— Залезай, — со вздохом велел лэн Нортэн, когда подошел срок предпоследней загрузки, и мы вдвоем спустились в подвал. — Объем пакета довольно большой, так что ориентировочные сроки загрузки составят около двух с половиной рэйнов.

Эх, доктор, если бы вы знали, что на самом деле объем пакета почти в два раза больше того, что вы видите на экране…

Я молча кивнул и закрыл глаза, готовясь к тому, что на этот раз мне будет гораздо тяжелее, чем неделю назад.

Не знаю, то ли потому, что я так настроился, а то ли и впрямь нагрузка на мозг оказалась чрезмерно большой, но на этот раз я не просто уснул и провалялся в беспамятстве то время, пока в меня грузили очередной пакет данных. Как ни странно, я сегодня впервые увидел сон. Причем очень странный сон. Раньше ничего подобного мне даже ночью не снилось.

Я увидел себя в центре какой-то комнаты, чем-то похожей на компактный магический полигон. На матово-черных стенах горели незнакомые магические знаки. У меня под ногами пол тоже был щедро расчерчен линиями, многочисленными пересекающимися окружностями и вписанными в них символами. При этом сам я стоял прямо, держа перед собой странную магическую конструкцию — огромный трехмерный многоугольник, основой которого служили крохотные шаровые молнии, а гранями — искрящиеся серебристыми точками и будто целиком сотканные из электричества пластины, которые то и дело выстреливали вверх короткими «протуберанцами».

Дело, правда, не ограничилось тем, что я просто стоял и смотрел на то, что зачем-то создал.

В какой-то момент я что-то сделал… или подумал? Однако пластины вдруг разом вспыхнули. Точки соприкосновения граней дружно напряглись, причем я прямо на физическом уровне ощутил, насколько в энергетическом плане непросто удерживать такую конструкцию.

Однако там, во сне, я ее все-таки удержал, хотя от напряжения воздух буквально искрился. Более того, внутри фигуры это напряжение было значительно выше, чем снаружи. Там постепенно формировалось нечто такое, чему я был не способен дать точное определение.

То ли здоровенный электрический шар, то ли обычная шаровая молния… но от этого нечто пространство буквально плакало и стонало, а потом в прямом смысле разошлось по швам, оставив зиять вокруг этой штуки странное, полное неистового холода, определенно чуждое мне пространство, в котором далеко-далеко загорались и тут же гасли крохотные разноцветные точки, как если бы мне вдруг удалось заглянуть за границу реальности и… ну не знаю! Увидеть другую галактику, что ли? А может, целую Вселенную?

По крайней мере, повеяло от этой штуки чем-то могущественным и опасным. Хотя тот я, что был во сне, этого совершенно не испугался.

Напротив, оставив многогранник висеть в воздухе, он просто шагнул вперед, в этот адский холод, вплотную приблизившись к краю образовавшегося разрыва. Остановился, словно ледяное дыхание бездны не причинило ему никакого вреда. И будто не услышал, как поврежденное пространство негодующе загудело.

При этом вспышки молний засверкали чаще. Затем стало еще холоднее, чем раньше. Однако «я» лишь стоял и смотрел, как перед ним (мной?) неумолимо разверзается огромная черная дыра. После чего картинка неожиданно раздвоилась, и я неожиданно увидел себя уже не главным действующим лицом, а почему-то со стороны, как если бы моя душа внезапно выпорхнула из тела. И вот тогда же оказалось, что происходит нечто совсем уж странное. Всего мгновение назад я ощущал это тело как свое, стоял, дышал, чувствовал себя тем самым типом, который создал опасную магическую конструкцию, и испытывал все те эмоции, какие испытывал мой двойник…

Однако оказалось, что на самом деле это был совершенно другой человек!

Я аж опешил, внезапно обнаружив, что вместо восьмилетнего пацана перед многогранником стоит какой-то незнакомый мужик в тэрнийском военном мундире. На вид лет пятидесяти или, может, чуть больше. Загорелый, словно только что с юга вернулся. С коротко остриженными, очень светлыми, будто выгоревшими на солнце волосами, с высоким лбом, резкими чертами лица и тонкими губами, похожими на две узкие розовые полоски.

Он на мгновение обернулся, посмотрев мне прямо в глаза. А потом неожиданно улыбнулся, лихо мне подмигнул и просто шагнул вперед, мгновенно растворившись во тьме…

Когда я очнулся, меня прямо колотило от невесть откуда взявшегося озноба. Перед глазами все еще стояла дыра… а может, портал, куда так решительно шагнул тот мужик.

Что это было? Сон? Не сон? Странный выверт сознания?

Я в тот момент не понимал даже то, себя ли там видел, и если да, то почему в чужом теле. Зато после пробуждения дрожал от холода так, словно именно меня, а не того мужика, им знатно обожгло.

Чтобы выбраться из модуля, мне пришлось дождаться, пока лэн Нортэн вколет последнюю дозу стимулятора в попытке хоть немного уменьшить устрашающее клацанье моих зубов. Меня реально колотило, как в лихорадке. Более того, я ничего не мог с этим поделать. Эмма, хоть и старалась, но далеко не сразу смогла мне помочь. И лишь спустя четверть рэйна мы совместными усилиями все-таки справились: я кое-как согрелся. Хотя ощущение ледяного дыхания, которое я ощутил во сне, преследовало меня еще долго. И я, даже идя потом в жилой корпус, несколько раз останавливался, испытывая сильнейшее желание обернуться.

О том, что видел сон, лэну Нортэну я не сказал. Он и так хмурил брови, пока пытался меня отогреть, и яростно кусал губы, всем видом показывая, что такой реакции не ожидал. В его понимании загрузка была далеко не последней. До окончания обучения, а значит, и до самых тяжелых последствий мы, как он считал, еще не добрались.

— Пожалуй, на этот раз сделаем перерыв побольше, — сказал он, прежде чем мы расстались. — Ты плохо справляешься с загрузкой. Даже после всех принятых мер ты переносишь процедуры слишком тяжело.

У меня же в голове тогда билась одна-единственная мысль о том, что я почти закончил обучение! Осталась одна… всего одна несчастная загрузка!

Единственное, что от меня требовалось, это быть уверенным, что я и без стимулятора смогу ее пережить.

По здравому размышлению я все-таки решил, что проведу последнюю загрузку в отсутствие нашего доброго доктора. Так-то, конечно, ему стоило бы поприсутствовать, однако я опасался, что, не обнаружив перед началом процедуры ампулы на положенном месте, он в лучшем случае закатит скандал и потребует объяснений. А в худшем, учитывая его угрозы, и впрямь отправится к директору.

Отступать от цели, когда до нее остался всего один шаг, я не хотел, поэтому решил, что лучше сам все сделаю. Без ампулы доктор мне, по большому счету, не нужен. Ну а потом я честно все ему расскажу, ибо победителей, как правильно говорится, не судят.

Процедуру решил назначить на утро следующего сан-рэ, причем на ранее утро, сразу после завтрака, потому что в это время меня ни лэн Нортэн, ни кто-то другой точно не хватятся. Касательно сроков я тоже все просчитал — если все пройдет по плану, то, если модуль не врет, на заключительный пакет данных мне потребуется почти три с половиной рэйна, и этого времени с лихвой должно хватить и на то, чтобы закончить загрузку, и особенно на то, чтобы до обеда прийти в себя.

Впрочем, я не исключал, что без стимулятора процесс может затянуться, но тогда хотя бы к ужину я точно успею очухаться и продемонстрировать всей школе, что жив и здоров.

Отдельно мы обговорили с Эммой, что на будущее ей стоит запомнить состав ценного лекарства, а по возможности начать его синтезировать самостоятельно, поскольку штука действительно полезная, а мини-лаборатория, как я уже говорил, в нашем распоряжении давно была.

Все оставшееся время до назначенного срока я провел в текущих делах и мелких заботах, без которых ни один день в школе не обходится. То домашку написать, то на медитацию сходить, то комнату убрать, то еще что-то надо было сделать… Распорядок дня строился таким образом, чтобы на лишние раздумья времени у курсантов почти не оставалось. Так что в этой ежедневной рутине я даже не заметил, как наступила пятница, то есть паро-рэ, и уже с предвкушением посматривал в сторону выходных, заранее готовясь к тому, что скоро мне предстоит пережить не самый легкий день. И, вероятно, не самую простую после этого ночь.