Впрочем, мать у настоящего Адрэа была достаточно молодой. Не больше тридцати ей было, когда в поместье Расхэ ворвался тэрнийский спецназ. Значит, и родители у нее тоже должны были быть не старыми. То есть стоящая поодаль пара примерно вписывалась в тот возраст, который от них следовало ожидать.
— Здравствуйте.
— Надо же, — несколько нервно засмеялась бабушка, когда я подошел и по-военному отдал честь. — Всего-то три года тебя не видели, а ты теперь вон какой большой и серьезный… Адрэа, ну ты что! Не надо на нас так смотреть! Неужели ты нас не узнал?
Я со вздохом опустил плечи и позволил себе чуточку расслабиться.
— Простите. Давно просто ждал, вот и перенервничал.
— Ничего, — хмыкнул в усы дедуля и, наклонившись, ободряюще хлопнул меня по плечу. — Главное, что ты живой. Сам выбрался. Выжил. Даже вон в школу своими ногами пришел. Нам когда сказали, что ты выжил, мы ведь…
— Дасс, ну не надо, — пихнула его локтем в бок бабушка. — Зачем лишний раз ребенку напоминать? Адрэа, не стой столбом! Пойдем, покажи где ты живешь, расскажи, как у тебя дела, чем вы тут занимаетесь…
Я, перехватив еще один быстрый взгляд от подчеркнуто отстранившегося от происходящего директора, развернулся и послушно повел родственников к жилому корпусу. И не я один, кстати. После первых охов-ахов и радостных объятий многие родители захотели взглянуть, как поживают их чада, поэтому к жилому корпусу одновременно с нами двинулось очень много народу.
Как ни странно, но к некоторым ребятам не только предки, но и целые семьи приехали. К кому-то, помимо родителей, даже бабуля с дедулей пожаловали, а кто-то привез в школу и маленьких детей. Из-за этого на улице было шумно, курсанты активно делились впечатлениями, мелюзга кричала, визжала и путалась под ногами. Взрослые улыбались, активно переговаривались…
И лишь один из них вместо того, чтобы идти вместе со всеми, направился прямиком к директору.
Мужчина выглядел солидно: дорогой камзол, навороченный идентификационный браслет на левой руке, холеное лицо, широкая аура прирожденного мага, широкоплечая и на редкость крепкая фигура… он походил на медведя, которого вдруг решили малость облагородить. Да и лицо у него оказалось под стать — широкое, маловыразительное, с низко нависшими бровями и глубоко посаженными темными глазами, выражение которых мне откровенно не понравилось.
Когда он подошел к лэну Даорну и о чем-то заговорил, мне показалось, что наставнику этот человек чем-то неприятен. Нет, внешне это почти никак не проявилось, лэн директор выглядел спокойным и невозмутимым, как всегда. Спину держал ровно, с мужчиной общался на равных. Однако за последние месяцы мы с ним общались довольно тесно, поэтому у меня было время как следует его изучить. И вот такая складочка на лбу, такой характерно отстраненный взгляд я видел у него лишь тогда, когда наставнику было что-то не по нраву.
Я быстро покосился по сторонам, заметил, что поодаль от нас стоят и с явным напряжением следят за разговором оба отпрыска Босхо, машинально сравнил их ауры с аурой того здоровяка и запоздало сообразил, кого именно встретил.
Ого. Значит, это и есть тан Эранд Босхо? Глава младшего рода Босхо и полноправный хозяин одноименной провинции?
Интересно, что ему понадобилось от нашего директора? И почему он тоже выглядит так, будто чем-то недоволен?
Впрочем, разговор довольно быстро закончился, после чего наставник развернулся и спокойным шагом направился в сторону административного корпуса. Тогда как нахмуривший брови Босхо вернулся к сыновьям. О чем-то коротко с ними переговорил. А потом вдруг обернулся, поискал кого-то глазами в медленно удаляющейся толпе и, как будто метился, наткнулся взглядом на меня.
На краткий миг я ощутил отчетливый холодок между лопатками.
Мужчина, чуть сузив глаза, практически сразу скользнул взглядом дальше, но я был уверен — он меня заметил, запомнил. Быть может, даже узнал, если Айрд или Эддарт уже успели рассказать ему о наших стычках.
— Адрэа, — нетерпеливо дернула меня за рукав бабуля, тем самым заставив отвлечься. — Ну идем же, чего ты встал?
И мне пришлось уйти, напряженно гадая про себя, что это сейчас было и не стоит ли мне по этому поводу пообщаться с наставником.
Потом, конечно, я все-таки отвлекся. Прибывшие из Нарка родственники требовали внимания. Меня постоянно теребили, спрашивали, интересовались всем подряд… причем непривычно моложавая бабуля так в этом усердствовала, что вскоре ее энтузиазм начал вызывать у меня вполне обоснованные подозрения.
В чем дело? Зачем этот громкий смех, жеманные подергивания плечиком, многозначительные взгляды по сторонам и избыточное подчеркивание того, что, как оказывается, мне должно быть хорошо в этой школе? Бабуле нравилось буквально все — наш парк, жилой корпус, свежий ремонт и зеленые насаждения в холле…
Однако при этом она ни разу не спросила у меня о прошлом. Ни разу не поинтересовалась, как я выжил в лесу после того, как погибли мои родители. Ни слова не сказала об убитой дочери. Не спросила, как я сумел сюда добраться. Она даже не всплакнула, когда дед случайно об этом упомянул, будто на самом деле ничего страшного не случилось.
Это было странно. Даже с учетом того, что она якобы не хотела ворошить прошлое и лишний раз «травмировать ребенка». Причем деду это явно не нравилось. Время от времени он предостерегающе зыркал на нее и раздраженно сопел в усы. Однако все равно предпочитал помалкивать, тогда как излишне активная бабуля, наоборот, старательно делала вид, что все в порядке, и всеми силами отвлекала внимание на себя.
Когда же она увидела в моей комнате все, что хотела, то потащила нас вместе с дедом в парк. Правда, не просто погулять и осмотреться, а чтобы пообщаться с родителями других детей. Нас она оставила сразу же, как только на горизонте замаячили посторонние. Причем, как я заметил, для знакомств она выбирала лишь тех, кто выглядел более состоятельным. С мужчинами активно кокетничала, стреляла глазками, с женщинами наигранно смеялась и всячески демонстрировала, что ничем не хуже…
— Извини, — вздохнул дед, когда мы остались одни. — Бабушка Тэйра у нас довольно своеобразная, поэтому-то они с твоей матерью никогда и не ладили. Но ты не сердись на нее. Она не со зла. Просто такая уж она уродилась.
Я молча кивнул, покосившись на настойчиво пристающую к людям родственницу, которая упорно не понимала, что выглядит глупо.
Значит, с мамой они не ладили? Наверное, поэтому они с дедом и внука целых три года не видели?
— Ну как ты? — тихо спросил дед, когда мы дошли до лавочки и присели. — Сложно было, наверное? Вот так, одному…
Я неопределенно пожал плечами, не горя желанием рассказывать о своих трудностях, однако дед, как ни странно, понял. Не стал настаивать. А вместо этого просто обнял меня за плечи и замолчал, как если бы все понимал, но уже не мог ничего сделать.
— Как там теперь, в провинции? — спросил я, когда молчать стало утомительно, а возвращения бабули еще долго не предвиделось. — Что-нибудь слышно, что там было… после?
Дед пожал плечами.
— Поначалу разное говорили. В новостях столько грязи на Расхэ вылили, что я уж даже и не знаю, было что из того или нет.
— А оцепление правда стоит?
— Да, но обещали снять к осени. Хорошо хоть людей еще до зимы всех вывезли, так что провинция, можно сказать, пустая.
У меня перед глазами, как по заказу, встали сожженные трупы.
— Вывезли? — горько переспросил я. — Кто тебе сказал? По новостям передавали, что ли?
— Да беженцы сами и рассказали, — отмахнулся дед, заставив меня удивленно замереть.
— Беженцы⁈
— Угу. Их в первый месяц много было. Те, кто на границе с Босхо жил, к нам, в Нарк, как раз все и потянулись. Их, правда, на границе стопорили, сперва во временные лагеря определяли. Заразу все искали какую-то. Обследовали, приборами всякими светили. Но уже дня через три начали выпускать, так что, считай, за месяц весь север провинции и обезлюдел.
