- Далеко ли до ближайшего села? - спросил он.

- Смотря зачем едешь, боярин, - ответила женщина, - у нас тут зимой редко гости бывают. Если просто отдохнуть с дороги, так...

Ее слова прервал стук копыт и из леса выехало с десяток всадников на приземистых лохматых коньках. Один из них, - высокий мужчина с бурой бородой и волчьем полушубке, - вел в подводу удравшую от волков лошадь.

- Слава Велесу, княгиня! - выдохнул он, - сберег он тебя.

- На богов только и надежда, - усмехнулась женщина, - коль уж собственные вои не могут даже от волков уберечь. А если бы кого из них повстречали, - она кивнула на фризов и данов,- как вы биться стали, кого бы защитили?

- Мы не ищем тут битв, - сказал Херульв, - я Херульв, сын конунга фризов, сейчас - друг Волха, князя Ладожского. Он послал нас к Избору, князю кривичей.

- Вот, значит и познакомились, - кивнула женщина, седлая подведенную лошадь, - я Илмера, княгиня озерная. До Изборска путь не близкий, да и темнеет уже - позволь, княжич фризский, за добро добром тебе отплатить, загостишь у меня. А уж наутро тебя и к Избору проводим.

Возражать Херульв не стал.

Владения Илмеры, - несколько словенских и чудских сел, - располагались на берегу небольшой речки, выглядевшей столь же невзрачной, как и ее название - Прость. Она впадала в Мутную, аккурат там, где последняя вытекала из большого озера, носившего почти такое же имя, что и местная владычица - Ильмень. Сама же Ильмера княжила в самом большом из сел, звавшимся Розщеп, ее хоромы, огражденные высоким частоколом, стояли подле священной рощи, посвященной богу, которого словене звали Перуном, а чудины, - оказавшиеся дальней родней знакомым Херульву финнам, - таким же знакомым именем -Укко. За богатым столом, в хорошо натопленной горнице, Ильмера принимала своих гостей и спасителей. Приодевшись после дороги, она выглядела куда ярче, чем на берегу Мутной: в платье с красочной вышивкой и высокой белой кике украшенной разноцветными бусами. Стройную шею обрамляло ожерелье из янтарных бус, уши украшали серебряные серьги с подвесками в виде небольших уточек.

- Самая необычная моя охота, - говорила Илмера, - когда моя лошадь понесла, спасаясь от волков, а потом сбросила меня в снег, я уже думала, что она станет для меня и последней. Хвала богам, что вы поспели вовремя.

- На богов надейся, но коня выбирай с толком, - усмехнулся Херульв, наворачивая поджаристый свиной бок, - в следующий раз нас может и не оказаться рядом.

- Я принесу ту лошадь в жертву Озерному Хозяину, - сказала княгиня, - а то, кто знает, куда ее понесет, когда я поеду с тобой в Изборск.

- Поедешь со мной? - заломил бровь фриз, - зачем?

- Затем, что Избор посматривает не только на Ладогу, но и на мои владения, - объяснила Илмера, - как и Волх, впрочем. Один на севере, другой на западе, а Ильмень между ними и тот, кто владеет им и станет главным в этом краю. Если Волх с Избором собираются договориться - я хочу убедиться, что они не сделают этого за мой счет.

На этом и договорились: уже с утра отряд Херульва покинул простинское селение, отправившись на запад. На этот раз фризы и даны пересели с саней на низкорослых лесных лошадок, кроме самого Херульва и княгини- для них нашлись статные красивые кони с длинными ногами и изящными шеями, явно не здешних кровей. Вместе с княгиней в Изборск отправилось и с пару десятков ее воев. Сама Илмера, к удивлению многих надела под шубу легкие кожаные латы, а к поясу прицепила узкий, со странным, будто дымчатым клинком, длинным и узким. Рукоять клинка покрывала золотая вязь и несколько драгоценных камней.

- С востока такие везут, - пояснила княгиня, поймав взгляд Херульва, - купцы, что в хазарские и сорочинские земли ходят. И гребни красивые оттуда привозят и коней, вроде этих, - она потрепала по гриве своего скакуна, - и много чего еще.

Фриз кивнул, уже начиная понимать, зачем Драговит отправил его в эти края.

Ехали вверх по реке Шелони, то съезжая на покрытую льдом речную гладь, то поднимаясь на лесистый берег. Временами попадались селенья - местные жители, почтительно кланялись княгине Илмере, испуганно-настороженными взглядами провожая незнакомых воинов. В одной из таких деревушек отряд расположился на ночлег, с трудом разместившись в обширной избе здешнего старосты - и то многим не хватило место и пришлось ночевать в пристройках, чуть ли не в хлеву со скотиной.

- Здесь еще наши живут, словене, - объяснила княгиня Херульву наутро, когда они продолжили свой путь, - эти мне завсегда помогут. А вот уже дальше на закат - там уже изборские кривичи, с теми договориться сложнее будет.

В ее правоте Херульв убедился уже к полудню, когда объединенное войско, шедшее вдоль реки Череха, достигло места, где она впадает в реку побольше, носившую громкое название Великая. Великим, - по здешним меркам опять же, - оказалось и войско, уже ждавшее Херульва и Илмеру на противоположном берегу.

- Избор, - скривилась Илмера, - ну конечно, уже прослышал, что мы едем. И что теперь?

- Как что? - пожал плечами Херульв, - мы же к нему и ехали. Как здесь, лед выдержит?

- Да должен, - с сомнением произнесла Илмера, - главное к порогам не подъезжай.

Посреди реки и впрямь, словно спины огромных рыб, торчали черные камни - и лед рядом с ними предательски темнел, сочась струящейся водой. Херульв, высмотрев место, где следы от конских копыт и людских ног виднелись гуще всего, направил вперед коня. Следом за ним двинулась княгиня, а уж за ней и все остальное войско. Чем ближе фриз подходил к противоположному берегу, тем лучше он мог разглядеть изборских воев. По бокам стояли конники - в плащах из волчьих и медвежьих шкур, верхом на мохнатых лесных лошадках. Кольчуги были, от силы, у пары десятков, остальные обходились кожаными доспехами или плотной стеганой тканью. Мечи также имелись не у всех - большинство вооружились топорами, булавами с каменными навершием, а то и просто дубинами. Лучше вооруженные конники стояли впереди, прикрывая менее богатых соратников. Схоже распределились и пешцы, стоявшие между двумя конными крыльями: впереди редкие кольчужники, вперемешку с теми, кто одел доспех из кожи, а за их спинами укрывались бойцы в стеганках. Передние ряды топорщились копьями или рогатинами, торчащими из-за деревянных щитов, размалеванными грубо нарисованными звериными мордами, местами обитыми плотной кожей.

Чуть на особицу от войска, на могучих черных конях, восседало двое мужчин, отличавшихся и богатством одеяний и какой-то особой значимостью, сразу выделявшей их среди остальных. Одним был высокий плечистый мужчина, с окладистой русой бородой и колючими серыми глазами. С его плеч ниспадал синий плащ, расшитый золотом, под одеждой угадывалась кольчуга, а голову прикрывал полукруглый шлем, явно не здешней ковки. Могучую шею украшала золотая гривна, а запястье правой руки охватывал золотой браслет украшенный алыми рубинами. С пояса мужчины свисал длинный меч в богато украшенных ножнах, к седлу был приторочен небольшой топорик, а из голенища высокого сапога торчала рукоять ножа.

- Избор, - шепнула Илмера и Херульв, кивнув, перевел взгляд на спутника князя. Им оказался могучий старик с седой бородой, одетый в роскошную медвежью шубу. Оскаленный медведь скалился и с пряжки на его поясе - Херульву сразу припомнился князь куршей Локер, - шею украшало ожерелье из медвежьих клыков, а на груди с золотой цепи свисал резной амулет украшенный полузвериным ликом некоего одноглазого бога. И сам старик, как живое отражение этого лика, уставился на незваных гостей лишь одним только налитым кровью глазом - вместо второго красовался жуткого вида звездчатый шрам. В правой руке он держал двузубый посох, на оба острия которого был насажен выбеленный временем медвежий череп.