Вчера я вернулся в город в добром расположении духа. Но пустые койки в казарме, брошенные личные вещи, уже никому не нужные, навеяли тоску.

Не говоря уже о залитых кровью траншеях, на которые пришлось любоваться по дороге, и запахе сгоревшей плоти, до сих пор стоящем в воздухе.

— Только вчера с сожжением закончили, ваше благородие, — хмуро сказал Лучезар, будто угадав мои мысли. — После вашего отъезда.

— Передай Милославе список погибших. Завтра её привезут в город. На днях она начнёт рассылать компенсации.

— Конечно, список готов уже. Передам. Есть вопрос, господин, позволите?

— Задавай.

— Среди наших семь человек родственников не имели. Прах остальных семьям отдали, а с этими что делать?

Немного подумав, я сказал:

— Найди Желана. Помнишь такого? Пусть соорудит небольшой склеп. Поставим прах там.

— Ничего себе! — Зар не сдержал удивления. — Склеп для простых солдат?

— Благодаря их жертве наш род остался в живых, — сказал я. — Это меньшее, что я могу сделать.

— Я… Спасибо, ваше благородие, — у капитана гвардии заблестели глаза. — Не ожидал от вас, честное слово. То есть, простите, я всегда знал, что вы человек хороший. Но чтобы такая честь для простых бойцов…

— Хватит, — скривился я. — Будь моя воля, я бы сделал больше. Но всё, чем можно отблагодарить мёртвых — это почести. Кстати, передай родственникам павших — если хотят, прах можно отнести в общий склеп. Возможно, им будет приятно.

— Ещё бы! Передам, господин.

— Теперь о делах, — сказал я. — Ты можешь предоставить полный список оснащения, которое у нас есть? Я имею в виду всё: транспорт, оружие, боеприпасы, вплоть до нашивок.

— Про оружие и технику могу хоть сейчас рассказать. С остальным надо разобраться.

— Рассказывай. Надо понять, что у нас есть, и что из этого можно продать.

— Продать?

— Мне позарез нужны деньги, Лучезар. Война сильно ударила по финансам рода, и я не могу держать полные склады бесхозного оружия. Сколько у нас сейчас автоматов, например?

— Двести двадцать один. Это с учётом шестнадцати навороченных, которые от вражеского спецназа достались.

— Ну вот видишь. Даже когда восполним гвардию, нам вряд ли понадобится больше сотни. С учётом навороченных. Остальные можно продать. Поехали, рассказывай.

До вечера мы с Лучезаром разбирались с нашим военным хозяйством. Я вдруг понял одну важную вещь. На переговорах об этом не вспомнили ни граф Бехтеев, ни я.

Один из грузовиков, захваченных после сражения в лесу, был забит боеприпасами. По большей части патроны для автоматов, но также ручные гранаты, снаряды для подствольных гранатомётов и защитные амулеты.

Раз уж в мирном договоре ничего про это не было сказано, мы с чистой совестью могли оставить всё это добро себе. Надо было только выгрузить и спрятать на складе. Завтра бехтеевцы приедут забирать свои машины и обмениваться пленными, не стоит светить ящиками с их гербами.

Со всеми делами мы закончили только вечером. Я попрощался с Лучезаром и отправился домой, где меня встретила Белослава.

— Вроде война закончилась, а ты опять уставший, — посетовала она.

— Война-то закончилась, но дел меньше не стало. Ещё много всего предстоит, сестрёнка.

— На войне даже проще, не так ли? — в комнату неожиданно зашёл Пётр. — Там хотя бы всё понятно. Вот свои, вот чужие, никаких полутонов.

— Это с позиции простого солдата, — сказал я. — У меня, как у главы рода, задачи были посложнее. Белослава, это ты его выпустила?

— Ну да, — скромно опустила глаза сестра. — Я так поняла, раз вы заключили мир, он больше не пленник.

— В целом да, но такие вещи надо делать с моего разрешения, дорогая. Это понятно?

— Прошу, не гневайся на сестру, Эспер, — Бехтеев даже поклонился. — Между нами больше нет вражды.

— Лично между нами её никогда не было. Белослава, я не слышу ответа, — я перевёл на неё взгляд. — Ты поняла меня?

— Да, Эспер, прости. Больше я не буду делать ничего такого без твоего разрешения.

— Хорошо, — я поцеловал сестру в щёку и спросил: — Как насчёт ужина? Думаю, что Пётр к нам присоединится.

— С радостью, — ответил тот.

Пока Бела с помощью служанки накрывала на стол, я подошёл к Бехтееву. Направил нужным образом сплетённую живу в кулон у него на шее, и тот сам собой расстегнулся.

Пётр глубоко вдохнул, и в его глазах заплясало пламя Взора. Он тут же отвернулся и зажмурился, чтобы я не решил, будто это знак агрессии.

— Извини, Эспер, оно само. О боги, как приятно снова чувствовать магию!

— Я, как никто, тебя понимаю, — сказал я.

— Помнишь, ты обещал мне дружеский поединок? — Пётр с ухмылкой повернулся ко мне.

— Только не сегодня, умоляю. Давай утром. Я так понимаю, ты всё равно останешься у нас на ночь?

— Не хочу обременять. Я мог бы отправиться в гостиницу.

— Как хочешь, — пожал плечами я. — Между нами действительно нет вражды. Можешь остаться.

— Спасибо, — кивнул Бехтеев.

Раздался стук в дверь. Служанка побежала открыть, а я выглянул в коридор. На пороге стоял человек, одетый во всё чёрное. Очень просто было понять, кто это такой.

— Начинайте без меня, — сказал я и направился к двери.

— Проблемы? — вполголоса спросил Пётр.

— Что ты, всё в порядке, — на ходу ответил я.

— Здравствуйте, барон Терновский, — приветствовал меня нежданный гость.

— Здравствуйте, агент Шилов, — я вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. — Кажется, я просил, чтобы в следующий раз мне прислали кого-то другого?

— Вы отказались выполнять нашу просьбу, мы отказываемся выполнять вашу, — ответил Евгений. — Не хотите пригласить меня в дом?

— Не сочтите за оскорбление. В доме много лишних ушей. Идёмте.

Мы отправились на задний двор и там сели на лавочку. Шилов достал из кармана портсигар и без спроса закурил.

— В моём доме не курят, — сказал я.

— Так ведь мы и не в доме, — с издевательской ухмылкой заметил агент.

— Думаете, что если вы служите Орлу, я не смогу выставить вас? Или, например, вызвать на дуэль за оскорбление?

Шилов демонстративно затянулся и спросил:

— Неужели вы пролили недостаточно крови на войне?

— Никогда не поздно пролить ещё. Потушите сигарету или убирайтесь, — ответил я, сверкнув Взором.

Евгений, сверля меня взглядом, потушил окурок о подошву ботинка и убрал его в портсигар.

— Чёрный орёл поздравляет вас с победой в войне, — вдруг сказал он.

— С победой? С какой победой? Мы с Бехтеевыми заключили нейтральный мир. Никто не объявляется победителем.

— Бросьте. Учитывая разницу в силе, подобный мир можно считать победой.

— Победители обычно получают выгоду. Я понёс только убытки. Большую часть трофеев придётся продать, чтобы их возместить.

— Понимаю, — кивнул агент. — Война — дело затратное. К тому же, не всё ещё кончено… И, возможно, у нас найдётся чем подсластить пилюлю.

— Правда? — с сомнением спросил я. — Ваша организация ничего не делает просто так. Сделаем вот что: вы напрямую скажете, как собираетесь помочь, и так же напрямую — что за это хотите. Я подумаю, стоит ли мне соглашаться.

— Как же с вами тяжело, — процедил Шилов. — Хорошо, будем говорить прямо. Мы готовы предоставить вам пятьдесят тысяч рублей.

Евгений замолчал, и я тоже не стал ничего говорить. Но в кои-то веки не выдержал первым:

— Ну? И что взамен?

— Первое: деньги будут использованы на те цели, которые мы обозначим.

— Конкретнее, сударь.

— Вы должны собрать новую гвардию. Не меньше пятисот человек пехоты, артиллерийский взвод, от пяти одарённых и так далее. Полный список вам предоставят.

— Как любопытно, — хмыкнул я. — Сначала вы хотели, чтобы я сдался, а теперь — чтобы собрал новые силы.

— Чёрный орёл действует гибко. Мы следим за множеством факторов и не стесняемся менять свои планы.

— Похвально. Большинство крупных структур очень неповоротливы. Ну и зачем вам нужно, чтобы я собрал новую армию?