рубашка, крепкие кожаные ботинки, кожная же портупея с кобурой и кармашками под магазины да рубашка со знаками различия. Единственное что я все же еще сохранил от прежней формы — наградные планки. Их я убрал в коробочки с орденами и медалями.
Еще пришлось расстаться своей неудобной сумкой, а вместе с ней и с большей частью вещей. Все что могло мне пригодиться в ближайшее время или не хотелось бросать перекочевало в освобожденную от противогаза сумку. А именно: брезентовый сверток с гигиеническим набором, перевязочный пакет, подаренная гангстерами Счастливчика фляжка, заведомо наполненная медицинским спиртом, запасная пара носков, коробочки с наградами и пачка патронов 45го калибра. Пока укладывал свой небогатый скарб, вспомнил времена до попадания в этот мир, и то, как бережно все мои друзья-реконструкторы носили в таких же противогазных сумках на мероприятиях еду, одежду и прочее. Как же давно это было. Сколько всего уже случилось… Оставалось еще несколько вещей — нож Боуи подаренный в Далласе, новая пилотка с перекочевавшей на нее с воротника кителя лейтенантской планкой, врученная МакТайром фляга с водой в чехле и еще один бинт. Нож и флягу с трудом удалось примостить на ремень, пилотку на голову, а бинт в карман комбинезона. Я был одет, обут и готов выступать. Почти готов. Осталось вооружиться!
В самых глубоко запрятанных ящиках нашлись пять полуавтоматических винтовок Педерсена. Лиам получив две винтовки, позвал меня в дальний угол помещения и, выдав одну, поинтересовался:
— Видел такое когда-нибудь? — Я лишь удивленно покачал головой. Такую винтовку я видел только на очень редких фотографиях в интернете.
— Винтовка Педерсена? С коленно-рычажным механизмом затвора. Питание из 10-патронных пачек подобно Гаранду. — Шевеля мозгами, я все же кое-что вспомнил.
— Не видел, говоришь? Ну не важно. Это так называемая территориальная винтовка. Она стоит на вооружении Национальной Гвардии и только у нее. В армию она не пошла, потому ты ее в СССР не видел и не увидел бы. Калибр.276 Педерсен, иначе 7 на 51. Затвор открывается так, — он плавным, но сильным движением потянул рукоять взведения вверх и назад, затвор открылся подобно тому, как это происходит на немецком Люгере. — Дальше как с Гарандом, дослал пачку, она двухсторонняя, не ошибешься каким концом заталкивать, и закрыл затвор. Спусковой крючок после выстрела нужно отпускать, иначе не взводится. Предохранитель сверху, вот эта деталь поперек затвора, тут просто, нажал с одной стороны, с другой стороны кнопка выступает. Прицельные приспособления как на Гаранде, мушка от Спрингфилда. — И с ухмылкой добавил, — видел бы ты старый прицел — та еще головоломка была.
— Все ясно. Выступила кнопка справа — «safe», слева — «ready». Прицел понятный. Слабые стороны? — Получить проблему с оружием в бою и не знать пути решения не лучший расклад.
— Как обычно пыль, грязь, песок. Ну и пачки по земле не вози, на патронах покрытие из твердой смазки, гильзу может заклинить при экстракции. А так, боятся нечего, вещь надежная.
— Легкая она, и в руке так замечательно лежит. Мне нравится. Ладно, посмотрим что к чему в деле…
Боеприпасы МакТайр выдавал прямо из свежевскрытого ящика — снаряженные 10-ю патронами пачки и, о чудо, тканевые бандольеры емкостью в пять пачек. Повесив крест-накрест на грудь две бандольеры, и распихав в них 10-ть пачек, я физически почувствовал себя гораздо уютнее. Боеприпасы не отягощают солдата, они придают ему весомость, хах!..
Павличенко одетая, вооруженная и снаряженная как мы с Лиамом внешне отличалась от нас же лишь советской фуражкой и ростом. Разобравшись с винтовкой, оная ей понравилась, Людмила все же посетовала, что нет оптики подобно ее излюбленной СВСке…
Чуть меньше чем через час после нашего спуска в убежище наступило время выходить. Все были готовы. Больше не было слышно приглушенных взрывов. Возможно, бомбежка закончилась, а может просто переместилась куда-то дальше.
Основываясь на нормальной человеческой логике, я понимал, что врага на поверхности еще никак не может быть, но все ж выходить из убежища мы решили с максимальной осторожностью…
— Так. Первым иду я, за мной Лиам, затем Павличенко, замыкающим идет МакТайр и гвардейцы. Поднялись, Эрл с бойцами остается и прикрывает вход, мы с Лиамом идем вперед и проводим разведку, Людмила прикрывает нас. Определяем направление движения, подаем сигнал Эрлу…
— … Я по сигналу начинаю выводить женщин и детей. Затем с гвардейцами двигаюсь в голове группы в указанном вами направлении. — Продолжает за меня сержант.
— Товарищ майор и Никита Зимин идут с товарищами конструкторами — прикрываете и оберегаете их. — Тычу пальцем в сторону Астрова и его коллег. — В конце выходят медики и выносят своих пациентов. Когда все выйдут, мы с Лиамом и Людмилой пойдем замыкающими. Всем все ясно?
— Ясно. — Дружно выдохнули окружающие меня люди. Все очень сосредоточены, лица серьезные, глаза горят огнем. Ничего, прорвемся с такими товарищами!.. Или помрем все вместе!..
— Открываем… — Дверь в переходной коридор открылась с трудом. В коридоре было темно и тихо. — Пошли… — Шаг за шагом, продвигаясь вперед, я пытался уловить какие-либо запахи, или звуки способные нести опасность. Но все было тихо и мирно… И темно. Но дверь, ведущую наверх, нашли легко… Потом подъем по крутой лестнице и чувство тревоги: «вдруг потолок холла обрушился, и мы здесь застрянем!»…
— Пронесло… Вперед! — Вздохнуть с облегчением увидев открытый путь к свободе и спасению — великое счастье. Особенно когда стоит вопрос о выживании…
