— Во-первых, я считаю, что ты слишком стар, чтобы называться панком. Неудачник, наверное, больше подходит по возрасту.

Вот почему тебе приходится шантажировать людей браком, милая.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что в настоящее время я подыскиваю место для интервью. — Она расплылась в улыбке, способной заморозить солнце и соседние планеты.

— И как тебе это удается? — Я приподнял бровь.

Она посмотрела на коробку из-под обуви, в которой стояла, а затем на меня.

— Ну, у меня хорошие новости. — Я использовал воронку на ее столе, чтобы пересыпать пищевую соду в бутылку.

— О? — Она подняла с пола мокрое полотенце и вытерла руки. — В прошлый раз, когда ты приходил, единственное, что произошло хорошего, — это то, что я едва избежала удушения своей начальницей. Не благодаря тебе, конечно.

— Черт, Поппинс, это был сексуальный намек? — Я рассмеялся.

— Вряд ли. — Она нахмурилась, а потом покраснела. — Это также не было сексуальным намеком, так что веди себя прилично.

Боже мой, ее рот был более забавным, чем у ее босса. И она даже не обхватывала мой член.

— Вообще-то, я должен признаться. Я не кончил. — Я приложил руку к сердцу. — Ты испортила мне настроение.

— Корзина с соболезнованиями уже в пути. — Она развязала фартук на талии. Под ним оказалось плиссированное платье длиной до щиколоток, делавшее ее похожей на строгую гувернантку, которая была в нескольких минутах от того, чтобы отлупить сироту за то, что он попросил еще каши. Заниматься сексом с этой женщиной было, наверное, так же волнительно, как заполнять годовую налоговую декларацию.

— Вода готова. — Я закрутил крышку бутылки с пищевой содой и положил ее в коробку. — Слушай, я готов пересмотреть всю эту историю с женитьбой.

Она вышла из диорамы и понесла ее к открытому окну, каждое ее движение было направлено на то, чтобы сдержать удивление и радость.

— Почему?

— Не беспокойся о причинах.

— В чем дело? У тебя неприятности? Ты сделал что-то незаконное? — Она облокотилась на шкаф с документами, ее тон был размеренным и четким.

— Ты имеешь в виду в целом или в последнее время, так, чтобы тебя можно было уличить?

Она нахмурилась.

— Все три.

— Я не сделал ничего такого, что могло бы доставить нам неприятности.

Во всяком случае, не в последнее время.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе заплатить. — Ее глаза еще больше потемнели. Они были самыми близкими к фиолетовым, которые я видел у человека, и я поборол желание подтащить ее к окну, к естественному солнечному свету, и сфотографировать их, чтобы посмотреть, как они будут выглядеть в моем объективе.

— Мне не нужны твои деньги.

Она изогнула бровь, медленно оглядывая меня. Дафна была неистощима на деньги, и это сильно ее отталкивало. По крайней мере, не было никакого риска, что мы действительно поладим.

— Позволь с тобой не согласиться.

— Слушай, Поппинс, ты хочешь жениться или нет?

— Нет, — решительно ответила она, а затем, немного подумав, закатила глаза. — Но боюсь, что придется. Сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне, что заставило тебя передумать.

Она не собиралась оставлять это без внимания, а у меня не было настроения танцевать этот танец в течение следующих нескольких часов. К тому же мне нужно было выбраться из ее кабинета. Тут пахло, как в свечном магазине.

— Если хочешь знать, мне нужна невеста как предлог, чтобы задержать меня в Нью-Йорке на некоторое время. По работе.

— О, у тебя есть работа. Чудесно. — Она выглядела удивленной. — Чем ты занимаешься?

— Я фотограф для журнала Discovery.

Она приподняла одну бровь. Очевидно, она ожидала услышать ответ о торговле маленькими детьми и смертельными наркотиками через границу.

— И как тебе поможет жена?

— Мой босс не сможет навязать мне восьмимесячное пребывание в глубине Аляски. Видимо, это задание подходит для одинокого человека без обязанностей. А мне нужна ответственность. Какой-то багаж. Вот тут-то ты и подходишь.

Она смотрела на меня с энтузиазмом заключенного, приговоренного к смертной казни.

— Я всегда хотела быть чьим-то бременем.

— Если тебе станет легче, я уверен, что ты и так им являешься.

Покачав головой, она застонала.

— И как ты себе это представляешь?

Ее враждебность меня мало-помалу заводила. Я никогда не встречал человека, настолько невосприимчивого к моим чарам, к моей внешности; эту женщину, честно говоря, интересовала только высокая мода и мужчины с глубокими кошельками. Если бы она только знала, что стоит перед мужчиной, который стоит больше, чем весь этот квартал и его продавцы вместе взятые.

— Установим ожидания и некоторые основные правила. — Я широко раскинул руки.

— Правила. — Она нахмурилась и постучала себя по подбородку. — Мне нравятся правила.

— Шокирует.

— Ты довольно груб, знаешь ли.

— Ты назвала меня неудачником, — напомнил я ей.

— Как еще можно описать мужчину, который крутит роман с замужней женщиной?

— Похотливый, — ответил я, подняв ладони вверх. — Виновен, между прочим.

— Невероятно. — Она откинула голову назад, закрыв глаза. — Твои правила. Начни их перечислять, пожалуйста.

— Первое — не ловить чувства. Я ужасен в качестве мужа. Я не плохой парень. Но я и не верный. Я едва могу поддерживать отношения с моими внутренними органами, не говоря уже о другом человеке. И уж точно в моем теле нет надежных костей. Если мы поженимся, мне нужно, чтобы ты помнила, что все это только для показухи. Я буду волен заниматься внеклассной работой с другими людьми и путешествовать, как мне заблагорассудится.

Она уставилась на меня со странным выражением лица, а затем издала хриплый сексуальный смех.

— Боже правый, ты серьезно. — Она закрыла рот рукой. — Будьте уверены, мистер Бейтс, мне не грозит опасность влюбиться в вас.

Эта женщина была не слишком хороша для моего самолюбия. От количества скромного пирога, который она запихивала мне в рот, меня начинало подташнивать.

— Напомни мне, почему я тебе так противен? — Я был жаден до наказаний. Может, пришло время попробовать БДСМ? Наверняка эта женщина с удовольствием отшлепает меня, если я попрошу ее об этом.

— Ну, во-первых, у меня есть кое-какие отношения с другим человеком. Прежде чем ты спросишь — выйти за него замуж не вариант. Во-вторых, даже если бы его не было… — Она замолчала, расправив плечи. — Без обид, но ты не в моем вкусе. Мне нравятся амбициозные, целеустремленные, элегантно одетые мужчины с безупречными манерами и благородной родословной.

— То есть ты хочешь выйти замуж за богатого засранца, — перевел я, поглаживая подбородок. — Знаешь, Дафна, мне кажется, ты моя любимая феминистка.

Она скрестила руки, ее взгляд стал еще глубже.

— Я не собираюсь защищать перед тобой свои моральные принципы.

— Спасибо, черт возьми. — Я перекинул лодыжки через ее стол и сел поудобнее. — Я нахожу мораль слишком скучной и зажатой, чтобы ее сохранять.

Еще один многострадальный вздох вырвался у нее.

— Что-нибудь еще?

— Да. — Нет, но мне нужно было притвориться, что я думал об этом больше, чем о поездке в метро. — Не проси у меня ни пенни. У меня их нет.

— Условия приняты, — сказала она. — Теперь моя очередь.

— Ударь меня этим.

— Ты должен подписать мое прошение о визе и присутствовать на наших встречах и собеседованиях в Госдепартаменте США. Убедись, что мы соблюдаем все их требования. Я знаю немало людей, которые это делали.

Легко и просто. Худшее, что может случиться, если нас поймают, — это штраф и общественные работы, а ее депортируют. В мире было слишком много настоящих преступников, чтобы сажать нас двоих за решетку.

— Принято. Теперь перейдем к самому интересному. Когда мы разведемся, Дафни?

— Я Даффи.

— Будь здорова.

— Нет, это мое имя. Все мои друзья зовут меня Даффи. Полагаю, ты тоже должен.

— Отлично. Когда мы разведемся, Даффи?