Кристина опомнилась. Она открыла было рот, но в ту же секунду поняла, что не знает, что сказать. Объяснять этому типу, что произошло недоразумение, что Лили вышла и сейчас придёт было как-то глупо. Да и выбеги она в коридор, её бы увидели и, возможно, полезли с вопросами, которые добавили бы сложностей маме. Потому девушка продолжала стоять истуканом с открытым ртом, пока наконец не собралась с мыслями.

– Лили скоро будет, – коротко ответила она. – Я её дальняя родственница, зашла по делу. – Внутри всё сжалось от необходимости снова врать и изворачиваться.

– Сюда небезопасно приходить юным девушкам, вы понимаете это? – по голосу мужчины становилось понятно, что он разочарован. И всё же он не отступал. – Прискорбно и то, что моё время оплачено, а той, к кому я шёл, нет на месте. Так не пойдёт, – в карих глазах мелькнул злой огонёк, после чего мужчина стал медленно приближаться, толчком закрывая дверь позади себя. – Судя по всему, вам придётся сменить тётушку, или кто там она вам, в её отсутствие.

Кристина с ужасом смотрела ему в глаза, понимая, что никто, кроме матери, ей не поможет. Она пятилась от преследователя с той же скоростью, с какой он приближался к ней и с большим трудом заглушала вопль подступающей истерики. В тот момент, когда ей в спину упёрся угол комода, Кристина поняла, что отступать больше некуда. Она судорожно завела руки назад и ухватилась за деревянный край, впиваясь в него пальцами до боли.

– Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я здесь не работаю, – почти шёпотом проговорила она, умоляюще вглядываясь в помутневшие глаза напротив.

– Я не уйду, пока не будут выполнены все мои пожелания, – он сделал ещё шаг. В тот момент, когда расстояние между мужчиной и девушкой сократилось до предела, а спина Кристины ощутила сильную боль от прижимающегося к ней ребра злосчастного комода, позади мужчины раздался бодрый голос:

– Густав, милый, ты уже пришёл? – пропела Лили, вплывая в дверь. Она прекрасно понимала, что происходит, но что бы ни случилось, не стала бы делать замечания клиенту. Здесь его слово – закон. И одному только богу известно, каких усилий зачастую стоило женщинам, работавшим в «Лотосе», добиться того, чтобы клиенты не создавали им дополнительных проблем и при этом оставались довольны обслуживанием. Лили одарила его ласковой улыбкой, переключая внимание на себя, после чего протиснулась между ним и дочерью, без лишних слов сунула ей в руки пару лаковых сапог и развернув к двери, почти вытолкала наружу со словами: «Передавай привет тётушке Агате, милая. Скажи, что я приду, когда получится проведать её.»

Кристина не успела опомниться. В следующую секунду она с небрежно наброшенной на плечо сумкой и зажатыми в руках сапогами оказалась в проходе, ведущем к кухне. Недовольный голос Густава всё ещё звучал позади неё, перемежаемый успокоительными речами Лили. Девушка на автомате проследовала уже знакомой дорогой и впервые вспомнила, как дышать, оказавшись на тёмной лестнице. Здесь, охваченная накатившими эмоциями, она опустилась на пыльную ступеньку и глухо заплакала, изливая вместе со слезами желание во что бы то ни стало изменить свою жизнь и жизнь матери.

Кристина просидела на лестнице с четверть часа. Она бы и дальше оставалась там, если бы наверху не послышался шорох. Похватав вещи, девушка, глаза которой уже привыкли к темноте, кинулась вниз и через несколько секунд оказалась на улице. Влажное от слёз лицо в тот же миг обдало дуновением вечернего ветра. Только теперь, ощутив холод, проникающий за воротник жакета, Кристина поняла, что забыла в комнате матери свитер. Сжав от досады губы, она решила, что переживёт без него – не возвращаться же. К тому же теперь у неё была какая-никакая курточка.

Зажимая рукой лацканы жакета, она направилась в сторону автобусной остановки, чтобы ехать на вокзал. Там, пользуясь отсутствием свидетелей, она стянула с себя туфли и примерила сапоги. Обувь была великовата, но смотрелась аккуратно и ногам было удобно. А потому, затолкав туфли в широкий внешний карман сумки, девушка, погружённая в мысли, продолжила ждать свой автобус.

Всё повторялось из года в год, как по сценарию. Одни и те же кондукторы проверяли билеты в автобусе, одни и те же кассиры на станции продавали посадочный талон в купе. Кристина даже некоторых попутчиков узнавала в лицо – так часто они виделись. В этот раз девушка обменялась вежливыми поклонами с пожилой дамой, которая, судя по её облику, возвращалась с дачи. Та подарила Кристине мешок яблок, убеждая девушку в том, что она удивительно похожа на её внучку, о которой старушка тут же принялась рассказывать, затянув повествование больше чем на час.

Кристина слушала её, размышляя о своём, а когда начала то и дело зевать, не в силах скрыть усталости, попутчица, наконец, оставила её в покое. Тогда же девушка откинулась на спинку скамьи, остро ощутив, как сильно она хочет спать. Под стук колёс и шорохи вокруг она не заметила, как заснула.

Утро встретило Кристину стуком дождя в окна и неизменно затёкшей шеей. Вдобавок ко всему от беспокойного сна разболелась голова, обещая выбить главного редактора школьной газеты из рабочего состояния на весь день. Как назло, именно в этот день требовалось начать сбор статей для печати. Что ж, хорошо хоть девочки не отказывались помочь. Да и утомительный энтузиазм готовой на свершения старосты был бы при данных обстоятельствах очень кстати.

Ступив на перрон, девушка с облегчением осознала, что дождь закончился. Это не могло не радовать, ведь её зонт остался в школе. Однако теперь отсутствие свитера ощущалось острее. Сильный ветер, сдобренный сентябрьской сыростью, пронизывал насквозь. Приходилось постоянно менять закоченевшую руку, придерживавшую ворот жакета и отправлять её под мышку, чтобы отогрелась. Больше всего на свете продрогшая до костей Кристина хотела сейчас, чтобы сторож оказался на месте и отворил ей калитку без проволочек. Она продолжала идти, огибая лужи, но спустя пару минут, её неожиданно окликнули.

– Эдит, – знакомый насмешливый голос заставил Кристину остановиться. Внутреннее волнение от встречи с тем, кого она сразу узнала, хоть и не ненадолго, но согрело её. – Вы так спешите. Насилу вас догнал, – герр Макинтайер, одетый в тёплое пальто и шляпу, подошёл ближе и встал напротив.

– Зачем? – спросила девушка поёжившись. Озноб вернулся и теперь хотелось только одного – скорее попасть в тепло.

– Что зачем? – учитель глубоко вздохнул, отдуваясь после быстрой ходьбы.

– Зачем вам меня догонять? – она всё же развернулась и снова зашагала к школе, но уже не так быстро.

Мужчина поравнялся с ней.

– Мне показалось, вы боитесь, что я вас выдам. Вероятно, я недооценил масштаб вашей литературной тайны, – он искоса глянул на девушку, которая явно пришла в замешательство после его слов. – Хотел успокоить вас. Я не стану никому ничего говорить.

– Благодарю вас, – сухо ответила Кристина. Дальше они шли молча, но на подходе к развилке Макинтайер слишком уж надолго задержал взгляд на своей спутнице. Кристина снова испытала неловкость.

– Почему вы так легко одеты? – прямо спросил он.

– Я забыла дома свитер. Там было теплее, и последствия своей рассеянности я смогла ощутить только здесь, – она судорожно пожала плечами. – Ничего, мама вышлет по почте.

– Но до этого ещё надо как-то дожить и не слечь с воспалением лёгких, – мужчина деловито оглянулся, оценивая обстановку, после чего пристально посмотрел на продрогшую девушку. Кристина невольно встревожилась, не понимая, причин его неожиданной решимости. – Пойдёмте, – коротко приказал он, указывая девушке рукой в сторону тропинки, ведущей к коттеджам.

– Куда? – испугалась Кристина.

– Ко мне. Я дам вам тёплую одежду. Потом вернёте. Пойдёмте, пойдёмте, пока ещё не поздно, – он положил руку ей на спину, слегка подталкивая вперёд.

Кристина хоть и повиновалась, но внутри неё бушевала буря сопротивления. Вскоре она не выдержала и остановилась, закипая от возмущения.