— И пусть Джулия сгниет там, потому что я решила пересидеть это время? — Отвечаю я, и от одной этой мысли у меня сдавливает грудь.

— Нет, но есть и другие способы руководить, кроме как быть на передовой, — настаивает он, непреклонный защитник. — Позволь нам взять на себя всю тяжелую работу. Ты можешь руководить с более безопасного расстояния.

Беспокойство в его глазах, невысказанный страх подтачивают мою решимость. Он думает не только обо мне, но и о будущем, нашем будущем. Будущем, в котором есть ребенок, который не просил рождаться в зоне боевых действий.

Я разочарованно выдыхаю, борьба покидает меня.

— Хорошо, — уступаю я, и это слово пробует уксус на языке. — Но я не буду прятаться. Я буду рядом с вами, просто… не на линии фронта.

Григорий кивает.

— Это все, о чем я прошу, Лана. Нам нужно, чтобы ты, вы оба, были в безопасности.

Я не могу сдержать ухмылку, которая кривит мои губы.

— Ты просто хочешь избежать бумажной волокиты, если меня подстрелят.

Он улыбается.

— Виноват. Ты же знаешь, я ненавижу бумажную работу больше, чем пули.

Знакомое и успокаивающее подшучивание успокаивает меня.

— Хорошо, тогда. Отныне я буду твоими глазами и ушами, — заявляю я, настраивая переговорное устройство, которое Лука установил для меня. Это небольшое утешение, знать, что я все еще могу руководить, защищать Джулию и мою команду, даже не выходя из машины.

Один за другим они собираются. Задняя часть нашего крепкого внедорожника, не совсем минивэна, но и далеко не стандартного автомобиля, открывается. Лука, как всегда, стратег, выходит первым, его движения точны и продуманны. За ним следуют остальные. Оружие, гладкое и смертоносное, извлекается из кейсов, проверяется и заряжается с легкостью, которую дает долгая практика.

Последним уходит Григорий. Но потом, когда я остаюсь одна, окруженная тихим гулом машины и отдаленными звуками ночи, которая вот-вот взорвется насилием, я обнаруживаю, что тянусь к сигаретной пачке. Старые привычки, верно? Но потом, вспомнив о жизни, растущей внутри меня, я колеблюсь и убираю ее. Это один из самых легких вариантов выбора, которые мне приходилось делать в последнее время.

И тут, словно почувствовав мою минутную слабость, возвращается Григорий. Он снова скользит в машину, тенью возвращаясь на свет. Прежде чем я успеваю что-то сказать, спросить, почему он вернулся, он прижимает к моим губам поцелуй. А потом, не сказав ни слова, он снова исчезает, уходя в ночь, чтобы встретить все, что нам предстоит.

Оставшись одна, я прижимаюсь к теплоте его поцелуя, позволяя ей укрепить меня. Глубоко вздохнув, я успокаиваю себя. Пришло время внести свою лепту, стать лидером, в котором они нуждаются на расстоянии.

Положив руку на живот, молчаливо поклявшись нерожденной жизни, которую я ношу, я готова.

— Григорий, ты меня слышишь? — Мой голос звучит ровно через переговорное устройство.

— Громко и четко, — отвечает он, и, несмотря на холодность ситуации, в его тоне слышится что-то теплое.

Я не могу сдержать улыбку, которая пляшет на моих губах, даже в разгар напряжения.

— Так для чего был этот поцелуй? Пытался отвлечь меня от задания? — Поддразниваю я, мое сердце бьется чуть быстрее, ожидая его ответа.

— Просто чтобы тебе было за что бороться, — спокойно отвечает Григорий, и его голос звучит в трубке, отчего на моих щеках появляется румянец.

— О, как будто мне нужны еще причины, — отвечаю я, и шутка разряжает тяжелый воздух. — Но я приму это как мотивацию.

— Хорошо. Потому что, когда все закончится, я могу потребовать реванша.

— Обещания, обещания, Григорий. Давай сначала убедимся, что мы все вернемся целыми и невредимыми, — напоминаю я ему, и серьезность ситуации вновь дает о себе знать.

— Обязательно, — уверяет он, и я ему верю. — Только не забудь приготовить для меня улыбку.

Я подумаю, — отвечаю я, и переговорное устройство разражается нашим общим смехом, прежде чем мы снова переключаемся на текущую задачу, и наш мимолетный момент связи укрепляет мою решимость. — Что ты видишь?

Голос Григория стал деловым, солдат взял верх.

— Периметр тихий. Слишком тихо. Мы приближаемся с восточного крыла, используя прикрытие старого склада как слепую зону. Люди Переса, похоже, расслабились, не ожидая нас.

— Будь начеку. Возможно, они притворяются, — советую я, сканируя цифровую карту, расстеленную на моих коленях. Схема склада вытравлена в моем сознании, каждая точка входа и выхода, каждое возможное место засады.

— Мы на позиции, — сообщает Григорий после напряженной минуты, которая тянется все дольше. — Команда Луки на западной стороне, готова создать диверсию по твоей команде.

Я делаю глубокий вдох, чувствуя всю тяжесть момента.

— По моему счету. Три… два… один… метка.

Наступившая тишина оглушительна, как затаенное дыхание в ночи. Затем, в отдалении, раздаются приглушенные звуки хаоса.

ГРИГОРИЙ

Врываясь в здание, я меньше всего ожидал попасть в чертову вольницу. Перес и его головорезы уже воюют с другой фракцией. Хаос, который мне обычно нравится, но не тогда, когда у меня есть дела поважнее.

— Григорий, докладывай, — раздается резкий, прорезающий шум голос Ланы по внутренней связи.

— Зашел на чертову вечеринку, — ворчу я, отступая в сторону, когда шальная пуля впивается в стену, где несколько секунд назад была моя голова. — Перес занят тем, что разрывает свой дом на части.

— Убирайся оттуда, пусть они сами прореживают свои ряды, — приказывает она. Логично. Зачем пачкать руки больше, чем нужно?

Я указываю людям, и мы отступаем назад, обходя стороной заварушку. Здесь каждый сам за себя, и хотя очень хочется вступить в бой, Лана права. У нас другая миссия.

Хаос остался позади, и я сосредоточился на поставленной задаче.

— Удерживайте позицию. Дайте мне знать, когда выдвигаться, — говорю я, сканируя глазами любую возможность, любую слабость, которой мы можем воспользоваться.

Голос Ланы — надежный маяк.

— Оставайся в безопасности. Ты нужен нам целым и невредимым.

На моих губах появляется ухмылка.

— Я так и планировал. — Потому что, когда все закончится, у меня есть кое-кто, кто должен взять реванш. И я намерен его получить.

Оказавшись за пределами хаоса, мы попадаем в тускло освещенный коридор, похожий на полуразрушенный склад, превращенный в импровизированную крепость Переса. Судя по звукам выстрелов и крикам, доносящимся изнутри, мы наткнулись на борьбу за власть, группировки внутри разрывают друг друга на части. Попасть сюда было слишком просто, и это не дает мне покоя. Подстава? Или просто глупое везение с нашей стороны?

— У меня плохое предчувствие, — бормочу я, сканируя глазами столпотворение в поисках Джулии.

— Оставайся здесь с остальными, — говорю я Луке, приняв решение. Хаос внутри может сработать нам на пользу. — Я пойду искать Джулию. Врываться туда всем вместе слишком рискованно. Мы можем спугнуть их, а жизнь Джулии не подлежит обсуждению.

Лука хватает меня за руку, его беспокойство очевидно.

— Нет, ты не можешь идти туда один!

— Если что-то пойдет не так, я вызову вас всех через интерком. Будет лучше, если кто-то из нас проберется туда сейчас, пока они отвлечены, — возражаю я, стряхивая его хватку. — Это наш лучший шанс вытащить ее, не превратив все в кровавую бойню.

Лука хмурится еще сильнее, и черты его лица становятся жестче.

— А что скажет на это Лана?

Прежде чем я успеваю ответить, по внутренней связи раздается голос Ланы, четкий и властный.

— Ребята, какова ситуация?

Переведя взгляд на Луку, я говорю ему все, что он должен знать, — держи это между нами. Лане не нужно знать тонкости плана, она не одобрит, если я пойду в одиночку. В глазах Луки мелькает понимание и молчаливая клятва хранить тайну.

— Мы ждем, — говорит он.

— Будьте осторожны, — добавляет он, на редкость уязвимо.