Фореман попятился назад и плавно опустился в кресло. Когда Хадли в таком состоянии, всем лучше молчать и слушать.

— А это ты видел? А это? — листки друг за другом летели на пол.

Когда последний лист полетел под кровать пациентки, Хадли выдохнул и сел на подоконник. Наступила тишина, прерываемая только тихим жужжанием приборов. Прошла минута, другая, но никто из докторов не двинулся и не заговорил. Каждый пытался разгадать загадку таинственной женщины, выглядящей вдвое моложе своего возраста.

Вдруг Хадли вскочил и хлопнул себя по лбу.

— Это и есть ее болезнь!

— О чём ты? — устало спросил Фореман.

— О её здоровье. Ты только послушай, — глаза Хадли горели азартом. — Её здоровье — это и есть главный признак её болезни.

— Что за бред? — фыркнул главный врач. — Может, тебе отдохнуть? А то уже третий день не выходишь из этой палаты.

— И не выйду, пока не докопаюсь до сути, — отмахнулся Хадли и вновь вернулся к обсуждению.

— Болезнь Кушинга? — предположил Фореман наудачу.

— Кортизол в норме, — отмахнулся Хадли.

— Феохромоцитома?

— Метанефрины в норме, МРТ не выявил патологий надпочечников.

— Гипертиреоз? — сделал последнюю попытку Фореман.

Хадли не глядя поднял с пола один из результатов анализов и отдал его начальнику.

— ТТГ в норме, Т3, Т4 в норме. Всё в норме!

— Волчанка?

— А то я сам не подумал? Или ты думаешь гормоны я из любопытства проверял?

Фореман покачал головой и хотел что-то сказать, но Хадли было все равно, он продолжал раскручивать клубок мыслей.

— Хронический лимфолейкоз тоже исключаем. Лейкоциты в норме, а при лимфолейкозе они немного повышены, что приводит к повышенной сопротивляемости к болезням. А может…

— Хадли, стоп! — Фореман резко встал и вытащил из кармана халата какой-то документ. — Я, собственно, что пришёл. У меня для тебя новости.

Он замолчал, ожидая вопросов, но Хадли молчал и терпеливо ждал продолжения.

— Час назад пришло постановление суда. У Софии договор на криоконсервацию в клинике Гарвуда, в случае её смерти или комы продолжительностью более четырёх суток.

— Ты шутишь? — Хадли вырвал из его рук документ, раскрыл и принялся читать. — Этого не может быть! Почему они на дают шанс вылечить пациентку? Сегодня только третий день!

— Да. Но четверо суток с момента приезда скорой истекает уже через пять часов. Судья распорядился перевести пациентку в клинику Гарвуда для подготовки к криоконсервации. Если к трём часам по полудню она не придёт в себя, её заморозят. Думаю, Гарвуд немного подтолкнул правосудие.

— Подонок! — Хадли скомкал постановление и швырнул в мусорную корзину. Попал, но места бумаге в ней не хватило. — Он ради собственной наживы готов даже младенцев собственноручно резать!

Фореман хотел что-то возразить, но Хадли снова было не до него.

— Сейчас же пойду в Министерство здравоохранения и напишу на этого гада! Я давно подозреваю, что он купил свою докторскую степень, а не заработал честным трудом…

— Хадли! — повысил голос Фореман. — Успокойся. Это воля пациентки и решение суда.

— Да к чёрту и то и другое! Они не компетентны в этих вопросах! — Хадли резко повернулся к шефу. — Ты же не позволишь ему забрать мою пациентку?

— Я не могу им отказать. Мы обязаны уважать волю пациентки.

— Погоди-погоди, — Хадли никак не мог собраться с мыслями. — Ты хочешь сказать, что у неё даже шанса не останется? Ты вот так возьмешь и отдашь им совершенно здорового человека?

— А что я могу сделать? — Фореман подобрал постановление, расправил его и разгладил на подоконнике.

— Но ты же главный врач больницы! — Хадли никак не мог поверить, что так и не сможет разгадать эту загадку.

Фореман развел руками, отчего Хадли еще сильнее разозлился. К чёрту волю пациентки! Он клялся спасать жизни, а не замораживать людей заживо. Если дело в коме неизвестного генеза, он обязан разобраться. У него есть идеи по терапии, которые могут сработать. Но этот дотошный законопослушный Фореман явно не даст ему времени.

Пока Фореман собирал с пола результаты анализов, Хадли судорожно прокручивал в голове план спасения пациентки.

— Доктор Фореман? — в палату зашли трое, двое полицейских и мужчина с логотипом клиники Гарвуда на куртке. — Мы пришли за Смирновой.

— Я помогу довезти её до машины! — воскликнул Хадли, отчего все трое вздрогнули.

Представитель криокомпании вопросительно уставился на Форемана. Тот кивнул и развел руками:

— Доктор Хадли, видимо, хочет поучаствовать в судьбе пациентки. Не будем ему мешать.

— Вот-вот, не надо мешать. Я всего лишь хочу довезти её до машины, — миролюбиво улыбнулся Хадли.

Он отключил женщину от аппаратов, вытащил изо рта кислородную трубку и снял пульсоксиметр. Затем наклонился и поднял ограничители колёс кровати.

— Поехали, — сказал Хадли и развернул кровать к выходу.

Полицейские и представитель потеснились, пропуская громоздкую кровать с пациенткой в коридор. Они на несколько секунд задержались, дожидаясь Форемана.

«Лишь бы он успел закрыться прежде, чем они добегут», — успел подумать Хадли и устремился к открытым дверям лифта, из которого выходили люди.

— Дорогу! Срочная операция!!! — заорал он, и все в панике выскочили из лифта. Даже те, кому не нужен был этот этаж.

Он вкатил кровать в лифт, нажал кнопку «–1» этажа и начал судорожно нажимать кнопку закрытия дверей. Фореман, представитель и полицейские, выйдя из палаты, быстро сообразили, что здесь что-то не чисто, со всех ног бросились к лифту.

— Ну давай же! Давай! — Хадли продолжал нажимать на кнопку.

Двери закрылись почти у самого носа полицейского, и лифт неторопливо пополз вниз. У Хадли в голове уже был план. Не идеальный, но в текущих условиях оставалось уповать лишь на чудо.

Лифт остановился в подвале и дверь открылась. Хадли выкатил кровать в коридор и порадовался тому, что здесь было тихо и безлюдно, только гудела система вентиляции. Однако надо было торопиться, ведь полицейские уже увидели, куда уехал лифт и теперь бегут по лестнице.

— Санитарная комната, — обрадовался он. — То, что нужно.

Хадли закатил кровать с пациенткой в санитарную комнату и запер дверь изнутри. Он понимал, что преследователи уже рядом и скоро найдут его, поэтому надо действовать быстро.

Он выбрал санитарную комнату не просто так, а потому что там была большая ванна, которую он и начал наполнять ледяной водой, выкрутив кран до упора. Пока ванна наполнялась, он перерыл содержимое шкафчика с препаратами, выбирая всё, что может понадобиться для реанимации. Затем подошел к морозильной камере и выгреб все мешки со льдом, которые высыпал в ванну.

В это время из коридора послышались торопливые шаги, затем стук в дверь и крики охранников:

— Доктор Хадли! Мы знаем, что вы там! Откройте дверь!

— Ага, сейчас! Чтобы вы убили мою пациентку? Ни за что! — крикнул он, наблюдая за тем, как ванна наполняется.

Крики и грохот кулаков по двери продолжились, но Хадли на них не реагировал.

«Дверь крепкая, выдержит… Наверное», — подумал он.

— Хадли! Что вы творите⁈ Немедленно выйдите и отдайте пациентку! — послышался разъярённый голос Форемана из динамика, висящего над дверью.

— Не дождётесь, — буркнул Хадли, выключил воду и осмотрелся. — Мне нужен стул.

Обычный стул нашёлся в углу комнаты, за столом для медсестры.

— То, что нужно!

Он поставил стул на стол, и подтащил их к торцу ванны. После чего подкатил кровать с пациенткой поближе и поставил её на тормоза.

— Доктор Хадли, если вы сами не откроете дверь, мы будем вынуждены войти силой! — послышался голос и в дверь сильно ударили.

— Подождите! — крикнул Хадли в ответ. — Я провожу реанимационные мероприятия, а вы мне мешаете!

— В последний раз предупреждаю, откройте дверь, или мы её выломаем! — заорали из коридора.

Снова послышались удары, но уже с металлическим звуком. Хадли понял, что в ход пошли не только кулаки, поэтому торопливо перетащил её на стол, а потом и залез туда сам. В это же время замок на двери хрустнул от удара чем-то особенно тяжёлым, и дверь резко распахнулась.