Её бывший возлюбленный ошибся, полагая, будто Охотник один. Он не знал и не мог почувствовать, что в этом мире есть тот, кто может уничтожить его окончательно.

— Мне жаль… — горько сказала она, после чего — расправила крылья и взлетела.

Полным ярости взглядом Гордыня проводил алую точку, пока та не исчезла среди безоблачного ночного неба.

— Я же сказал вам меня не беспокоить, — холодно сказал он, будто ни к кому не обращаясь.

Тени беседки сгустились из них, словно из воздуха, вышли две фигуры. Притягательная женщина в облегающем кожаном наряде, какой найдёшь только в магазинах с возрастным ограничением 18+. И низкорослый юноша, широко зевающий и лениво осматривавшийся по сторонам в поисках где бы поспать.

— Разве мы могли пропустить такую встречу, — облизнула алые губки женщина, с желанием смотря на Гордыню. — А вдруг бы произошло что-то… интересное.

— Вы слишком шумите, — ещё раз зевнул юнец. — Спать мешаете.

Недовольно посмотрев на этих двоих, Гордыня подавил желание раздавить их прямо здесь и сейчас. Вместо этого он сухо спросил:

— Наша марионетка закончила ритуал?

— Почти, — ухмыльнулась женщина. — Мне даже жаль его… Глупенький смертный, рвущийся до силы. Он станет хорошим ужином для нашего призванного брата.

— Дмитрий, как же я рад тебя видеть! — широко улыбался Морозов, встретив меня на крыльце своего особняка и приобняв за плечи. — Как добрался?

— Хорошо, — кивнул я ему, ответив своей улыбкой. — Благодарю, что приняли, Павел Алексеевич.

— Брось! — отмахнулся Морозов. — В моём доме тебе всегда рады! Ты, наверное, голоден⁈ Пойдём, я распорядился, чтобы к твоему приезду повара всё подготовили!

Продолжая обнимать меня за плечо, Павел Алексеевич завёл нас в дом. Он не замолкал, расспрашивая у меня о делах дома, о здоровье деда и Ярика, которого вылечил. Простые слова, как дань уважению и участию в жизни нашего рода, которого он считал не только союзником, но и другом.

Еды его повара наготовили, конечно, жуть сколько! Стол в столовой ломился от обилия всего, начиная от горячего и заканчивая различными салатами! Тут жратвы хватило бы, чтобы накормить целую роту солдат!

— Ну, рассказывай! — не заботясь об этикете, хлюпнул горячим чаем Морозов. — Что привело тебя в столицу?

— Хочу отправиться в Африканский Эпицентр добровольцем, — не стал я скрывать, намеренно выдав правду. Так нужно и, возможно, поможет мне в будущем.

Брови Морозова взлетели, он ещё раз глотнул напитка, а затем спросил:

— Зачем тебе это? Разломов хватает и в нашей империи. К чему этот риск? Тем более, что ты уже был в нашем Сибирском Эпицентре.

— Хочу проверить свои силы, — ухмыльнулся я. — Да и репутация лишней не будет.

Он задумался, постучал пальцами по чашке с чаем.

— У тебя уже есть команда, к которой ты присоединишься?

Тонкий момент и я знал, что он задаст этот вопрос. Морозов один из столпов Российской Империи, главный сплетник и интриган при дворе. Нет, своих и союзнических секретов он не выдаёт, но косточки любит перемывать и это многие знают. Он мне нужен был, как третье лицо при взаимодействии с машиной империи, ведь мой план — оправиться в одиночку. Подобное, да ещё и с моим классом, вызовет брожения. Не принято так, как я уже говорил.

— Тут такое дело, Павел Алексеевич, — сделал я вид, что смутился его вопросу. — Я хочу отправиться один.

Левый глаз Морозова задёргался, он обвёл взглядом столовый зал и рыкнул:

— Все вон!

Прислуга исчезла чуть ли не мгновенно, а когда дверь помещения захлопнулась, он наклонился поближе к столу и серьезно спросил:

— Ты ведь понимаешь, что твоя задумка смерти подобна? Выжить в одного, в Африканском Эпицентре, невозможно! Слаженные команды Охотников отправляются туда, каждый раз ожидая того, что могут не вернутся! Знаешь, сколько добровольцев погибло за эти месяцы, как расширился Эпицентр? Так я тебе скажу! Больше сотни человек! Сотня, Дмитрий! И это не просто Охотники пятого и выше классов! Это люди, обученные и привыкшие к подобной работе!

— Я это понимаю, — кивнул ему. — Но всё же, хочу отправиться один.

Откинувшись на стуле, он немигающим взглядом смотрел на меня около десятка секунд. Даже почти не двигался. И тут, его как прорвало. Морозов громко засмеялся.

— Весь в отца и деда! — стучал он ладонью по столу. — Вылитый Белов!

Его реакция меня немного озадачила, и он что-то увидел на моём лице, решив пояснить:

— Что, Петя не рассказывал? Это в его стиле, — кивнул Павел Алексеевич и с улыбкой продолжил: — Твой отец был таким же, Дмитрий. Настоящая сорвиголова! Рвался в Разломы, как на праздник! Эх, Боря, — улыбка исчезла с его лица и он помотал головой. — Нам тебя не хватает…

— Отец был Охотником? — немного удивленно спросил я.

Дед, и правда, не особо рассказывал о нашей семье. Не любил он это дело, ведь оно приносило боль воспоминаний. А я не хотел тревожить его раны, вот и не знал всего.

— Был ли Боря Охотником? — хмыкнул Морозов. — Твой отец, Дим, был лучшим! Ему пророчили лямку Абсолюта! И знаешь, он бы потянул! Уж кто-кто, а Боря смог бы! Так, сиди здесь!

Он резко подорвался со своего места и убежал в дом, оставив меня одного. Но ненадолго. Вернулся Морозов с каким-то альбомом, за которым, судя по виду, бережно следили.

— Вот, — открыл он одну из страниц с фотографиями. — Твой отец и мой сын — Сергей.

Мои брови взлетели в удивлении. И дело не в том, что на фото была команда Охотников, среди которых выделялся мой отец — черты лица схожи — и сын Морозова, которого легко опознать по гербу рода на груди. Всё дело в мёртвой твари, лежавшей позади них.

Аракийский Леоноптерикс. Подвид летающих рептилий, охотящихся в одиночку. Здоровая тварь, весящая сотни тон. Четыре крыла, два из которых мощные основные, с немалым размахом. И два вспомогательных, заканчивающихся вытянутыми щупальцами ближе к задним лапам. Мощная голова с выпирающим костяным гребнем вдоль всего черепа, несколько рядов клыком, заострённых так, что добыча при укусе не сможет вырваться. Сразить такую — достойный подвиг, даже для молодого Охотника. А всё из-за того, что Леоноптерикс летает очень высоко. Вся суть его охоты — нападение со стороны солнца, пока жертва его не видит, и даже его размеры этому не мешают. Мало этого, так эта тварь ещё может плеваться ядовитой слюной, прожигающей металл, словно кислота.

— Это был второй их выход в Чёрный Разлом, — улыбался Павел Алексеевич. — Ух они жару давали вместе! Морозов в роли боевого лекаря, чего никогда не случалось, и Белов — Покоривший Ветер!

Я замер, в мозгу будто щёлкнуло, и давняя картина начала вырисовываться. Помню ещё дед удивился, почему у меня дар Барьеров, а не родовой. Род Беловых специализировался именно на стихии воздуха/ветра. Кристина только-только начала делать подвижки в этом направлении, с помощью деда, ведь у того освободилось больше времени. Он и меня в своё время пытался к этому подтянуть, но я не особо рвался. Зачем, если моя сила в другом? Тем более, что я обладаю Барьером Воздуха, который по мощи не уступит основному дару. И теперь я понимал, что ускользало от меня всё это время. Барьеры Воздуха… Я их использовал чаще, чем все другие. Не только для подвижности, но и для борьбы. Будто что-то внутри меня требовало использовать именно Ветер! Да и сами Барьеры были крепче, насыщеннее и мощнее, чем те, какими я обладал, когда освоил их.

Два дара смешались? В этом мире я о таком не слышал, но ранее уже встречал. Обычно человек обладает лишь одним, заложенным в него Многомерной Вселенной. Да, Охотники этого мира научились развивать и другие, полученные благодаря Разломной энергии, но это суррогат. Он не изначальный, а скорее… дополняющий. Впрочем, бывают исключения.

Был у меня как-то заказ в одной империи людей. Небольшой по меркам остальных, но довольно богатой, чтобы позволить себе достойную армии и отваживать ею наглых соседей. Так вот, сын того императора, который и назначил заказ, показался мне странным. Было в нём что-то… неправильное. В целом, обычный парень, шебутной и даже вполне себе с хорошим характером, что редкость для принца. Лишь поздоровавшись с ним и заглянув в его душу, я понял, в чём дело.