Лэн Даорн снова глубоко задумался, но в принципе ничего такого уж невозможного в моем рассказе не было. Ну подумаешь, повезло пацану. В болоте не утоп, диким зверям на глаза не попался. Домушку деда при желании тоже можно было отыскать, да и вряд ли кто-то сумел бы сказать, сколько в действительности времени я там провел. Про Кринки я почти не соврал, хотя тело похоронил, конечно, но его отсутствие всегда можно было списать на хищников. Насчет болот… ну да, немного натянуто вышло, но в случае чего я совершенно правдиво мог бы дорассказать и эту часть истории.

К счастью, директор удовольствовался тем что есть и после нескольких уточняющих вопросов все-таки отстал. А потом вернулся к лежащим передо мной документам и, разложив их рядком, зачем-то поинтересовался:

— Скажите, курсант, вам не показалось странным, что прежний директор так настойчиво пытался от вас избавиться?

— Показалось, лэн, — с готовностью подтвердил я. — Особенно, когда он сам сказал, что с самого начала на меня не засматривался.

— И на какие мысли вас это навело?

— Ну… поскольку он не хотел меня принимать, то я решил, что это связано с моим покровителем. К тому времени мне уже сообщили, почему на самом деле род Расхэ уничтожили. Слухи же ходят, да и дети только-только с каникул вернулись… Директор дал понять, что не желает иметь ничего общего с именем предателя короны. Но я же не виноват, что мои родители у него служили, лэн! Хотя после его слов… знаете, думал даже, что лучше никому этого и не знать. Ведь если лэн Моринэ так ко мне отнесся, то что бы тогда сказали вы и остальные учителя?

Под моим вопрошающе-требовательным взглядом новый директор сделал успокаивающий жест.

— Ваше происхождение, курсант, не относит вас к членам семейства Расхэ. Вы не несете ответственности за ошибки тана, поэтому никаких карательных мер в отношении вас никто не предпримет. Ваши родители, к сожалению, пострадали вместе с тем, кому они верно служили, но тут я ничем помочь не могу. Однако лично к вам с моей стороны претензий нет, поэтому, несмотря ни на что, вы можете продолжить учебу на общих основаниях.

Угу. Особенно после того, как Нортэн с головы до пяток меня просветил и под присягой бы поклялся, что я абсолютно здоров. Впрочем, об истинной сути «болезни», которая так беспокоила тэрнэ, лэн директор мог попросту не знать, поэтому, наверное, и не настаивал на проведении дополнительных проверок.

— Собственно, я показал вам эти бумаги вот по какой причине, лэн Гурто, — слава богу, ушел от опасной темы директор. — Как я уже сказал, первый транш имеет в платеже весьма конкретное назначение. А вот второй числится по документам как благотворительный взнос. Но поскольку второй платеж прошел одновременно с первым, у обоих был один и тот же отправитель, оба документа хранились в одной папке и оба так и не были поданы в казначейство, то у меня возникли некоторые сомнения по этому поводу. Поэтому я отправил запрос в следственные органы и вскоре получил подтверждение: лэн Моринэ признался, что между ним и покровителем школы действительно имелись неофициальные финансовые соглашения. Более того, бывший директор подтвердил, что обе суммы были получены им от тана Расхэ в рамках договора о вашем обучении. Судя по всему, Альнбар Расхэ хотел, чтобы вы, будучи перспективным магом воздуха, во что бы то ни стало прошли полный курс обучения в школе Ганратаэ. Более того, прежний директор гарантировал ему, что не исключит вас, даже если ваши успехи в учебе будут излишне скромны. Однако поскольку с точки зрения закона подобные договоренности не приветствуются, то второй транш поступил не на расчетный, а на резервный счет. И должен был использоваться, лишь начиная с третьего года вашего обучения в школе.

— То есть меня, как вы говорите, попросту не должны были трогать? — на всякий случай уточнил я. — И даже если бы у меня не вышло набрать проходной балл, то я бы все равно продолжил здесь учиться?

Лэн Даорн кивнул.

— Совершенно верно. Однако после того, как тан Расхэ умер, лэн Моринэ решил, что раз деньги прошли по бумагам как благотворительный взнос и пока еще официально не были проведены в казначействе, то он имеет полное право их присвоить. А когда вы, курсант, не явились на учебу вовремя, он передумал отправлять в казначейство и первую ведомость, после чего перевел со счета школы в благотворительный фонд вторую сумму, получив таким образом доступ ко всем вашим деньгам. Более того, как выяснилось, прежний директор уже не раз такое проделывал и под разными предлогами выводил средства, предназначенные для обеспечения комфортного существования учеников.

Я уставился на него круглыми глазами.

— Хотите сказать, меня прессовали именно из-за этого⁈ Выведя средства со счетов, директору просто стало не на что меня содержать⁈ Поэтому он предпринял меры, чтобы найти причину для моего отчисления и для этого подключил в том числе и учителей⁈

— Вы все правильно понимаете, курсант Гурто, — подтвердил мою догадку директор. — Изначально лэн Моринэ планировал именно это. Однако после того, как ему не удалось исключить вас сразу, а вы, напротив, стали проявлять неожиданные успехи, он заметил вас совсем в другом плане. Хотя изначально не планировал делать непристойных предложений и решил воспользоваться ситуацией лишь в самый последний момент.

От таких новостей я чуть не поперхнулся.

Выходит, дайнов ублюдок начал готовить почву для моего исключения сразу после зачисления, но напоследок решил еще и трахнуть⁈ С самого начала все было исключительно в деньгах, а совместить приятное с полезным он надумал гораздо позже⁈

Вот же тварь поганая!

— У вас есть полное право негодовать, курсант, — совершенно правильно расценил зверское выражение моего лица директор. — Не сомневайтесь, наказание за свои проступки лэн Моринэ получит достойное. Как и завхоз, и начальник охраны, и подавляющее большинство его подчиненных, кто или знал о преступлениях бывшего директора, или являлся соучастником, или же только догадывался, но ничего не предпринял, чтобы их предотвратить. Правда, поскольку те миллион двести тарнов поступили в распоряжение лэна Моринэ в обход официальных соглашений, то государство их, разумеется, конфискует. Как средства, полученные путем незаконного обогащения.

Я только плечами пожал.

Было бы, конечно, неплохо за просто так получить в свое распоряжение кругленькую сумму, но на эти деньги я изначально и не рассчитывал, а теперь мне их тем более никто не отдаст. А вот то, что и охрану, и мудака-завхоза все же взяли за яйца, было хорошо. Больно уж много дел они наворотили, а этот урод моей кровушки в свое время много попил, да и подставу организовывал тоже он. Причем не раз и не два.

Ну а деньги… а что деньги? Поскольку официально они за мной не числились, а в казначейство соответствующие ведомости даже не поступали, значит, мое имя по-прежнему нигде не фигурирует, и о том, что тан Расхэ был во мне заинтересован, никто не знал.

Ну кроме доктора и лэна Даорна, конечно.

— Еще я хотел спросить вот о чем, — тем временем продолжил мужчина и достал из стола помятый, покореженный и даже оплавленный с одного бока идентификационный браслет. — Вам знакома эта вещь, курсант?

Я встрепенулся.

— Это школьный персональный идентификатор, лэн.

— Точнее, это ваш идентификатор, курсант Гурто.

Я сделал вид, что внимательно изучаю поврежденный прибор.

— С того времени, как я видел его в последний раз, он стал выглядеть несколько иначе. Полагаю, прежний директор все-таки исполнил свою угрозу и был готов в случае чего предоставить браслет в качестве улики.

— Вы снова правы, курсант. Однако на ваше счастье лэн Нортэн, которому поручили зафиксировать имеющиеся повреждения и списать с баланса школы этот прибор, так и не успел его выкинуть. Благодаря этому я узнал о вашем существовании и мы смогли вовремя вытащить вас из карцера, — добавил лэн Даорн. — Поскольку от Сети прибор отключили до того, как лэн Моринэ стер все записи, то почти все его показания сохранились. Мои специалисты сумели их добыть, а также проследили всю историю получения и списания баллов с вашего личного счета. Также нам удалось восстановить ваши оценки, достижения и восполнить утраченные сведения. Поэтому все, что вы на протяжении этих месяцев честно заработали, будет возвращено в ваше личное дело. Ваш учебный процесс не пострадает.