— Дело не в том, что я не верю, что ты не сможешь справиться с этим, — продолжает он. — Учитывая, как много времени ты в последнее время проводишь вне дома, я просто подумал, что может быть тебе нужно напомнить о том, насколько нестабильна сейчас наша жизнь.

— Сейчас? — я насмехаюсь. — А что было время, когда наша жизнь была стабильна? Если бы я позволяла этому факту влиять на мою жизнь, я бы никогда не вышла из дома, черт возьми.

Отец выпрямляется на стуле и строго смотрит на меня.

— Не забывай, с кем ты разговариваешь.

— Прости, — быстро отвечаю я, сожалея, что часто забываю что нужно держать язык за зубами, когда я рядом с ним.

Он вздыхает и продолжает.

— Я понимаю, что ты скучаешь по подруге, но ты практически каждую ночь проводишь в квартире Евы... Вам нужно подумать о том, насколько вы уязвимы в этот момент.

Меня охватывает чувство вины, ведь мне снова нужно лгать своему отцу.

— Мы будем очень осторожны, обещаю, — уверяю его я.

— Надеюсь на это, — отвечает он, пронзительно глядя на меня. — Потому что, если с тобой что-нибудь случится, это будет катастрофой для нашей семьи.

— Я знаю, — говорю я, стараясь, что бы мой голос звучал как можно более ровно. — Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда не сделаю ничего такого, что может поставить семью в такое положение.

Однако эти слова были ложью, как и то факт, что я ночевала у Евы. Мои отношения с Алексом ставят мою семью в уязвимое положение, и это не могло бы не беспокоить моего отца, но я не могу отказаться от него. Он для меня словно наркотик.

— Я ценю, что ты пытаешься договориться о перемирии, ведь мы оказались в таком положении из-за Катарины и нашего ребенка, но происходят вещи, о которых ты не знаешь.

Мой желудок сжимается, когда я слышу его слова. Что он имеет в виду? Меня охватывает паника, и я задаюсь вопросом, есть ли шанс, что именно наша семья выступит против Ивановых.

— О чем я не знаю? — спрашиваю я, не в силах скрыть настойчивость в своем тоне.

Отец щурит глаза, пристально изучая мое лицо. Я пытаюсь расслабиться, что бы не давать ему ни малейшего повода для волнений и, уж тем более, подозрений.

— Ты еще не глава этой семьи. — говорит он.

Я качаю головой.

— Я знаю. Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы это прозвучало таким образом. Просто если ты знаешь что-то, чего не знаю я, это может изменить мой взгляд на данную ситуацию. Так что, я подумала, что мне следует знать.

Его челюсть напрягается, прежде чем он продолжает.

— Недавно я получил информацию, что Ивановы планируют выступить против нас.

— Ты в этом уверен? — спрашиваю я, чувствуя, как напряжение сковывает все мое тело. Либо до моего отца донесли неверную информацию, либо Алекса держат в стороне от того, что происходит в его семье.

— Да, я уверен, — твердо отвечает отец. — С каких это пор ты меня так тщательно допрашиваешь?

— Я тебя не допрашиваю, — уверяю я его. — Просто это не имеет смысла. Когда я разговаривала с Алексеем, он ясно дал понять, что не желает портить отношения с нашей семьей.

Отец усмехается, услышав мои слова.

— Я понимаю, что ты не привыкла настолько глубоко вникать в повседневные дела нашей семьи, дорогая. Однако, ты должна помнить, что семья Ивановых нам не друзья. Мы не можем слепо доверять тому, что они нам говорят. Нам необходимо усилить меры безопасности, и все мы должны быть в состоянии повышенной готовности, в том числе и ты. Я хочу, чтобы ты была уверена в своих действиях и не подвергала себя опасности. Ты понимаешь?

Я киваю, чувствуя словно его слова ложатся на мои плечи тяжким грузом.

— Да, я понимаю, — отвечаю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Хорошо, — говорит он, смягчая тон. — Семья всегда на первом месте.

— Конечно, — отвечаю я.

— И еще, я хотел сказать тебе, что твоя мать решила провести некоторое время в нашем поместье в Нью-Джерси.

— Что? Почему? — спрашиваю я, ошеломленная этими словами. У моей матери один из самых насыщенных светскими мероприятиями календарь, который я когда-либо видела. Иногда я не вижу ее неделями, так что же произошло, раз ей пришлось уехать в наш второй дом?

— Я решил, что Максим приедет к нам погостить на пару недель, пока она будет в отъезде, — добавляет он, и вдруг все становится ясно.

— Максим? Ребенок, который у тебя родился от той женщины? — спрашиваю я ядовитым голосом. Его роман с той женщиной десять лет назад подвел нас к возможной войне с семьей Ивановых. И теперь он так просто собирается привести его в нашу жизнь?

— Да, и я был бы благодарен, если бы вы были добры к нему, пока он находится здесь. Мы с его матерью пришли к соглашению. Ему сейчас десять лет и будет правильным дать ему возможность узнать, кто его отец.

Моя грудь сжимается, когда я понимаю, что меня втягивают в новую семейную драму. Рой вопросов кружится в моей голове, угрожая свести с ума, пока я изо всех сил пытаюсь услышать собственный голос в этом хаосе.

— Все в порядке, Амелия? — спрашивает мой отец. Обеспокоенность окрашивает черты его морщинистого лица.

— Все в порядке, — лгу я, пытаясь сохранить самообладание. Однако все не в порядке. Присутствие этого мальчика в нашей жизни породило у меня новые вопросы.

Мысли мечутся в моей голове. Есть ли в этом неожиданном визите нечто большее, чем то, о чем он говорит? Я знаю, что он считает Винсента слишком слабым для того, что бы стать главой семьи, но есть ли еще какие-то причины? Возможно, он тоже не может смириться с мыслью, что руководить буду я. Или того хуже, он знает о моих отношениях с Алексом и уже планирует, кем заменить меня? Может ли Максим стать его вторым шансом? Шансом иметь сына, способного управлять нашей семьей.

— Зачем ты говоришь мне все это? — спрашиваю я, едва сумев скрыть дрожь беспокойства в своем голосе.

— Амелия, — мягким тоном отвечает отец, — этот мальчик — твой сводный брат. Я думаю, ты заслуживаешь шанса познакомиться с ним.

Я издаю горький смешок. Абсурдность этой ситуации грозит поглотить меня целиком.

— Познакомиться с ним? Зачем мне это делать? — мое сердце болит и, кажется, будто его сжимают тиски, когда я смотрю в глаза отцу. — Это твоя ошибка. Не проси меня помогать тебе ее исправить.

Не дожидаясь ответа, я встаю и выбегаю из комнаты, во мне кипит гнев и замешательство. Он зовет меня, но я игнорирую его, слишком беспокоясь о том, что, если я останусь, он сможет копнуть глубже и понять, что я что-то от него скрываю.

Я захожу в спальню и беру с кровати телефон, увидев на экране оповещение о сообщении от Алекса. У меня перехватывает дыхание, когда я читаю то, что он написал:

Алекс (Клэр):

Я не отправляла ожерелье. Сделай фото и пришли мне.

Дрожащими пальцами я фотографирую изысканное украшение и нажимаю кнопку «Отправить». Ответ приходит через несколько секунд:

Алекс (Клэр):

Не задавай вопросов. Положи ожерелье в пакет с водой и иди ко мне домой.

— Вода? — бормочу я про себя, полностью сбитая с толку его просьбой.

Но срочность его сообщения подталкивает меня сделать именно так, как он сказал. Я нахожу полиэтиленовый пакет и осторожно кладу туда ожерелье, затем наполняю его водой. Вес пакета усиливает тяжесть в груди, когда я спускаюсь в лифте и направляюсь в квартиру Алекса.

Глава 12

Когда я подхожу к двери Алекса, в дверном проеме появляется Николай, прижав палец к губам, призывая меня вести себя тихо. Его молчаливое присутствие только усиливает мое растущее чувство тревоги, но я молча следую за ним в квартиру.

Внутри Алекс ждет меня с кухонным полотенцем и молотком, выражение его лица серьезное. У меня сжимается грудь, когда я протягиваю ему пакетик с ожерельем, не в силах избавиться от ощущения, что что-то случилось.

Не произнося ни слова, Алекс сливает воду и высыпает содержимое пакета на кухонное полотенце, а намокшее ожерелье растекается по ткани, как жидкое золото. Он поднимает молоток высоко над головой, и с силой опускает его, разбивая изящную и красивую жемчужину одним сильным ударом.