— Алекс! — я задыхаюсь, в ужасе от разрушений и не понимая его действий. Его глаза встречаются с моими, и он снова бьет молотком. И затем еще раз, пока ожерелье не превращается в беспорядочную груду металла и разбитых драгоценных камней.

— Смотри, — тихо говорит он, указывая на крошечный предмет среди обломков - скрытое прослушивающее устройство. Мой пульс стучит в ушах, когда до меня доходит реальность ситуации. Кто-то пытался шпионить за мной... но кто?

— Кто мог это сделать? — шепчу я, чувствуя, как укол страха сжимает мое сердце.

— Лука, — уверенно говорит Алекс, выражение его лица мрачнеет. — Я видел, как он использовал этот трюк раньше.

— Лука? — я задыхаюсь. — Ты думаешь, он знает о... нас? — паника подступает к моему горлу, душит меня.

—Я не знаю. Единственное, что это доказывает, так это то, что он тебе не доверяет.

— Черт, может быть, мой отец не ошибался.

— В чем? — спрашивает Алекс.

Я в замешательстве качаю головой.

— Он сказал, что слышал, о назревающей войне между нашими семьями. Как думаешь, Лука мог что-то задумать?

Алекс сжимает челюсти.

— Черт побери! — восклицает он. — Он всегда был властолюбивым куском дерьма, так что меня бы это не удивило.

— Ты должен рассказать отцу, — умоляю я.

— Он не станет слушать без предьявленных ему доказательств, — отвечает Алекс.

Николай собирает остатки ожерелья и говорит, что выбросит их подальше от квартиры Алекса.

— А что с драгоценностями? — спрашиваю я.

Николай смеется.

— Они стеклянные; ты же не думаешь, что он прислал бы тебе настоящие драгоценные камни в ожерелье, не так ли?

Я хмурюсь в ответ на его заявление.

— Конечно, нет.

Мгновение спустя я слышу, как закрывается дверь, и Николай уходит.

Я обхватываю себя руками, чувствуя себя испуганной и уязвимой. Все секреты, которые я хранила, всю ложь, которую я рассказала, чтобы защитить свои отношения с Алексом - внезапно возникает ощущение, что стены смыкаются. Я не знаю, кому я больше могу доверять.

— Амелия, — мягко говорит Алекс, дотрагиваясь до моей руки. — Ты не одна. Я помогу тебе во всем разобраться, и мы позаботимся о том, чтобы никто другой не подошел к тебе близко, чтобы причинить тебе боль. Я обещаю.

Его прикосновение вызывает во мне дрожь, смесь комфорта и желания. Но страх все еще остается, я киваю, сглатывая комок в горле.

— Спасибо, Алекс.

Осознание того, что Лука пытался шпионить за мной, не дает мне покоя. Возможно, нам повезло в этот раз, но сколько времени пройдет, прежде чем одна семья или другая узнает наш секрет?

— Как ты думаешь, что Лука хотел услышать? — спрашиваю я, пытаясь понять, с чем мы имеем дело.

Он немного колеблется, прежде чем ответить, его глаза затуманены беспокойством.

— Зная его, он ищет все, что можно использовать в своих интересах. Лука знает, что из-за истории вражды между нашими семьями раны глубоки и заживают нелегко. Я предполагаю, что он пытается найти что-нибудь, что он мог бы использовать, чтобы манипулировать моим отцом.

— Но зачем шпионить за мной? У меня нет никакой власти - пока нет. А может, и не будет. — мои мысли рассеяны, пока я пытаюсь сложить головоломку. Мне нужны ответы, но в то же время я в ужасе от того, что могу обнаружить.

— Лука хитер и безжалостен, Амелия, — объясняет Алекс. — Он знает, что ты важна для будущего твоей семьи. Шпионя за тобой, я полагаю, он надеется подслушать что-то между тобой и твоим отцом или, возможно, тобой и твоим братом.

— Как думаешь, есть шанс, что он что-то подозревает о нас? — спрашиваю я, не уверенная, что хочу услышать ответ.

— Если бы он знал что-то наверняка, меня бы уже вызвали к отцу, но я не удивлюсь, если он что-то подозревает.

— Алекс, — задыхаюсь я от его откровения. — Что мы собираемся делать?

— Послушай меня, — настойчиво говорит Алекс, хватая меня за плечи и заставляя посмотреть на него. Его глаза полны решимости и непоколебимости. — Мы справимся с этим. Мы выясним, что задумал Лука, и остановим его.

Мое дыхание сбивается, и я киваю, пытаясь найти утешение в его словах. Но, глядя в его глаза, я вижу тот же страх, который гложет меня, - страх, что наша любовь приведет нас к гибели.

Глава 13

Тускло освещенная спальня словно сжимается вокруг нас, в воздухе витает напряжение, густое и удушающее. Глаза Алекса, словно льдисто-голубые жемчужины, впиваются в меня с такой силой, что мне становится больно до глубины души. Тайна, тяжелая как молот, лежит на его плечах, и я жажду лишь одного - помочь ему разделить этот груз.

— Амелия, — начинает он низким голосом, едва слышимым шепотом, — как много ты знаешь о прошлом наших семей? — он мгновение колеблется, словно подыскивая нужные слова, а тени, отбрасываемые мерцающим светом свечей, танцуют на его суровом лице.

— Только то, что недоверие к твоей семье глубоко укоренилось в моем отце, — отвечаю я дрожащим голосом.

Он с отвращением качает головой, начиная свой рассказ.

— Наши семьи всегда враждовали друг с другом, сколько я себя помню. Я не настолько наивен, чтобы думать, что обе стороны не сыграли свою роль в пролитой, за эти года, крови.

Я всегда знала, что между нашими семьями были враждебные отношения, но научилась не спрашивать об этом. Мое тело напрягается в предвкушении.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я, мой голос едва слышен в оглушительной тишине, наполняющей комнату.

— Как единственный оставшийся сын в нашей семье, я был воспитан с полным знанием того, кто наши враги и почему. Я знаю, ты говорила мне, что во многом тебя защищали от этого в детстве, но я считаю, что тебе нужно знать правду, — отвечает он, не сводя с меня глаз. — Нет ничего опаснее, чем не понимать, кто твой враг.

— Так ты воспринимаешь мою семью? Как врагов? — Спрашиваю я, чувствуя тяжесть в груди.

Как бы глупо это ни звучало, я доверяю Алексу больше, чем любому мужчине, которого я когда-либо знала, включая моих брата и отца. Однако на самом деле это может оказаться самой большой ошибкой в моей жизни - довериться сыну вражеской семьи.

Я смотрю ему в глаза, ища хоть малейший намек на сомнение или обман. Тем не менее, все, что я вижу, это честность и уязвимость.

Алекс продолжает, его нежный голос возвращает меня в настоящий момент.

— Я знаю, что это трудно, но мне нужно, чтобы ты кое-что увидела.

Он встает с кровати и идет к книжному шкафу в другом конце комнаты. Он достает старый дневник в кожаном переплете и приносит его, садясь рядом со мной.

— Это был дневник моего дедушки. Там есть все о моей семье, включая некоторые вещи, которыми я не горжусь, — говорит он, когда я беру у него дневник.

Мои пальцы мимолетно касаются его пальцев. От этого прикосновения меня пронзает дрожь. Открывая дневник, я просматриваю страницы, замечая аккуратный, безупречный почерк, подробно описывающий историю семьи, недавно приехавшей в нашу страну. Пока я читаю, мой желудок скручивается от отвращения, желчь подступает к горлу от полной порочности всего этого. Его отец и дед использовали жестокие методы, чтобы отнять все, что можно, у других преступных семей Нью-Йорка и создать свою собственную империю.

— Зачем кому-то документировать подобные вещи? — мой голос срывается, и я не могу полностью выразить ужас и неверие, охватившие меня.

— Мой отец не знал, что мой дед вел эти дневники. Если бы он знал, то приказал бы мне уничтожить их. На смертном одре дедушка рассказал мне о них и сказал, что хочет, чтобы я забрал их из его дома. Он считал, что мне важно понять, чем пожертвовала наша семья, чтобы иметь то, что мы имеем сейчас, — объясняет Алекс. Его голос едва слышно.

— Согласно записям, все, что есть у твоей семьи, было получено благодаря предательству, торговле, вымогательству и убийствам.

Я заставляю себя продолжать читать, несмотря на непреодолимое желание убежать, спрятаться от правды. Но не могу остановиться; каждая часть информации, которую я читаю, заставляет меня задаться вопросом о том, насколько похожа его история на историю моей собственной семьи.