— Верное решение, — кивнул я, убирая молот в ключ и развеивая силу. — А теперь, раз все разногласия решены, обсудим детали плана.

Пусть появление Гордыни и усиление Маркуса были не из приятных новостей, но торопиться не стоило. Поспешность ведёт к ошибкам. А там, где ошибки — там и смерть.

Сорваться сейчас с криком и молотом наперевес неправильно. Нужно подготовиться, сделать всё грамотно и так, чтобы у следящих за мной людей не возникало вопросов. Тот же Долгов постоянно держит руку на пульсе и его явно заинтересует, почему Белов решил всё бросить и отправился в Африканский Эпицентр. Да, меня как бы не должно волновать подобное, но чем меньше людей знают всю правду, тем лучше. Не стоит привлекать внимание там, где можно обойтись без этого и сделать всё правильно.

Обливаясь потом и выполняя уже третий час привычные каты, я прорабатывал все варианты возможных событий. Нельзя предсказать всего, но большую часть — вполне.

Гордыня ответит на зов Генерала. Это неоспоримый факт, он просто не сможет отказаться от встречи с бывшим наставником. И дело отнюдь не в почтении или уважении ученика. Такова суть Гордыни. Ему нужно, чтобы его заметили, восхваляли его, почитали и возносили. Желание превзойти учителя, как выразился Агарес, горит в нём ещё с того момента, как он начал свои тренировки. В любой другой ситуации я бы сказал, что это похвальное рвение, но не когда оно возведено в абсолют, или дело касается Гордыни. Он уже давно желает скрестить клинки с Генералом, чтобы одолеть того, и сколько бы раз не бросал вызов — проигрывал. Уязвленная Гордыня, доведённая до безумия.

Перетекая из одного движения в другое, я вытащил из ключа молот и вошёл в транс. Воздух свистел в ушах, а резиновое покрытие тренировочной комнаты особняка подрагивало.

Проблема проработки всех деталей в том, что Гордыня непредсказуем. Его тяжело просчитать, даже с той информацией, какой я владею в данный момент. Заебос и Агарес во всех подробностях рассказали мне, чего стоит ждать от этого ушлёпка, а когда-то прочитанные знания архивов Ордена дополнили услышанное.

Я не врал, когда говорил, что он сильнейший из всех Смертных Грехов. Гордыня- один из основополагающих пороков смертных рас. Желание выделится, стать лучше в глазах других, получить одобрение и возвыситься. Сама его суть — Гордыня, а одна из фишек его силы — аккумулирование эмоций. Смертные питают его, заряжая, как аккумулятор. И эта энергия никуда не рассеивается, а остаётся с Гордыней. Сколько он уже накопил, раз смог помять Заебоса? Чего от него ждать? Много вопросов.

Вторая отличительная черта Гордыни, как её назвал Генерал — презрение слабых. Чем дольше Гордыня сражается и его соперник получает ран, тем сильнее он становится. Словно с каждой каплей крови врага он впитывает часть его силы себе на пользу. Но это работает и в обратную сторону, только опять же в плюс для Гордыни. Чем больше он получает ран, тем сильнее становится из-за уязвления собственного Греха. Гордыня не может проиграть, ведь он лучший из лучших.

И это только две его особенности, есть ещё, но эти — самые ключевые. Сильный противник, ничего не скажешь. Но и не таких ломали. К каждому врагу можно найти подход, выявить его уязвимость. Пусть Агарес говорил, что таковой не существует, но я не верил. Не бывает абсолютной силы без слабости. Таков один из непреложных законов Многомерной Вселенной. Баланс, который необходим. В этом мире, один из учёных очень хорошо сказал: «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие.»

У Гордыни есть слабость. Должна быть. И если Агарес не справится — в чём я сомневался — то я сам вступлю с ним в бой и найду эту уязвимость. Правда для этого мне придётся, что называется, надорвать пупок, но не впервой. Не хотелось бы, конечно, рвать жилы и выходить за собственный предел так скоро, но если вариантов не останется… Я сорву часть печатей. Подобный выброс энергии будет тяжело не заметить, но мы будем находится в Эпицентре и, возможно, всё обойдётся. Главное в порыве боя не перейти черту, за которой высвободиться ещё более опасная сила, чем какой-то бывший демон.

Печать, что скрывала мой нижний уровень души и наложенная старейшинами Ордена. Лишь она отделяет меня от стелы Кодекса и встречи со спящим Краз-Ан-Гором.

Кто-то задал бы разумный вопрос: Райнер, титан же умер и у него нет физического воплощения! Чего ты так боишься⁈

Да, у Краз-Ан-Гора нет тела, но он не обычная тварь, каких мы с братьями истребляли. Он — воплощение огня и земли. Яростная стихия, обретшая эмоции и самосознание. Ему не нужно определённое тело — он создаст его с нуля. Простой пример — спящие вулканы этого мира. Если вырвавшаяся душа титана до них доберётся, то вновь обретёт оболочку и тогда этот мир тряхнёт. И не просто тряхнёт… а он сгорит. В данный момент я не соперник титану. Слишком слаб по сравнению с прошлым. И если с Гордыней ещё справлюсь, то с Краз-Ан-Гором — нет, даже несмотря на всю браваду, что Охотники всемогущи. Будь рядом мои братья, то расклад сил был совсем иной. Но их нет, а значит… придётся ограничиваться тем, что есть.

Стоит признать, что мне в не повезло со Славией. Нет, я не сожалею, что пошёл в ту битву и погиб, но горькая правда в том, что Старина Мак обещал найти способ мне помочь. Он дал мне слово, что вытащит из меня эту тварь и всё наладится.

Он был единственным, кто не опустил руки по поводу моей проблемы, в отличии от старейшин. Для них было всё просто — Краз-Ан-Гор заперт? Ну и хорошо. Дерьмовый расклад, но деваться было некуда. Вот и получилось, что только мы с Маком и ещё несколькими братьями искали способы, как освободить меня от роли сдерживающего сосуда.

У меня даже промелькнула безумная мысль, что если с Гордыней всё пойдёт по дерьмовому сценарию, то высвободившийся титан завершит начатое. Ему плевать, кто против него, он просто идёт вперёд и уничтожает всё на своём пути. Маркус, Гордыня, Эмиссары Неназываемого… Ему всё едино и всё сгорит.

Нет, о смерти я своей не думал, да и мысль скорее забавная, чем связанная с реальностью. Но даже так, у Лилит, деда и Бессмертных были все инструкции. Я озаботился об этом заранее, когда мой старик узнал правду.

Инструкции эти просты. Смерть Охотника вызывает во Вселенной… Эхо? Рябь? Пусть так. Душа нашего брата столь сильна, что Вселенная содрогается, когда мы погибаем. Её лихорадит так, что рождаются новые миры и гаснут звёзды. И если я погибну, неважно как, то Орден услышит моё эхо. Они не пропустят столь мощный выброс энергии, а Карта Миров, с отметкой моего местоположения, вспыхнет, подобно солнцу.

Вот тогда я не завидую всей падали, что скрывается в этом мире, ведь сюда придёт Орден. И мои братья будут в ярости. Они уберегут моих близких, как и этом мир, уничтожив любую угрозу. А то, что братья найдут на ком выместить злость — я не сомневался. Одной только информации об Эмиссарах хватит, чтобы начать Великую Охоту.

Услышав, как дверь помещения открылась, я вышел из транса и замер в позиции удара. Дагахар недовольно вспыхнул, желая продолжения и ещё подпитки энергии, которую я слабым каналом пускал к нему во время тренировки.

— Господин, — подошёл ко мне Терентий, с опаской косясь на молот. — Всё готово. Вылет через четыре часа.

Я кивнул, убрал Дагахара в ключ и выдохнул.

Первая часть плана, не самая сложная, но муторная — приезд в столицу. Не знаю найду ли я время на встречу с Демидовым, который мне уже все уши прожужжал, что он вернулся домой и надо отпраздновать его победу на Турнире. Предстояло много волокиты, как бумажной, так и словесной. Как минимум — разговор с Багратионом и моё участие, как добровольца в Африканском Эпицентре. Проблема в том, что я хочу поехать туда в одиночку, а так не принято. Добровольцев собирают в команды и только потом отправляют, если речь идёт об обычных Охотниках различных классов, а не Абсолютов. Те могут и в одиночку кататься по всему миру, выполняя поручения Империи, если какое-нибудь государство просит помощи.