Яр шагнул в сторону тёмного моря и тем сломал хрупкое равновесие. Чернота всколыхнулась и забурлила, поднялась из земли и накрыла его. Чёрные волки набросились на Зимнего Зверя. Он отступал, огрызался клыками, но Чёрная Стая всё приумножилась, волки выныривали из темноты и немедля кидались в общую свару. Вот один чёрный зверь – самый огромный из стаи, с алым узором на морде – выпрыгнул выше сородичей, оставил за собой дымный след, и его пасть разверзлась, дабы поглотить солнце. Серебряный Волк прыгнул наперерез, и за миг до того, как два Зверя сцепились друг с другом, Яра кто-то коснулся.

Он по-прежнему висел на цепях в тёмной пыточной, теперь даже ноги его были окованы. Перед ним застыла женщина, чем-то похожая на старца из морока.

– Погляди на меня.

Яр поморщился от боли в избитом теле и присмотрелся: глаза чёрные, как сама ночь, волосы длинные, разлились по плечам и спине, лицо белое, тонкогубое. Женщина чем-то напомнила Сирин, но зрелую красоту незнакомки не портили голод и убогая немота.

– Не отводи глаз, – незнакомка щёлкнула чем-то в руке и откинула со лба Яра волосы. Его ослепил направленный луч карманного фонаря. Яр дёрнулся, захотел отвернуться.

– Ни дрожи ти, аки мaлый щена, – строго велела ему незнакомка на старом Навьем наречии.

– Кто ты? – Яр заметил на её шее шнурок, должно быть под воротом прятался крестик. – Пришла надо мной поглумиться? Где выучилась прорекать по подземному?

– По подземному? Деи тако у Навье ужо ни глаголют? Но, если подумать, ты и себя толком не знаешь, – она с лёгкостью пользовалась то древним наречием, то смешанным языком, то опять возвращалась на общий оседлый. – Нешто на твоей судьбе писано висеть здесмь и ждати, покуда Настоятель замучат тобя?

Холодная рука женщины коснулась ожогов. Яр рванулся вперёд, но цепь на ошейнике не дала ему вцепиться в лицо незнакомки клыками.

– Тише, Родной, не страшись, – не мало не испугалась она. Незнакомка оценивала Яра, словно только что пойманную косулю. – Вижу, хоть ты побит, но всё равно рвёшься драться, значит силён. Знать, что ты родился, но при этом не видеть тебя – намного сложнее, чем не прийти и не посмотреть из-за страхов.

– Что ты мелешь? – прошипел Яр. В багряной полутьме кузницы бледное лицо незнакомки свело тёмные брови строже.

– Пока ты висишь здесь и дожидаешься смерти, чужие племена почти зашли в ваши земли. Ты оставил свой долг, своё племя и за девчонкой полез. Сторонись её, слышишь? Сторонись златовласой дочери Настоятеля. Иначе твоё горячее сердце она против твоего же пути повернёт. Ты с первых дней зовёшь себя Волком, так не повторяй же грехов отца. В Настоятельской дочке Дух лишь проснулся, она судит о Звере, как христианка, она погубит себя. Не по пути тебе с окрещенной Волчицей – пропадёшь, не она твоё предназначение.

– Чего пророчишь! Надземцам мне веры нет! – рыкнул Яр, пробуя цепи на крепость. Незнакомка не двинулась с места, да и цепи не поддались.

– Что же, можешь попытаться убить меня, но перед этим дай хотя бы освободить тебя, – она показала ключи на широком железном кольце.

– Ты… дашь мне воли? – сказал Яр, заподозрив подвох. – На кой ляд тебе спасать меня надо?

Перед ответом незнакомка подошла к верстаку, взяла сорванную с него гильзу и повесила обратно ему на шею.

– Многие из твоего рода были со мной, многих я научила, но сильнее тебя раньше не видела. Вы предсказываете, но только я одна знаю к чему приведут все пути Нави. Люди одолеют Волков, если подземные племена не победят людей. И хоть я человек, но выбрала сторону Нави, потому что сама предсказала, в чём люди погрязнут без подземных племён: народы поднимутся на народы и в алом гневе и боли воцарится безверие. По моему велению Сва и девятнадцать других ведуний, из которых ныне осталась лишь дюжина, вывели двоедушцев из подземных чертогов – возлюбленные дети мои, кои выжили в семидесяти трёх Долгих Зимах и числом тридцать тысяч пережил два лютых Мора.

– Кто ты такая, если так хорошо знаешь про нас? – Яр не ощущал внутри этой женщины Волка, но про подземные племена она знала намного лучше ведуний. В её чёрных глазах промелькнул надменный и хитрый огонь, будто он не разглядел ответа на простую загадку.

За дверью противно скрипнул замок. Женщина отошла в тёмный угол. Пастырь запомнил её аромат: дым неизвестной сожжённой травы. Он не успел расспросить ни о чём. Нагибаясь под низким дверным проёмом в пыточную вошёл один из Волкодавов. Яр думал, что женщину тут же схватят, но Волкодав только окликнул её.

– Марина, поторопись! Настоятель скоро вернётся. Я выведу Волчонка через ворота, пока посты не сменись.

– Хорошо, Василь. Никто не должен вас видеть – это очень важно для дела.

Василий кивнул, взял протянутые ему ключи и снял с Яра оковы. В другое время он не задумываясь напал бы на них, но странность женщины заставила его не спешить. Когда на нём расстегнули ошейник, он схватил с верстака закопчённое солнце и серебряный гвоздь и намотал выкованную им цепь на руку.

– На кой подсобляете мне?

– Все ответы даны будут позже, – сказала Марина, с тревогой выглядывая за дверь. – Вернись в логово, помоги Белой Волчице. Кроме вас в племени никто единения не хочет, а без верных охотников даже умнейшая из ведуний слаба. Скоро недруги покажут вам свои зубы и когти. Будет кровь – пролей её, если надо, но за помощь мою обещай, что не убьёшь одну душу, которая к тебе сама, добровольно вместе с Волком придёт.

– Поглядим, коли освободите.

Василий хотел вывести Яра, но возле порога Марина их задержала.

– Помни, кто тебя спас, – сказала она и отдала свой медальон. – Если кто-нибудь скажет худое про Чёрный Хорс, то не верь. Мы – самые близкие Предки для Нави и мы за вами приглядываем.

Яр с большим недоверием прищурился, но Василий уже накинул на него куртку песчаного цвета и вывел из пыточной прочь. Он окунулся в холодное хмурое утро. Солнечный блик едва пробивался сквозь хмарь. Яр тихо выругался на светило. От утренней прохлады ожоги и раны не так сильно болели.

Они пошли под укрытием густой тени от длинных бетонных домов, мимо пахнущих едким топливом мастерских, где крестианцы ещё не начинали утреннюю работу. Василий хорошо знал в Обители каждый закоулок и в конце концов вывел Яра к оббитым металлом воротам. Возле них караулило четверо Волкодавов в песчаных куртках, но вместо того, чтобы им помешать, караульные отперли ворота и слегка приоткрыли одну из тяжёлых створ.

– Здесь расстаёмся, – бросил Василий и вытащил из-за пояса нож. Яр ощерился: ну, конечно, человек обманет его! Василий воткнул нож себе в руку и согнулся от боли. Не ожидавший такого Яр, даже отпрянул. Когда же Василий выпрямиться, сцепив зубы, то вернул клинок Яру.

– Ох и поганый же металл! – кривился он от полученной раны.

Только сейчас Яр заметил, что Василий ранил себя его собственным заветным клинком с фигурным навершием.

– Чего стоишь? Беги прочь!

Повторять не потребовалось. Яр выскочил за ворота и побежал по равнине, оставляя странные поступки людей на их Совести. Руки, ноги и рёбра болели и ныли от побоев и пыток. Он подхватил пригоршню талого липкого снега и жадно запихнул его себе в рот. Чем дальше он отбегал от Обители, тем больше прибывало в нём сил. Всё, о чём говорил ему Настоятель, теперь казалось обманом, лукавым враньём. Предатель хотел выбить из-под него веру в свой род и в своих близких!

Словно по зову его разозлённой души, на покрытой пятнами талого снега равнине показались огромные волки.

– Заявились, беспутные! – ощутил Яр, как в сердце вскипает радость. Он так ослабел, что помощь Великих Зверей придётся ему весьма кстати… да, чересчур ослабел. В серебряных глазах Чёрной Стаи не было и капли покорности. Великие Звери окружали его, они явно готовились к нападению. Стая его подкараулила, чтобы перегрызть ему глотку. Но почему?! На холме возле леса стоял его настоящий отец – Чёрный Зверь. Великий Волк поднял иссечённую шрамами голову и наблюдал за детьми. Чужими когтями, чужими зубами, чужой необузданной силой он хотел поквитаться с победившим его многие Зимы назад двоедушцем.