Взведя большими пальцами курки обоих пистолей молодой человек показал взмахом головы на дверь и добавил:

— Открывай.

— Ну конечно, дамы вперед! — И послав Кальвадосу воздушный поцелуй, демоница резко распахнула дверь храма. На удивление дверь раскрылась легко и бесшумно, наверное, служители недавно смазывали петли.

Глубоко выдохнув и вытянув руки с оружием, парень быстро вошел в храм, вслед за ним туда же проскочила и Мириил.

В храме горело много свечей и лампад, в их неровном желтом свете Кальвадос моментально разглядел поле будущего боя.

Основной, центральный неф длиною метров пятнадцать с несколькими рядами скамеек по бокам, переходил в хор и апсид с установленным на невысоком амвоне алтарем с Сидусом. Там, отбрасывая пляшущие тени на покрытую мозаикой стену стоял, ссутулившись над алтарем человек в обычной сельской одежде и бормотал заклинания. Четыре человека стояли спиной к нему у края амвона — видимо марионетки. На алтаре лежала связанная Тьюн, над ней расплывалось красноватое марево, на полу валялись различные кубки, светильники и подставки для кристаллов. Привалившись сбоку к алтарю, сидел Керлаон, глаза его были закрыты. Чернокнижник быстро подскочил к нему, чиркнул ножом и с левой руки в подставленную чашу, в которой раньше плескалась освященная вода, потекла кровь из перерезанных вен. Единственное что патрульный сейчас мог — это понадеяться на живучесть эльфийской расы.

Все это Кальвадос успел рассмотреть за несколько ударов своего сердца пока, не опуская оружия, делал два шага — чтоб лучше прицелиться в сгорбленную фигуру у алтаря. На втором шаге он споткнулся об лежащие на проходе два мертвых тела, скорее всего служитель и сторож храма пытались помешать чернокнижнику. Громко чертыхнувшись, он понял, что дальше красться нет смысла и, в порыве какой-то бесшабашной храбрости, громко заорал:

— Руки прочь! — как всегда, когда он сильно волновался, то сам того не замечая переходил на русский язык, а на последнем слове его голос «дал петуха».

Все пять человек начали синхронно к нему разворачиваться, и он выстрелил сразу из обоих пистолетов. Звуки выстрелов, усиленные акустикой храма, слились в один оглушающий громовой раскат, две вспышки и пороховой дым на мгновение ослепили Кальвадоса. Однако он успел разглядеть пошатнувшуюся фигуру на амвоне, а одного человека, стоящего ниже, буквально смело с ног. Свинцовая пуля досталась чернокнижнику, а крупный кристалл фламмы разнес голову одному из убийц-марионеток.

Переступая через мертвые тела у прохода и вновь обретая зрение, молодой человек увидел, как медленно держась за плечо и что-то пронзительно громко выкрикивая, оседает чернокнижник, а к нему навстречу бросаются трое «зомбированных». Двое в руках держали короткие дубинки, третий — длинный широкий тесак. Их лица походили на застывшие маски, а в пустых и ничего не выражающих глазах не плескалось и намека на мысль или эмоции.

А дальше события развернулись с головокружительной быстротой, не давая Кальвадосу ни на секунду остановиться и обдумать свои действия.

Времени перезаряжать пистолеты у него не было, поэтому разряженный пистоль в левой руке он просто швырнул в ближайшего противника, а удерживаемый в правой перехватил за ствол, получив импровизированную палицу в виде окованной рукоятки пистолета.

Первым на него налетел верзила с дубиной и попытался ударить молодого человека в голову простым боковым ударом справа. Кальвадос, как его постоянно учили на тренировках, поднырнул под удар и, вложив всю свою силу, нанес противнику сокрушающий удар в висок. Он даже услышал, как от удара хрустнул проломленный череп, противник кулем начал заваливаться на бок.

Инерция удара закрутила парня, он на секунду оказался спиной к оставшимся противникам и тут же получил секущий удар тесаком по спине. Вот тут кираса ему и пригодилось: оружие лишь бесполезно звякнуло и соскользнуло, не причинив вреда. Не дожидаясь второго удара и не тратя время для поворота лицом к новому врагу, Кальвадос прыгнул вперед, разрывая дистанцию между собой и тесаком в руке у врага. И тут же с разворота наотмашь, не целясь, ударил себе за спину. В это раз ему повезло не так сильно, как с первым противником, и все-таки он попал по нему, но не рукоятью пистоля, а сжимающей ее кистью. Удар пришёлся марионетке куда-то в левое плечо и не нанес никакого серьезного ущерба, а вот Кальвадос больно ударившись пальцами правой руки, выронил свое оружие. Дзинг! И тут же получил еще один удар тесаком, на этот раз по животу. И опять кираса выручила его.

Понимая, что его противнику рано или поздно повезет, и он воткнет ему клинок в место, не защищенное доспехом, парень начал левой рукой лихорадочно пытаться достать дагу из-за спины. При этом он старался держаться на расстоянии, отпрыгивая и разрывая дистанцию. Краем глаза он увидел, как на третьего врага с бокового нефа прыгнула демоница и несмотря на то, что он пытался от нее отмахнуться дубиной, впилась зубами ему в горло и внезапно удлинившимися ногтями в лицо. Во все стороны брызнула кровь, противник все так же, не издавая ни звука и с равнодушным лицом крепко схватил Мириил в попытке оторвать ее от себя.

По храму разносились звуки боя: хриплое тяжелое дыхание Кальвадоса, звон амуниции, негромкое, но яростное рычание Мириил, топот людей, и громкие истеричные выкрики на непонятном языке раненого чернокнижника. Марионетки дрались молча, с лишенным эмоций лицом. Так же они и умирали: не издав ни единого звука и с отсутствием какой-либо реакции.

Кальвадос, наконец, смог достать дагу левой рукой и тут же пропустил секущий удар в горло, и лишь в последний момент он успел защититься правой рукой, получив очень глубокий и болезненный порез предплечья.

— Вот зар-раза! — громко вскрикнул парень на русском, почувствовав обжигающую боль от удара. Эта боль придала ему новые силы, и он просто прыгнул на своего противника, сбивая его с ног своей массой. От сильного удара шлем с него слетел. Столкнувшись, противники покатились по полу храма, осыпая другу друга ударами в грудь, живот, бока, бедра, куда и как получится.

Дзинг! Дзинг! — звенел об кирасу клинок марионетки. Хоть удары пока и не пробили ее, но они были настолько сильны, что болезненно отдавались в теле. Кальвадос тоже не бездействовал и нанес как минимум три сильных удара, которые пробили врагу живот и грудь, однако марионетка никак не слабела и не хотела умирать.

Наконец оказавшись на своем враге сверху, Кальвадос правой рукой смог перехватить руку противника с оружием и нанес два сильных удара зажатой в левой руке дагой. Первым ударом он буквально разорвал горло противника, пробив его шею насквозь, а вторым воткнул кинжал по самую гарду в сердце. Дага так и застряла в груди, и у парня не вышло ее достать, настолько глубоко и сильно он ее воткнул. Кровь пульсирующим фонтаном била из разорванной шейной артерии в лицо и на грудь Кальвадосу, изо рта у марионетки шла кровавая пена. Враг под ним судорожно дергался, пытаясь скинуть его и высвободить руку с оружием, парень давил всей массой на агонизирующего под ним человека, обоими руками схватившись за руку с кинжалом, удерживая ее. Наконец рывки марионетки стали слабее, и вот последний раз дернувшись, его противник затих.

Тяжело дыша, Кальвадос поднялся с убитого, он был почти полностью забрызган кровью, как своей, так и чужой, под мертвым противником расплывалась большая кровавая лужа.

— Твою ж мать! — еще раз выругался он, вкладывая в эти слова все эмоции, которые переполняли его, и оглядел храм. Пол залит кровью, в проходе валялось два человека убитых им, а он стоял между скамеек. Оказывается, катаясь по полу и осыпая друг друга ударами, он закатился туда со своим последним противником.

Из бокового нефа поднялась Мириил, с ее губ на грудь стекала кровь загрызенного ею врага. Она с видимым удовольствием облизнула кровь с длинных когтей правой руки и тут увидела, что на нее смотрит Кальвадос. Ее когти втянулись, и рука приобрела прежнюю форму. И как-то это так по-кошачьи грациозно выглядело, несмотря на кровавый хаос здесь, что патрульный на какой-то миг засмотрелся на демоницу. Оглядев парня, она подмигнула ему, вытерла тыльной стороной ладони губы и немного с хрипотцой сказала: