Офицер пожал плечами.

— Факт в том, что слабых магов, которые не пригодны больше ни для чего, кроме как к зарядке магтековых устройств, больше, чем сильных, способных сражаться на поле боя магией или тяжелым оружием. Каждый такой маг может привести в бой несколько бойцов в продвинутых боевых костюмах. Если бы его не было — этим бойцам пришлось бы идти в бой без доспеха. Логично, да?

Четвертым типом звена оказалась категория «особых», в которых маги не являются боевыми. Например, военные целители зачастую имеют отряд телохранителей, есть они и у различных государственных деятелей. По сути, любой богатый человек, обладающий магическим даром, может позволить себе нанять телохранителей-дредноутов в частном порядке, и это — один из самых желанных карьерных поворотов для большинства дредноутов из числа простолюдинов: тут тебе и высокая зарплата, и легкая служба. Подвох же заключается в том, что действительно богатые люди, платящие громадные зарплаты, нанимают только опытных дредноутов, проверенных и с послужным списком.

— А что, не бывает, скажем, охранных фирм, которые обучают своих людей пользоваться дредноутским доспехом? — спросил я.

— Не бывает. Есть один моментик — стоимость оного, — пояснил преподаватель. — Надеть дорогущую броню на непроверенного человека не может позволить себе никто. К тому же высокая зарплата для проверенного в деле человека — довольно незначительная сумма в сравнении со стоимостью покупки и обслуживания дредноутского доспеха.

Еще я узнал кое-какие новости о распределении дредноутских подразделений. Принцип заключается в том, что джаггернауты и дредноуты, которые в академии показали выдающиеся успехи, уже по факту выпуска считаются ценными боевыми единицами и подразделениями. А вот звенья, составленные из отстающих курсантов, гораздо менее ценны. Ценности им может придать боевой опыт, и потому суть в том, что чем хуже подразделение — тем в более опасное место они попадут после выпуска. Многие погибнут, но выжившие будут иметь ценный боевой опыт.

— Ничего так мотивация учиться как можно лучше… Хм… А как вообще происходит формирование отдельного звена? — спросил я.

— Есть несколько путей. Звено может быть сформировано как руководством, так и самостоятельно. Существует такая практика, когда курсант-дредноут за время службы бегает в звене с разными джаггернаутами. На местном жаргоне зовется «притирка». Часто бывает так, что определенная группа хорошо слаживается — и тогда руководство оставляет ее «как есть». Но не всегда, на процесс накладываются многие аспекты, в том числе нехватка или избыток тех или иных категорий «дредов» и «джаггов». Задачей академии является выпуск максимального количества боеспособных звеньев, в угоду этому порой приходится идти на не самые желанные меры. Но вообще запомните одну вещь.

— Какую?

— Лучшие к лучшим, худшие к худшим. Независимо от того, как и кем было собрано звено, зачастую получается так, что работает принцип «два сапога пара». Чем лучше вы станете как боец — тем лучше будут ваши товарищи по звену. Лучшие джаггеры обладают приоритетом в праве выбора своих дредов, и они, что естественно, выбирают себе лучших.

— Резонно…

***

За два дня я узнал много нового о дредноутах как таковых и даже в одном походил немного. Эдакий шагающий танк, который «несет себя сам». Броня, прибор ночного видения, радиосвязь и все такое прочее — не совсем полный набор, да и костюм устаревший, ну какой не очень жалко, если курсант угробит.

Вечерами я читал учебники, кое-как подтянул устав и прочую фигню, а также базовые вещи. Спасает меня то, что первый семестр — «силовой», он направлен на очень жесткую физподготовку с целью на ранней стадии выявить слабых, которые не сдюжат, и сильных, которых можно готовить по усиленной программе. То есть, тут у меня все в порядке. Собственно теории же дают мало, и потому я легко догоню свой курс.

Наконец, вечером третьего дня меня официально зачислили в группу номер один-семь, а утром четвертого я был официально «представлен» отряду.

Плац, построение, «смирно», «вольно»… Меня мучает дежавю. Будто все это со мной происходит не в первый раз.

В группе двадцать четыре человека — это четыре полных отделения по шесть. В недалеком будущем в группе появятся еще четыре джаггера — это если все пойдет как запланировано.

Что мне сразу показалось странным — так это девушки, причем аж три.

После построения мы поперлись сразу на марш-бросок, а потом на тренажерную площадку. Я, помня о том, что лучшие к лучшим, скромничать не стал, первым пробежал кросс и первым выполнил норматив на тренажерах.

А потом нас снова погнали на марш-бросок, причем долгий.

Я примерно уловил расклад: группа пока средняя, но в ней половина — это люди за двадцать, которые перевелись в академию из других учебок. Вторая половина — курсанты без военного прошлого, они сразу прошли вступительный отбор, и это парни лет по восемнадцать-девятнадцать. Я же выгляжу как те, которые старше, но что у меня нет военной выправки, инструкторы заметили сразу.

А потом был душ — все кабинки в душевой раздельные — и обед.

И вот за обедом я уже смог перезнакомиться с остальными и кое-что себе уяснить заодно.

Вопреки моим ожиданиям, что джаггеры это дворяне, а дредноутами становятся простолюдины, оказалось, что курсантов благородного происхождения почти половина.

Ситуацию мне объяснил мой сосед за столом, Виктор.

— Ну смотри. Вот ты родился в хорошей семье с традициями и богатым прошлым, получил определенное воспитание — но тут незадача, у тебя магический дар такой, что только свечку зажигать. Как ни старались ты и твои родители — все впустую, рудиментарный дар, который нельзя развить. Или вовсе господь пожадничал. А ты хотел бы родине послужить, да место достойное в жизни занять, и в остальном ты очень так ничего себе человек, задних не пасешь и не из робкого десятка. И куда тебе податься? Если светлая голова — можно в офицерку, но то лотерея. Можно ведь карьеру и не сделать. Да и кто такой нынче пехотный офицер или танкист? Но если качества позволяют тебе сюда пройти — то это, пожалуй, лучший твой шанс. Сюда немногие проходят, ты тут — значит, ты уже в какой-то мере избранный. А дальше все в твоих руках.

— Хм… Ты так это расписал, словно это прям твоя биография…

— Это и есть моя биография, — вздохнул Виктор. — Папа — четвертый уровень, мама — пятый. А у меня единичка с минусом, я могу запитать максимум фонарик, но никак не джаггернаутский доспех. И что делать в таком случае человеку, который с детства мечтал быть героем? Протирать штаны в танке или в штабе? Я предпочел сюда.

Заодно я как бы невзначай попытался полюбезничать с девушками — из них две некрасивые, причем обе спортсменки, что характерно. Оказалось — обе из бойцовских видов спорта, и обе так примерно по двадцать четыре года или все двадцать пять.

— А, так мы с вами одного поля ягоды, — хохотнул я, — я как бы тоже того… На арене дрался. Только подпольной. А чего вы спорт на военку променяли?

Девушкам явно польстило, что к ним деликатно подкатывает или пытается подкатывать новенький, самый сильный парень из отряда, да еще и собой он ничего так, потому обе довольно ответили довольно откровенно. Причем ответ у них был один и тот же на двоих: потому что в двадцать пять в спорте ловить уже особо нечего, если до этого не удалось ничего впечатляющего наловить, а особенно это касается женского спорта.

— Тут понимаешь какое дело, — сказала одна, назвавшаяся Илоной. — Женские боевые искусства — штука не настолько же популярная, как мужские. И тут мало хорошо драться — надо еще и смазливое личико иметь.

— Типа, рекламные контракты и все такое достаются более красивой, а не той, которая победила?

— Вот-вот… А ты откуда знаешь?

— Моя бывшая тоже нашего поля ягодка.

И тут отозвалась третья, намного более симпатичная, но которая мне почему-то сразу не понравилась.