Душегуб побелел как снег и непроизвольно схватился рукой за прореху на куртке.

— Вот ты сам себя и выдал, – усмехнулся я, – больше мне ничего не надо, чтобы казнить тебя прямо здесь, но я дам тебе шанс. Если всё без утайки расскажешь, повезу на суд барона. Он человек добрый, может обойдётся рабским ошейником. Если нет, завтра утром будешь сидеть на колу, прямо посреди хутора, на потеху этих достойных людей.

Охотник затрясся всем телом и сполз, упав коленями на грязный пол.

— Это всё проклятый Санни, племянник старосты Финиса! Я не хотел! Мы пьяные были, когда увидели, как этот молодой придурок уже в кустах ей рот зажал и вовсю охаживал! Финис тоже не рад был, но уже куда деваться? Он и меня заставил, я отказывался…

Мерзавец рыдал, ползая на коленях и признаваясь в содеянном. – Когда я с ней это... ну… Даже не кончил, так для виду… Финис после девчонку придушил как цыплёнка, велел молчать и забыть всё.

– Все слышали? – спросил у ошарашенных моих ребят и старосты, — вот и отлично. Заприте его и охраняйте, чтоб не сбежал, завтра возвращаемся в замок.

Я зло улыбнулся, глядя в глаза насильнику, подкинул медную монету, которую держал в кулаке и спрятал обратно в кошель.

Все вытаращили глаза, словно я показал какой-то потрясающий фокус.

Тилор, поняв, что никакой пуговицы у меня не было и его банально «взяли на понт», упал плашмя, громко и тоскливо завыл, стукаясь лбом об пол.

****

Выехали на заре. Быстро двигаться не получалось из-за арестанта со связанными руками. Для подстраховки его обвязали верёвкой, другой конец которой крепился к седлу Малачи.

Покинув хутор, быстро добрались до границы густого леса, в глубь которого уходила дорога.

Лошади забеспокоились, зафыркали, не желая заходить под сень деревьев. В лицо повеяло холодком, и кажется мои худшие опасения сбывались прямо сейчас.

– Всем спешиться, охраняйте пленника. За мной не ходить! – подключив Маговзор осторожно пошёл вперёд.

В десятке шагов, прямо над дорогой увидел тонкую фигурку девочки, но сейчас она выглядела по-другому. Сарафан был как новый, сама опрятная, причёсанная, с печальной улыбкой на лице. Как простой ребёнок, только босые ноги на локоть не доставали до земли. Она левитировала!! При этом от неё исходил мягкий, голубоватый свет.

Девочка протянула руку и посмотрела на меня, – он мой! Я заберу его! Он должен умереть!

Сейчас во взгляде не было той безумной ненависти, лишь твёрдая решимость.

«Она ни за что не отпустит своего убийцу, а защищая его могу потерять своих людей. Призрак очень силён, нужно попробовать как-то договориться».

Появилась одна идейка, весьма поганая кстати – в случае чего это может выйти боком, но мне проще рискнуть своей жизнью, чем чужими.

– Послушай меня Шана, – я вынул из-за пояса кинжал и полоснул по своей руке. – Даю тебе клятву крови и принимаю на себя свершение твоей мести. Этот человек умрёт! Срок на исполнение беру не более седмицы. Отныне, считай себя отмщённой. Залогом клятвы стану я сам, своим телом, душой и Даром. Теперь ты можешь упокоиться с миром, все твои дела здесь окончены!

– Я принимаю твою клятву, пришедший из иного мира... – прошелестело в листве.

От призрака во все стороны пошла волна лёгкого, прохладного ветра, раздался звук, подобный вздоху облегчения, тело засветилось всё ярче и ярче, вокруг неё закружился небольшой вихрь цветных искр, яркая вспышка и всё пропало. Лес снова охватила сонная летняя тишина, и умиротворение.

Достал чистый платок, замотал окровавленную руку и пошёл обратно.

– Что там такое? – Колтон, как старший по возрасту решился задать вопрос. Все ждали ответа, молча поглядывая на мою руку.

– Всё в порядке, теперь можем ехать. Мы сделали свою работу... почти… Малачи, глаз с него не спускай! – Я покосился на связанного Тилора, – а ты, не вздумай бежать! Я теперь за тебя не только головой отвечаю... Поехали!

Под недоумевающими взглядами дружинников вскочил в седло и тронул поводья.

*******

В замок мы попали поздно ночью, а утром, что называется, проснулись знаменитыми.

Слухи о том, как «молодой господин Зак изобличил и привёз на баронский суд душегуба, что убил и снасильничал три десятка девственниц», уже гуляли по всей округе.

Подробно отчитался Его милости, а уже к вечеру насильник и убийца закончил свой жизненный путь в петле, под радостные выкрики обитателей замка и собравшейся со всех окрестных деревень и городишек публики.

Меня удостоили чести «стоять на мавзолее», в смысле сидеть на почётных местах, вместе с лучшими людьми этого замка.

Рядом с хозяином и его ненаглядной доченькой разместился его лучший друг, барон Феликс вир Зеедорф, с сыном Гордоном, дочерью Брендой, и ещё дюжина самых приближённых.

Барон толкнул короткую речь, суть которой сводилась к тому, что от его справедливого наказания не укроется ни один преступник и как он печётся и защищает всех живущих на его землях.

«Спасибо товарищу Тосвальду, за наше счастливое детство!»

О заслугах и участии одного деятельного попаданца, Его милость скромно умолчал.

Не желая глазеть на дёрганья несчастного повешенного, которого кстати умерщвляли не быстро – то затягивая, то ослабляя петлю, растянув таким образом страдания почти на час – я нашёл глазами в толпе прислуги Тишу.

Словно ребёнок, получивший сразу в две руки по мороженому, она вертела головой и с сияющим взглядом, смотрела то на виселицу, то на меня.

В какой-то момент она украдкой послала мне воздушный поцелуй и тут же покраснела от смущения.

Я заулыбался в ответ, но вдруг услышал справа недовольное фырканье. Сразу за лекарем Абелем Сигнатером, что сидел рядом, увидел баронскую дочку. Она с неприязнью смотрела на мою тихоню.

«Какого хрена эта крыса блаародная на Тишу вызверилась? Как бы не подкинула ей проблем, просто, чтобы мне подгадить. Не знаю почему, но она похоже, меня ненавидит, хотя мы даже толком не разговаривали».

Подумал о Тише и почувствовал укол стыда – девчонка влюблена по уши, я этим цинично пользуюсь, но даже не удосужился узнать кто она. Свободная горожанка или из крепостных, есть ли у неё родители или сирота?

«Хорош любовничек, нечего сказать!»

Давно пора заняться её будущим. Расспросить, как бы она хотела устроить свою судьбу и поговорить с бароном. Сейчас я у него в фаворе, наверняка не откажет.

Она не рабыня, это сто процентов, а крепостную выкупить или выменять у барона кажется, не могу по закону – что-то такое с землёй связано. Тут хоть и средневековье, но бюрократия с коррупцией достигли весьма высокого уровня развития.

Если и правда крепостная, то договоримся – я ему заплачу или ещё как-то отработаю, пусть вольную ей выдаст. Куплю домик в городке, и бизнес какой-нибудь небольшой, чтобы ни от кого не зависела. Хотя и с этим не всё просто, у женщин тут намного меньше прав, чем у мужчин.

Забрать её с собой даже в качестве служанки я не смогу. Рядом со мной слишком опасно, не хочу подвергать её риску. Самому бы выжить в будущем смертельном противостоянии с проклятым Архиличем.

После казни я не успел смыться, сзади подбежал мальчишка лет шести, без нескольких передних зубов и бойко прошепелявил, – гофподин Фак, ваф баон зовёт! – пришлось подойти к их компании.

После представления пятидесятилетнему широкоплечему вир Зеедорфу и его высокомерно скривившемуся отпрыску, тот окинул меня пронзительным взглядом и заговорил густым басом, – так вот ты какой? Думал постарше будешь... – Повернулся к Его милости. – Рихард, чего ты опасаешься? Сам же рассказывал, и если он не врёт про свои похождения, то парень не промах. Пусть попробует, вполне может получиться и денег заработает.

– Феликс, деньги деньгами, но я видел, что такое Песчанка Урангуса. Мне тогда лет двадцать пять было, с дружиной отца на них нарвались. Из двух дюжин осталось семнадцать дружинников, а мы не приблизились к ней и на полсотни шагов.

Зеедорф скривился и хотел возразить, но я вмешался в разговор, – простите, а нельзя ли узнать, что вы хотите мне предложить?