— О каких именно сбережениях идет речь? — Я оборвал то, что, по моим представлениям, было подготовленной, безжалостно скучной речью.

Она заколебалась, потом, наконец, сглотнула.

— У меня двадцать пять тысяч долларов сбережений, плюс-минус.

Я тихонько присвистнул.

— И ты сказала, что не можешь заплатить мне за визу.

— О, но я не могла! — Ее рот опустился от ужаса. — Часть денег связана в облигациях, остальное — в акциях. А это место ужасно дорогое. У моих родителей нет денег, а даже если бы и были, я бы никогда не попросила у них ни пенни. Мне еще нужно найти новую работу и…

Я поднял руку, чтобы остановить ее.

— Успокойся, мне не нужны твои деньги.

Ее плечи расслабились, и она подперла метлу о стойку.

— Твое здоровье.

— Но я не собираюсь подписывать брачный контракт, — отчеканил я.

Если в моем решении и была логика, то я не мог ее найти. На самом деле я знал, что если Кристиан и Арсен узнают, что я женился на этой девушке без железного брачного контракта, они сами убьют меня, сделав ее единственным наследником всего, чем я владел.

Они не понимали, что для подписания брачного контракта с Даффи мне придется объявить о своих средствах и имуществе, а я не хотел, чтобы она знала, что я богат. Она попытается стать моей девушкой по-настоящему, может быть, даже женой, а я ничего не хотел, кроме того, чтобы в моей жизни было больше Дафны Маркхэм. Тем более что она действительно стала бы моей женой.

Да, у нас с Даффи был один забавный разговор в ту ночь, когда она подвозила Петуха в аэропорт: неужели его задница слишком дорога, чтобы взять такси, как у всего человечества? Но в остальном все указывало на то, что эта женщина пытается выйти замуж, чтобы подняться.

— Не собираешься? — спросила она, снова беря в руки метлу и с усердием подметая. — Почему?

— Потому что, — я повернул камеру в сторону, используя LensPen для удаления остатков пыли, — отношения должны строиться на доверии.

— Но у нас нет отношений.

— У нас есть, — сказал я, затягиваясь незажженной сигаретой. — Просто они не романтичные.

— Я не думаю, что когда-нибудь смогу тебе доверять.

— Тогда не выходи за меня замуж.

— Черт возьми, ты же знаешь, что я должна. — Она скорчила гримасу и сильнее замахала руками, уставившись в пол, как Золушка. — Ты же не собираешься просить половину моих денег? Я действительно не могу себе позволить… Я имею в виду, даже если Би Джей попросит меня выйти за него замуж после…

Невероятно. Она все еще била в этот старый барабан, даже после всего, что он с ней сделал. Он улетел на другой конец гребаного мира, когда она нуждалась в нем больше всего. Насколько же эта цыпочка помешана на деньгах?

— Никакого брачного контракта, — решительно заявил я. — Это наше доверительное падение. Ты должна доверять мне, а я должен доверять тебе.

— Доверять мне в чем? — вскричала она. — У тебя даже нет iPad!

— В жизни есть нечто большее, чем деньги. — Хотя я и жил под этим девизом, я также знал, что это провокационная вещь, чтобы сказать ее представительнице рабочего класса. Я был похож на тех дзен-биткоин-миллиардеров, которые считают себя духовными, потому что отращивают бороду и занимаются козьей йогой на Пфайфер-Бич.

Даффи убрала метлу в кладовку.

— Если это так, то скажи мне, что ты выиграешь от брака со мной. Да, ты сказал, что хочешь остаться в Нью-Йорке из-за работы, но почему ты не хочешь выполнять это задание, которое тебе ужасно нравится?

— Если я скажу тебе, ты откажешься от обсуждения брачного контракта? — Я вздохнул.

Она заколебалась, прежде чем кивнуть.

— Аляска, — сказал я.

— Прости? — Она нахмурилась.

— Аляска. Мой босс хотел, чтобы я переехал туда на восемь месяцев для документального проекта. Мне не нравится Аляска. Я там никогда не был, но и не собираюсь. Видимо, единственная причина, по которой он настаивал на моей поездке, заключалась в том, что я не привязан к Нью-Йорку. Ни к семье, ни к партнеру. Мне нужна была ответственность.

— Почему ты так ненавидишь Аляску?

— Это уже другая история, для более пьяного времени.

Она молча смотрела на меня, и впервые в жизни — за все годы моей проклятой жизни — я почувствовал, что меня действительно видят. Это было волнующе, пугающе и, прежде всего, чертовски странно. Я заполнил тишину новыми словами.

— Недостаток в том, что я должен остаться здесь на несколько месяцев. Я никогда раньше этого не делал.

— Ты никогда не оставался в одном месте на несколько месяцев? — спросила она с другого конца комнаты.

— Никогда.

— Почему?

— Другая история, для другого пьяного времени.

— Ты часто пьешь, чтобы выпутаться из неудобных ситуаций? — Она озабоченно нахмурилась.

— Я не алкоголик, — уточнил я.

— Алкоголик обычно не признается в том, что он не алкоголик, — заметила она. — Во всяком случае, я такая же. Я люблю хорошую выпивку. А еще я люблю не очень хорошую, если у меня плохое настроение.

— Возможно, ты сможешь удержаться от выпивки. — Я поднялся на ноги и подхватил пиджак и бумажник. — Но я настоящий эксперт. Потребовались годы безадресной эмоциональной нестабильности, проблемы с папой и мамой и глубокое отрицание, чтобы прийти к тому состоянию, в котором я нахожусь сейчас. — Я похлопал себя по торсу.

— Ты не единственный, кто так страдает, — сказала Даффи с грустной улыбкой. — Должна тебе сказать, что я тоже запиваю свои проблемы. Это британский способ.

Кстати, о британском: ее горловой голос и сексуальный акцент творили странные вещи с моим либидо. Кажется, они вернули меня в подростковый возраст, потому что единственное, о чем я мог думать рядом с ней, — это секс.

— Ну да. Спорим, я смогу перепить тебя с одной печенью, привязанной за спиной. — Я засунул плечи в куртку.

— Чушь! — закричала она. — Я могу перепить тебя под столом.

— Я могу перепить и съесть тебя под столом.

Я сделал паузу, понимая, что это звучит не очень хорошо. Точнее, звучало очень хорошо, но, судя по тому, как раскраснелась ее кожа, Даффи не хотела, чтобы мой рот приближался к ее Бермудскому треугольнику.

— Не то чтобы, я бы никогда этого не сделал. — Я прочистил горло. Черт. Теперь я не мог избавиться от мысленного образа того, как я опускаюсь на нее, глотая ее соки, как будто это было мороженое. — Я имел в виду, с точки зрения еды…

— Еда. Да. Я люблю еду! — Она в миллионный раз схватила метлу, все еще подметая одно и то же место. — Ты тоже любишь еду? Наверное, да. Ты довольно крупный парень… — Она запнулась.

— Я рад, что зрелище у Гретхен произвело на тебя впечатление.

— Не так уж и много! — Теперь она была бледна от ужаса. — И, конечно, я не подглядывала. То есть, я не сомневаюсь, что ты такой. Все остальное в тебе… ну…

Я приподнял одну бровь, осмеливаясь продолжить. Она застонала, закрыв глаза руками.

Это было мучительно. И неловко. И уморительно. Все, что мы говорили, звучало сексуально.

— Я имела в виду твой рост… и ширину… — Она изобразила пантомиму руками. — Боже мой, я чувствую себя так, будто только что взяла свой рот на тест-драйв и не могу найти тормоза.

— Просто нажми на ручной тормоз, — сказал я со смехом.

Ее взгляд упал на мою промежность.

— Только не этот ручной тормоз, Даффи.

— О, черт, — простонала она, проводя руками по лицу. — Кто я вообще такая?

Я не мог поверить, что этот разговор начался с брачного контракта. Я также мог бы поверить, что она способна быть веселой, если бы просто оставила свои шеститонные оговорки и чопорную леди за дверью.

— Я пойду. — Я указал на дверь, как будто у меня были какие-то сомнения, что я уйду через нее, а не через, ну не знаю, гребаное окно.

— Конечно. Конечно. Замечательная идея, — щебетала она. — Хорошего дня. Я имею в виду, — она взглянула на часы, — наверное, обеда. Завтра мой последний день в WNT. Мне нужно подготовиться, и этот разговор меня не искупит.