Каждая из подруг вытащила по кольцу и показала Дашутке. Все кольца разные, от медного до золотого. Сама Дарья сняла с пальца серебряный перстень с янтарным камушком.

– Ну, вот и славно. Только чур вместе держаться и никуда по одной не ходить! В тепле много чего затаилось и шепчется. Слышите? Парень молодой плачет, рядом с ним мать в сенях причитает.

Подруги вытаращились на Дарью и забормотали промеж собой: никто не слышал в пустом доме ни звука. Довольная улыбка расплылась по лицу Дарьи, ей нравился страх подруг, она подозвала всех к столу.

– Садитесь скорее, а то заметит кто-нибудь нашу свечку – разгонит!

Подружки торопливо расселись на подставленных ящиках и чурбаках. Чтобы развеять остатки волнения, они спешно пересказывали друг другу Монастырские сплетни. Очень скоро разговоры свелись к тайным чувствам. То ли одиночество тепла побуждало их откровенничать, то ли таинство, которым они собирались заняться.

«Гадалке у судьбы и спрашивать ничего и не нужно. Человек сам о себе всё расскажет», – вспомнила Дарья слова наставницы.

Из принесённого мешка она вынула сито и насыпала в него пшеницы.

– Бросайте колечки сюда! – указала она на сито. Подруги положили кольца, и Дарья перемешала пшеницу рукой.

– Первое гадание простое, – строго объявила она. – Кто какое колечко достанет, такой и муж у вас будет. Медное – за трудника выйдешь, серебряное – за ратника, золотое – высокого чина будет жених.

Подружки переглянулись. Все, наверное, подумали о Егоре. Он единственный из высоких чинов до сих пор ходил не женатый.

– А если перстенёк с янтарём выпадет, тогда выйдешь за того, кого сама пожелаешь! – закончила Дарья и выставила сито на стол.

На лицах некоторых подруг расцвели загадочные улыбки. И сомневаться не стоит, что они будут искать в зерне лишь янтарный перстень.

Гадание началось, подруги вместе запустили руки в пшеницу. Дарья с ухмылкой следила, как у них сверкают глаза. Какая глупая мелочь! А всё-таки верят.

Пальцы Дашутки нащупали крупный камень, и она вытащила руку из сита, не разжимая кулак. У каждой подружки к тому времени лежало по колечку в ладони. Кивнув, она позволила им взглянуть на судьбу. Тишина в комнате нарушилась вздохами. У одной подруги оказалось медное кольцо, у другой золотое, а у третьей перстень с янтарным камушком. Дашутка удивленно приподняла бровь. Она точно знала, что перстень с камушком выпал ей и разжала ладонь. На руке лежал чёрный камушек, непонятно как угодивший в зерно.

– Это глупое гадание! – недовольно сказала Дашутка. – Ничего в нём правдивого нет. Давайте я вам кое-что понадёжнее покажу…

Девушки начали перешёптываться: им-то гадание глупым не показалось.

«Раскудахтались, куры!», – зло подумала Дарья. – «Ну, погодите же, сейчас устрою!».

Она снова достала мешок из-под стола и вынула два круглых зеркала: первое побольше, второе чуть меньше. Одно она поставила напротив другого и зажгла по бокам две свечи. После этого усадила первую из подруг у большого зеркала – так, чтобы глаза смотрели поверх маленького, в бездонный тоннель из сплошных отражений. В конце этой чёрной дороги дрожали лучистые огоньки свечей.

– Смотри на отражения, – вкрадчиво шептала Дашутка над плечом притихшей подруги. – Там своё будущее и увидишь. Суженого, единственного, старого аль молодого, холостого или вдовца, сытого или голодного – зеркало всё откроет. Но как только увидишь его, выкрикни «чур!», иначе дух из зеркала выскочит и нечистую силу за собою притащит!

Подружка хотела перекреститься, но не решилась. Каждая из них пришла на гадания за советом от тёмных сил. Дарья почувствовала страх и заулыбалась. От живота к груди прокатилась волна приятной истомы. Очень скоро в комнате испуганно вскрикнули: «Чур меня!». Одна за другой подруги садились перед зеркалом, чтобы увидеть в отражении своё будущее.

Дашутка сама не раз испытывала гадание. Если долго смотреть в отраженья зеркал, то при свете свечей могло привидится самое невероятное. Иногда подруги видели не только знакомых людей, но и целые картины из будущего. Кто-то видел себя с малышом на руках, кто-то различил сгорбленного старика или молодого красавца. Слёзы сменялись возгласами радости, удивление – облегчением, но сначала всегда царил страх. Дашутка глубже вдыхала, когда очередная подруга подсаживалась к зеркалам в ожидании призраков.

Но тут ей самой привиделось, что за окном кто-то есть. Ни скрипа, ни стука она не услышала, даже снег под окном не хрустел, лишь почувствовала: снаружи есть кто-то. Она подошла к окну и немного отодвинула занавеску. За мутным от пыли стеклом показалось лицо и тут же исчезло в ночной темноте.

– Довольно! Пора по домам расходиться! – заторопила Дарья подруг.

– Что, уже всё? – недовольно удивились они раннему концу вечёрок, ведь успели пересмотреть в зеркалах половину общины и кольца из сита лишь подтверждали догадки о будущем.

– Кто сказал «всё»? Нет, гадания у нас ещё будут! – быстро сообразила Дашутка. – Как до тепла своего доберётесь, начинайте доски в заборах считать: «Сытый, голодный, вдовец, холостец». На последней доске свою судьбу и узнаете!

Но некоторые из подруг ещё сомневались, и Дашутка начинала сердиться.

– Вот что, есть гадание самое верное – предскажет, выйдете замуж в этом году или… К закрытым дверям храма ступайте, прислушайтесь. Если служба идёт, значит скорая свадьба! Если нет – в родном тепле ещё на год останешься. Если же отпевают кого… – Дарья прищурилась, ощущая, как в подругах сгустился страх, – значит умрёшь!

Всем немедля расхотелось гадать. Каждая из подружек ещё пересчитает доски в заборе, а вот к храму пойдут только самые смелые.

Дарья выпроводила подруг и заперла дверь. Перед глазами так и стаяло лицо, увиденное за окном, она места себе не находила. Через пару минут в дверь постучали. Дашутка поспешила открыть. На пороге стояла высокая женщина в сером платье и кожушке.

– Здравствуй, Мариночка, – с улыбкой встретила Дарья.

– Здравствуй, милая, – отозвалась гостья. – Вот, мимо шла, голоса услыхала, дай, думаю, зайду. Интересные ты гаданья устроила, да ещё в таком месте. Можно к тебе?

– Конечно! – суетливо отошла Дарья и пропустила Марину в дом. Дверь она заперла поплотнее на крюк. На одно оставалось надеяться, что их с Мариной никто не увидит. Иначе слухи по общине пойдут нехорошие.

*************

Ящики и мешки в подземном логове до отказа забиты деталями из светлого металла и серебряными монетами. Первый Охотник добывал в набегах не только дорогую одежду и украшения, которые так любила ведунья, но и эти странные, совсем непривычные для Нави припасы.

В минуты покоя Влада пересчитывала сокровища и раскладывала монеты стройными башенками. За прошедшие Зимы она изменилась так мало: всё те же дикие голубые глаза, волосы цвета пепла, отросшие до самых плеч, возле левого уха на кожаном ремешке болтается оберег из волчьих клыков. Навь стареет почти также, как люди, но у Влады на лице ни единой морщинки, лишь во взгляде исчезла беспечность. Она одета в атласную рубашку и кожаные брюки с поясом. Такую одежду в племени больше никто не носит. Дни, когда она доверяла высоким охотничьим сапогам и грубой оленьей куртке, давно миновали, и всё же её привычки не изменились: под рукой Влада всегда держала два боевых клинка, пристёгнутых к бёдрам, шесть метательных ножей в петлях на поясе и ещё несколько спрятанных под одеждой.

Перед костром стоял Сивер и разговор с ним не ладился.

– С чужаками едениться – пустая затея, – сказал он от лица всех вожаков племени. Им претило желание ведуньи объединить племена, но лишь Первый Охотник мог высказать это Владе. Сивер предупреждал её, как супругу, о зреющем мятеже.

– Зимние Волки чужеядов издревле сторонились. Совесть Щуров наставляет нас не пускать инородцев на свои земли и опасаться.

– Опасаться? – Влада окинула мужа презрительным взглядом. Сивер запустил большие пальцы за пояс с пристёгнутыми топорами и со значением кивнул. Влада лишь презрительно фыркнула.