Вопрос лишь в том, захочет ли Бехтеев продолжать? Он тоже понёс потери, в том числе репутационные. И если война продолжится, то понесёт ещё.

Его рязанское поместье под угрозой полного захвата. Кто бы мог подумать, что наёмники смогут прорваться на территорию и даже закрепиться? Чтобы выбить их, графу надо будет перебросить силы из Старосибирска, а затем опять атаковать меня, чтобы нанести окончательное поражение.

Он может это сделать. Но заплатит немалую цену. И даже если я в итоге признаю себя проигравшим, взять с меня особо будет нечего. То есть Бехтеев сможет объявить себя победителем, но в итоге останется у разбитого корыта — с потрёпанной гвардией и давшей трещину экономикой.

Надеюсь, что он это понимает и пойдёт на компромисс.

Я вышел из кабинета и направился к Петру. Тот не спал, и когда я зашёл, отжимался от пола, одетый в одни штаны.

— Доброе утро, — сказал я и упал на стул в углу.

Бехтеев-младший сделал ещё несколько повторов и потом встал. Я обратил внимание, что на груди у него, как и на лице, есть несколько шрамов от шпаги.

— Доброе? — переведя дыхание, спросил он. — Выглядишь паршиво, Эспер.

— Это не моя кровь. По большей части, по крайней мере.

Пётр ничего не ответил. Подошёл к раковине, активировал родниковый кристалл и умылся. Наполнив стакан, протянул мне.

— Я бы предложил, что покрепче, но у меня здесь только вода.

— Я не пью алкоголь. Спасибо, — я жадно опустошил стакан.

Оказывается, меня мучила жажда. Да и голод вдруг проснулся, не говоря уже об усталости и желании поспать.

— Ночью я слышал звуки боя. Полагаю, вы одержали победу? — мрачновато спросил Пётр, накидывая на голый торс рубашку.

— Да. Ваш спецназ разбит.

Бехтеев молча застегнул пуговицы, а потом сел на кровать и спросил:

— Чего ты хочешь?

— Переговоров.

— Не ты ли говорил, что род Терновских пойдёт до конца? — Пётр не упустил возможности меня уколоть.

— Говорил. Это и есть конец. Если война продолжится, обоим нашим родам будет только хуже.

— Прости за откровенность, но у нашего рода запас прочности гораздо больше.

— Это так, — кивнул я. — Но вы потеряли уже двести человек простых гвардейцев и элитный отряд. Не говоря уже о магах, технике и алхимическом заводе.

— Вы захватили «Беорит»⁈ — вскинув брови, воскликнул Пётр.

— Да. А ещё мои наёмники вторглись на земли вашего рязанского имения. И так просто не уйдут. Кроме того, в большой России ко мне присоединились добровольцы из московского княжества.

Я внимательно посмотрел Петру в глаза, чтобы он понял, кто такие эти добровольцы. Догадаться, конечно, было несложно.

— Одним словом, я могу воевать дальше. Но не хочу. Думаю, мы нанесли друг другу достаточно урона для того, чтобы найти компромисс. Князь Молотов не сможет вас ни в чём обвинить.

Бехтеев мрачно вздохнул и потёр колено. Посмотрев на меня, сказал:

— Принимать решение будет мой отец.

— Само собой. Но ты ведь говорил, что можешь повлиять на него. Если считаешь, что нам не следует дальше воевать, просто попроси его со мной встретиться.

Помедлив, Пётр кивнул.

— Хорошо. Можешь передать моему отцу, что я по доброй воле прошу его провести переговоры.

— Спасибо, — сказал я и встал. — Надеюсь, скоро всё закончится.

Я ненадолго вышел на улицу, чтобы взглянуть, как солдаты расправляются с последствиями. С удовлетворением заметил, что на помощь им пришли полиция и санитарная служба города.

Ко мне подошёл Лучезар. Раненая рука висела на перевязи, но в целом капитан моей гвардии выглядел довольно бодро.

— Разрешите доложить, ваше благородие? — козырнул он.

— Слушаю.

— Из наших выжило двенадцать человек. Трое тяжело ранены, вряд ли вернутся в строй.

— То есть, как ты и сказал, вместе с тобой в гвардии осталось десять бойцов, — сказал я.

— Так точно, — угрюмо кивнул Зар. — Если позволите, нам надо срочно восполнить силы. Или вы уверены, что на этом всё закончится?

— Уверенности нет, — мотнул головой я. — Как закончишь здесь, отправляйся к Сергею Рылину…

— Так он здесь. Точнее, вон там, возле домов.

Я пригляделся и увидел, что на окраинах собралась толпа зевак. Несколько конных городовых не давали им подойти ближе к полю боя. Сергей действительно был там и что-то объяснял горожанам.

— В общем, скажи, что нам требуются новобранцы. Может, кто-нибудь из полицейских захочет вступить. Простым мужикам тоже будем рады. Можешь намекнуть, что война, скорее всего, закончится.

— Понял, ваше благородие. Разрешите продолжить доклад?

Я кивнул.

— Из спецотряда противника трое остались в живых. Двоим удалось уйти, одного задержали. Это их командир, майор Нагорный.

— Правда? Обращайтесь с ним достойно. Передайте, что я огорчён его решением использовать безоружных пленников. И что я был о нём лучшего мнения.

— Так точно, — ответил Лучезар. — Мы захватили много оружия, в том числе снайперскую маговинтовку, два автоматических гранатомёта, пулемёт и автоматы новейшей модели. Ну, плюс броня, амулеты, и разное по мелочи. Но главное — машина спецназа.

— Машина? — переспросил я.

— Да это не просто машина, артефакт на колёсах. Там столько всего напихано, я даже разбираться не стал. Судя по всему, враги приехали на двух автомобилях, но выжившие укатили на одном. Горожане говорят, один из них был ранен, второй на себе его тащил.

— Понятно. Что ж, такой автомобиль нам пригодится. Если получится оставить его себе… Это всё, Лучезар?

— Вроде бы, ваше благородие.

— Хорошо, — сказал я и, подумав, добавил: — Отправь Бориса к Милославе. Скажи, что я доверяю ей написать заметку о нашей победе. Пусть типография выпустит очередной номер «Дальнегранского глашатая». А ещё попроси Рылина, пусть он организует мне встречу с горожанами. Я тоже хочу произнести перед ними речь.

— Будет сделано, господин, — Лучезар приложил руку к козырьку и отправился выполнять поручения.

Я вернулся в дом. Чувствовалось, как здесь стало пусто без Добрана. Домовой ведь не просто помогал наводить чистоту и уют. Он поддерживал особую магическую ауру, которая восполняла силы и в целом благотворно влияла на психику.

Я всю жизнь прожил рядом с Добранычем и только теперь осознал, как же хорошо было с ним и как плохо теперь без него.

К счастью, уничтожить домового не так просто. Он был изгнан лишь временно и обязательно вернётся. Слишком крепка его связь с нашей семьёй.

Белослава уснула прямо на кресле в гостиной. С разрешения мамы Яромир взял её на руки и отнёс в спальню. Бела не то что не проснулась, вообще никак не отреагировала.

Да уж, моим женщинам тоже пришлось несладко. Они потратили много энергии, помогая Добранычу, и получили мощный удар по духовным телам.

Мама, несмотря на своё состояние, принялась наводить в доме порядок. Не сама, конечно. Она вызвала слуг, чтобы те убрали осколки выбитых окон и починили дверь.

Я бы предпочёл, чтобы мама тоже отдохнула, но не стал ей мешать. Нам всем надо разобраться с последствиями ночного сражения, каждому по-своему. Для отдыха ещё найдётся время.

Скинув запачканный кровью мундир, я переоделся в домашнюю одежду и направился в кабинет. По дороге выпросил у Яромира бодрящего зелья — того самого, со вкусом грязных носков.

Терпеть его не могу, но позволить себе сон пока что тоже не могу.

Запершись в кабинете, я сел за стол и вытащил телевокс. Настала пора связаться с Авдеем. Который, как я был уверен, находится в плену.

Он ответил далеко не сразу — пришлось отправить четыре вызова подряд, прежде чем из артефакта раздался его хриплый голос:

— Здравы будьте, ваше благородие.

Снова этот тайный шифр. «Здравы будьте». Молодец, Авдей, предупреждает меня о том, что разговор слышит кто-то ещё.

— Здравствуй. Я хочу, чтобы ты снова отправил графу Бехтееву предложение о переговорах.

Авдей откашлялся и громко шмыгнул носом, а потом спросил: