— Не могу поверить, что мне потребовался почти месяц, чтобы убедить тебя посмотреть этот шедевр. — Киран засунул малиновый Jammie Dodger в свой рот.

— Не могу поверить, что ты убедил меня, и точка. — Я закатила глаза, запивая фонтаном диетическую колу, оставшуюся после нашего сытного обеда в «Макдоналдсе». — Он о футболе, в нем практически нет подходящих мужчин, и он о футболе.

— Ты уже говорила это. — Киран сдвинулся на диване в нашей гостиной.

— Недостаточно. — Я торжественно покачала головой. — Никогда не будет достаточно.

Через несколько минут после начала фильма я начала раздражаться.

— Это даже не в нашу эпоху! — Я махнула рукой в сторону нашего телевизора. — Буквально, в семидесятых не было ничего хорошего, кроме пончо. Я скучаю по пончо.

— Семидесятые — это все еще твоя эпоха, тупица. — Киран рассмеялся.

Я пнула его по дивану, и он пнул меня в ответ. Развеселившись, я сделала еще один глоток своей колы. Возвращение домой было странным, но каким-то правильным. Я снова влилась в жизнь своей семьи, как кусочек пазла, который они ждали, чтобы завершить картину.

По утрам я работала в закусочной с Тимом и Кираном, и это было чудесно. Свежий воздух на берегу Темзы приятно обдувал мои легкие; разговоры с туристами, вид счастливых людей поднимали мне настроение. Я больше не сидела в студии, наполненной стрессом, или в душном офисе. Затем я обычно отключалась и отправлялась по городу фотографировать. Здания. Людей. Деревья. Темзу. Мне хотелось показать их мужу, но даже если они были сделаны только для себя, я гордилась ими.

По вечерам я ужинала с семьей. Настоящий ужин, с углеводами и бокалом вина. Иногда я ходила в паб с Кираном. Смотрела кабельные сериалы с мамой. Играла в карты с Тимом. Чем больше времени я проводила с семьей, тем больше пыталась вспомнить, что же такого ужасного я находила в своем доманхэттенском существовании. В эти дни единственное, по чему я скучала, был Риггс.

Риггс, который до сих пор не связался со мной. С каждым днем, когда от него не было ни слова, я ждала, что моя жалкая надежда на то, что он разыщет меня, испарится. Однако этого так и не произошло. Каждое утро я просыпалась с новым чувством горя.

Я все еще чувствовала себя так же, как в тот день, когда села на самолет в Лондон. Как будто он вырвал мое сердце из груди и разорвал его, как гранат, а кровь стекала по его мускулистому предплечью. Ирония судьбы заключалась в том, что я всегда хотела променять любовь на комфорт, но как только любовь наступила, комфорт стал последним, о чем я думала.

— Даффи? Даффи! — Киран пнул меня по ребрам через диван. Видимо, я отвлеклась. Кто бы мог меня винить? Лучше бы я смотрела, как сохнет краска.

— Что, черт возьми? — Я мотнула головой в сторону брата.

— Во-первых, приятно слышать, что к тебе вернулся настоящий акцент. — Он подергал бровями. — Во-вторых, за дверью кто-то есть. Иди и открой.

— Сам иди и открывай, — рассердилась я. — На улице дождь, а я нежный цветок.

— Я принес нам ужин. — Киран ткнул пальцем себе в грудь. — А ты, в лучшем случае, просто жалкая травинка. Теперь твоя очередь отклеивать задницу от дивана.

— Это может быть убийца, — умно заметила я, скрещивая руки на груди. — С твоими габаритами и силой у тебя будет больше шансов отогнать его.

— Его? — Брови Кирана подскочили к линии роста волос. — Значит, теперь мы считаем, что все убийцы — мужчины? Я отвергаю это предположение.

— Восемьдесят пять процентов серийных убийц — мужчины, и восемьдесят два из них — белые, — возразила я, прищурившись. — Это значит, что я, возможно, смотрю на одного из них прямо сейчас. Стоит ли мне волноваться?

Киран бросил на меня взгляд и швырнул мне в руку «Джемми Доджер».

— Иди открывай, зануда.

— Ну и ладно.

Я отбросила брошенное с пояса белье и поплелась к двери. Мама и Тим были наверху, смотрели «Эпоху невинности» для своего книжного клуба (в книге, по словам Тима, было «слишком много страниц, чтобы даже считать»). Кроме того, у них явно были ключи от собственного дома, так что я была ошарашена тем, что кто-то нанес нам визит так поздно ночью и в такую погоду.

Может, это был серийный убийца? Если так, то, надеюсь, их отпугнет только моя пижама.

Я со вздохом распахнула дверь, ожидая увидеть волонтера, который просит пожертвования на что-нибудь.

— Привет. Позвольте мне взять мою сумку…

Остаток слова заглох у меня в горле.

Передо мной стоял Риггс. Высокий, великолепный, суровый Риггс. Его мокрые от дождя светлые волосы закрывали лицо. В его взгляде было столько эмоций, что я не могла даже начать распутывать их.

И… на нем был костюм. Приличный. С пиджаком, галстуком-бабочкой и всем остальным. Впервые в жизни мой муж выглядел как жених.

Я никогда не видела его таким официальным. И таким… промокшим. Мое сердце проскочило три удара, прежде чем попыталось вырваться из грудной клетки и прыгнуть в его объятия.

Риггс здесь. Риггс приехал в Лондон, чтобы увидеться со мной. Риггс, мой муж. И… На мне самая отвратительная вещь из всех, что когда-либо были созданы, благослови Тима.

Первое, что я сделала, — не доверилась собственному зрению. Это явно была галлюцинация. Еще один шаг в моем когнитивном упадке с тех пор, как я начала есть нездоровую пищу и пить газировку. Я потянулась, чтобы ущипнуть себя за руку, и тут же пожалела об этом, когда поставила себе синяк.

— Ох, Даффи, ты глупая корова.

— Эй, не говори так о моей жене. — Он нахмурился.

О. Боже мой. Боже.

Серьезно, что происходит?

Я была слишком потрясена, чтобы произнести слова, и просто уставилась на него, крепко вцепившись в дверную ручку.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он что-то сказал. Первые несколько мгновений он просто впитывал меня, как и я его. Я оценивала человека, который жил со мной под одной крышей, а теперь переступил порог.

— Я принес вафли. — Он поставил между нами контейнер из-под консервов, а затем протянул его мне. Конденсат горячего пушистого теста украшал пластиковую посуду изнутри. Я схватила его и крепко сжала, зная, что моим трясущимся рукам нельзя доверять.

— Ч-ч-что…?

Мне нужно было что-то сказать. Ему нужно было что-то сказать. Кто-то должен был начать этот разговор. Это был официальный разговор о расставании? Разговор о том, чтобы сойтись? А были ли мы вообще вместе? Голова шла кругом.

— Как ты приготовил вафли? — пролепетала я. — Ты же здесь не живешь.

Правда? Ты сейчас на этом сосредоточилась?

— Я снимаю квартиру на Airbnb. — Он выглядел очень напряженным, как будто приготовление вафель было для него самым важным делом на свете. — Кстати, они еще горячие.

Так и есть. От их жара у меня заныло в груди.

— Вот почему мне потребовалось несколько дней, чтобы добраться сюда после возвращения из Шри-Ланки, — объяснил он, все еще выглядя немного удивленным тем, что оказался на пороге моего дома. — Хм… эта пижама полна маленьких картинок с твоим лицом?

— Боюсь, что да. — Я вздохнула и опустила взгляд. — На самом деле, я в ужасе, так как не ожидала никаких гостей.

Особенно тех, кого я считаю любовью всей своей жизни.

— Дафф? — прорычал Киран из гостиной. — Это серийный убийца? Он закончил работу? Полагаю, для нас будет больше еды.

— Все в порядке! — Мой голос был высоким. Риггс все еще стоял под дождем. От шока я забыла пригласить его войти. — Я спускаю его на пол и закатываю в ковер, прежде чем звонить в полицию.

— Великолепно. Дай мне знать, если понадобится помощь. — Я услышала, как Киран хрустит чем-то. Мой взгляд снова переместился на Риггса.

— Сейчас неподходящее время? — спросил он.

— Что? — задохнулась я. — Нет, нет, нет. Мы просто смотрим дурацкий футбольный фильм, где все полностью одеты. В ужасной одежде семидесятых, не меньше.

Риггс издал свой знакомый смешок «ты-милая-когда-нервничаешь».

— Итак, что случилось? — спросила я после паузы. — В смысле, я благодарна за вафли, но… почему ты здесь?