– Вы могли бы и лучше выучить, Кристина, – беззлобно проговорил он. – Ставлю вам четвёрку, – Теодор вывел аккуратную цифру, которая заметно выбивалась из ровного столбика пятёрок. Девушка, облегчённо вздохнув, покорно приняла судьбу и намеревалась уже вернуться на своё место, как вдруг услышала бойкий голос Марты.

– Будьте снисходительны, герр Макинтайер. Госпожа главный редактор у нас в заботах по уши – ничего не успевает.

Теодор удивлённо хмыкнул.

– Кто, простите? – уточнил он.

– Госпожа главный редактор. Её выбрали для школьной газеты на классном собрании и теперь Фигаро здесь, Фигаро там – сами понимаете.

Учитель многозначительно возвёл брови, после чего с ещё большим интересом взглянул на Кристину.

– Главный редактор – должность ответственная. Кого попало на неё не берут. Значит, фройляйн Луческу заслужила это право. Что ж, я не удивлён, – добавил он лишь им двоим понятную ремарку, после чего Кристина одарила его коротким недовольным взглядом. – Если нужна будет помощь, обращайтесь, – приветливо проговорил он. – А теперь присаживайтесь, Кристина. Поблажек я вам делать не стану – учитесь распределять время и делегировать работу.

Последние слова хоть и были сказаны ровным, лишённым эмоций голосом, всё же покоробили девушку. Ей стало неловко за то, что Марта очень неуместно вмешалась. Да на что она вообще надеялась? Неужели хотела надавить на жалость? Подойдя к месту, Кристина укоризненно глянула на подругу, очередной раз убедившись в том, как виртуозно эта чертовка натренировала умение избегать угрызений совести.

– Когда вызовешь его на интервью? – шёпотом спросила её Ханна, посматривая при этом на учителя. – До пятницы надо успеть.

– Зачем торопиться? – также тихо ответила ей вопросом на вопрос Кристина. – Можем и до следующего выпуска подождать.

– Девчонки же нас порвут! Они только ради этого интервью готовы газету читать.

– Ничего не обещаю, – суровым шёпотом прохрипела главный редактор. – У него могут найтись дела и поважнее. – Обе замолкли, когда Макинтайер окинул их в меру строгим взглядом.

– Боишься, что ли? – прошипела Марта, дождавшись, когда учитель отвернётся к доске.

– Не боюсь. Просто не хочу отвлекать. Отстаньте, пока нам замечание не влепили.

– Я бы могла, конечно, тебя сменить, – Марта приосанилась, напуская на себя равнодушный вид, – но ты ведь так ничему не научишься, продолжишь стесняться, бояться кому-то помешать. В нашем деле это большая проблема.

– Спасибо, обойдусь, – буркнула Кристина, отмахиваясь от неё и выискивая нужную страницу в учебнике.

Когда урок закончился, Кристина, которой не оставили выбора, решила задержаться. Ей хотелось дождаться, чтобы все ушли и рядом не осталось свидетелей её разговора с Теодором. Одноклассницы же, как назло, не спешили покидать кабинет, то и дело принимаясь заводить разговор с учителем о Шекспире, понять которого без помощи индивидуальных занятий было им не по силам. Когда последняя страждущая внимания Макинтайера школьница, несолоно хлебавши, покинула класс, Кристина с прискорбием осознала, что отделаться от подруг не вышло. Марта с Ханной остались сидеть на своих местах как приклеенные и теперь жадно сверлили взглядами спину подруги, спускавшейся к учительскому столу. Разок Кристина всё же обернулась, ища поддержки, но увидела лишь две смеющиеся рожицы, сдобренные лукаво прищуренными глазками.

Она подошла к столу и откашлялась. Теодор поднял голову, лицо его при этом вытянулось в немом вопросе. Он перевёл взгляд на подруг Кристины, удивляясь вдвойне, ведь он считал, что все ушли, затем спросил:

– Вы что-то хотели, фройляйн Луческу?

– Да, господин Макинтайер, – Кристина нервно почесала затылок. – Дело в том, что мы готовим газету к первому в этом году выпуску и очень хотели бы взять у вас интервью, чтобы ученицы лучше вас узнали.

– Мы – это… – мужчина осмотрелся, снова остановив взгляд на шушукающейся парочке, сидевшей поодаль.

– Да, мы с девочками сотрудничаем.

– А кто будет опрашивать?

– Я, – смущённо проговорила Кристина.

– А вы умеете?

– Никогда раньше не пробовала.

– Ну ничего. Я тоже никогда не давал интервью. Допрос на прошлом уроке не в счёт. Сколько времени у нас есть?

– Завтра вечером я должна отдать всё в печать. Поэтому буду признательна, если мы поговорим с вами сегодня или завтра утром.

– Хорошо, – быстро ответил Теодор, закрывая классный журнал. – Приходите к шести часам в учительскую, буду вас ждать, – он послал девушке лучезарную улыбку – ту самую, от которой хотелось улыбаться в ответ.

– Договорились, – Кристина удовлетворённо кивнула.

Она не знала, радоваться или нет тому, что никто из девочек тем вечером за ней не увязался, но чем ближе подходило время интервью, тем острее ощущалось волнение и потребность в поддержке. Подойдя в назначенный час к дверям учительской, Кристина коротко постучала. Ей не ответили. В следующую секунду Теодор легко толкнул дверь, отчего девушке показалось, что он стоял наготове, ожидая её.

Учитель, как всегда, был в приятном расположении духа, что вселяло некоторое спокойствие. Он прошёл вглубь кабинета, увлекая за собой девушку и указав ей на свободный стул возле круглого стола, опустился напротив, опершись локтями на столешницу и скрепляя пальцы в замок.

– Хотите чаю? – спросил он.

– Нет, спасибо. Давайте начнём, – Кристине показалось, что голос её прозвучал резче, чем хотелось бы и она поспешила исправиться. – Мама обещала выслать мне ещё вещей вместе с забытыми. К выходным посылка должна прийти. Как только я её получу, сразу же верну вам свитер.

– Я уже говорил вам, что беспокоиться не стоило. Можете вообще не возвращать, если он вам понравился.

Кристина не ответила. Вместо этого она вынула из сумки блокнот с заготовленными вопросами, ручку и приготовилась записывать.

– Господин Макинтайер, расскажите, пожалуйста, о том, почему вы решили стать учителем литературы?

Теодор ответил не сразу, некоторое время выжидающе глядя на девушку, затем откинулся на спинку стула и крайне серьёзно произнёс:

– От большой любви.

– К литературе? – Кристина непонимающе вздёрнула светлую бровь.

– Не только, – скуластое лицо вновь озарила улыбка. – Я был влюблён в девушку, очень красивую, но крайне дерзкую. Я хотел жениться на ней, но она заявила, что если когда-нибудь решится выйти замуж, то можно будет смело вызывать санитаров и увозить её в сумасшедший дом, – мужчину позабавила крайняя степень удивления, нарисовавшегося на девичьем личике. Он продолжил. – Она решила поступать в педагогический университет, чтобы работать учительницей и строить карьеру. Семья в её планы не входила. Тем не менее я не отставал. Поступил вместе с ней, чтобы быть рядом и продолжал добиваться расположения. Незаметно для себя я получил профессию, а потом стал работать.

– А она? – встревоженно спросила Кристина, с нетерпением ожидая продолжения истории.

– Она тоже. Как и хотела, она начала подниматься по карьерной лестнице, добиваясь своей цели всеми доступными ей способами. В конце концов, она переехала в другую страну, где ей предложили вакантное место, о котором она и мечтать не могла. Естественно, что между мной и работой мечты она выбрала второе, – мужчина умолк. В свете настольной лампы на его всегда приветливом лице читалась печаль. Возможно, он просто в тот момент глубоко задумался, но под впечатлением грустной истории Кристина склонна была драматизировать. Она ничего не записывала то ли потому, что забыла, то ли осознавала, что вряд ли опубликует подобное откровение в газете, которую потом зачитают до дыр впечатлительные школьницы.

– Вы за ней не поехали? – тихо осведомилась она.

– Нет. Я остался в Англии, – он выдохнул, возвращая лицу мягкость.

– Господин Макинтайер, – теперь Кристина с ещё большим волнением подыскивала слова, – вы же понимаете, что я не могу это написать? Это слишком личное.