Черкасов кивнул и достал из портфеля планшет. Матушка расположилась в кресле, предоставив мне делать всю работу по приведению пленников в чувство. Я решил будить из по одному — так проще разговаривать.

Поколдовав над первым — тем, кто был в противогазе, но постарше, я заставил его открыть глаза.

Мужик несколько секунд приходил в себя. Он приподнялся, уселся на ковре. Огляделся, заметил лежавших в отключке боевых товарищей, затем уставился на меня, перевел взгляд на светлейшую княгиню и Черкасова…

— Мне пиз… — заключил он.

Матушка пожала плечами.

— Это зависит от вас, дражайший. Можно ограничиться тюремным сроком за нападение, а можно и рыб кормить в Неве. Выбор ваш.

Надо отдать пленнику должное, он выбрал правильно.

— Если я еще жив, значит, могу вам пригодиться, — хмуро пробасил он. — Что вы хотите знать?

Черкасов тут же сделал пометку на планшете. Наверняка что-то вроде «допрашиваемый легко пошел на контакт…».

Матушка наклонилась к пленнику.

— Имя заказчика этого цирка, разумеется.

— Имени я не знаю.

— Вы меня разочаровываете, дражайший. Я прощу вам то, что не удосужились встать в присутствии дамы, но будьте так любезны хотя бы напрячь память.

Мужик задумчиво поскреб пятерней бритый затылок.

— Расскажу, что знаю, а знаю немного. У нас своя… команда. Работаем в районе Чугунолитейного. С дворянами никак не связаны. Занимаемся автомобилями. Не всегда легально.

Это мы уже поняли — по манерам и подготовке.

— На днях к нам на базу приехала странная пара, — продолжил пленник. — Мужчина и женщина. Они не назвались и друг к другу по имени или кличкам тоже не обращались. Или аристократы, или служат им. Мужчина в дорогом костюме.

— На нем был перстень? — спросил я.

Пленник покачал головой.

— Нет. Но часы на левом запястье дорогие. Я заметил только их. Еще запонки серебряные. Мы между собой окрестили этого мужика Немцем.

Мать нахмурилась.

— Акцент?

— Акцент был, но совсем легкий, он очень хорошо говорил по-русски. Выправка как у бывшего военного. Немногословный. Среднего возраста, лет сорок пять, наверное. Глаза светлые, волосы тоже светлые, прилизанные. С сильными залысинами… Рожа… ну немецкая! Не знаю, как объяснить…

— А женщина? — спросил Черкасов.

— Она почти ничего не говорила. С нами договаривался Немец. Женщина моложе, лет тридцать-тридцать пять. Стройная, красивая. Волосы волнистые, по плечи. Каштановые. В платье, на каблуках. С деловой сумкой. Я запомнил, что кожа была очень дорогая. Вроде какого-то известного бренда — они еще просто так эти сумки не продают, только по каким-то спискам. Типа закрытый клуб. Я знаю, потому что у меня девушка о такой мечтает, но эти сумки стоят как дом во Всеволожске! Тогда я и подумал, что люди непростые.

Я кивнул.

— Что вам предложили?

— Да что обычно предлагают… Денег. Сказали, что привезут машину, и нужно будет установить туда какой-то резервуар вместо подушки безопасности на переднем пассажирском. Когда ударили по рукам, спросили, не интересует ли нас еще одно дело…

Понятно, какое. Вероятно, похищение семьи Андрея.

— И вы согласились…

— Они три тысячи рублей предложили!

Три тысячи… На такие деньги можно было купить однокомнатную квартиру на окраине или хороший дом в Выборгской губернии. Не сказать, что деньги бешеные. Но и немало.

— И вы похитили женщину с ребенком, — сказала княгиня. — Какие были договоренности потом?

— Нам нужно было дождаться, когда загорится датчик. И приехать на место согласно координатам. Сказали, надеть противогазы, но мы и при установке поняли, что в резервуаре какая-то дрянь.

— А что на месте? Что вы должны были сделать?

— Сфотографировать. Отзвониться Немцу. Отпустить женщину и ребенка…

Я переглянулся с Черкасовым, и тот мрачно принялся записывать что-то на планшете. Казалось бы, ничего нового и необычного.

Кроме телефона Немца… И сумки!

Кажется, Таня у нас разбирается в моде…

Мы поочередно допросили еще двоих, но ничего нового они не рассказали. Те же Немец и красивая женщина с кожаной сумкой, те же договоренности…

Черкасов вызвал группу для сопровождения преступников в отделение. Там их должны были оформить и взять под стражу. В принципе, и нам с матерью они больше были не нужны.

— Ниточка с телефоном Немца — дохлый номер, — сказал экспедитор, пока его прибывшие коллеги уводили наших пленников. — Мы взяли почти такую же шайку, когда расследовали нападение на дочь графа Безбородко. О женщине они не рассказали, но вот Немца описали точно. Это тот же человек. Что до номера телефона, то зарегистрирован он на подставное лицо, у которого украли документы.

— Концы в воду, — вздохнул я.

Черкасов кивнул.

— Боюсь, что так, ваша светлость, — на прощание он прикоснулся к перстню моей матери. — Благодарю за сотрудничество, Анна Николаевна. Видит бог, не при таких обстоятельствах я надеялся познакомиться с вашим сыном…

Матушка рассеянно кивнула, читая протокол допроса.

— Ничего, когда мы немного здесь обживемся и Иоанн почтит нас своим присутствием, я обязательно приглашу тебя на обед. Мой муж будет счастлив увидеться с тобой после стольких лет.

— Как и я, — улыбнулся экспедитор. — Увы, мне пора. Изложенное в документе вас устраивает?

— Да, все в порядке, — княгиня протянула ему бумаги с записями. — Благодарю.

Она велела Аграфене проводить гостя. От меня не укрылось, насколько заинтересованно поглядывала девушка на Черкасова. Нет, ему, конечно, повезло с физиономией, да и держался этот Енот-потаскун с достоинством. И все же прежде я не замечал за Феней столь пристального интереса к кому бы то ни было. Впрочем, и Черкасов пару раз «завис» от ледяной красоты матушкиной помощницы.

Когда весь этот филиал Четвертого отделения на выезде убрался из нашего особняка вместе с пленниками, я устало плюхнулся в кресло. Лакей подал еще кофе, а матушка потребовала чайник китайского зеленого чая.

Вот сейчас и начнется выволочка. Это неизбежно, ибо светлейшая княгиня не имела права оставить учиненную мной дерзость без ответа.

— Итак, Алексей, я даже не знаю, как с тобой поступить, — сказала она, внимательно глядя мне в глаза. Буря прошла, матушка отвлеклась на другие заботы. Но ничего не забыла.

Я пожал плечами.

— Поступайте по справедливости, ваша светлость. Я виноват и вину признаю.

— В этом и проблема, Леша. Мы воспитывали вас, уча подчиняться, но при этом мы хотели, чтобы вы были способны проявлять инициативу и действовать самостоятельно. И сейчас у меня моральная дилемма. С одной стороны, ты нарушил правила. С другой же, ты спас семью Андрея, проявил находчивость и захватил в плен нападавших. Это похвальный поступок, но он омрачен тем, что ты пошел на огромный риск, не согласовав свое решение со мной.

— Конечно, не согласовал, — улыбнулся я. — Ты бы не разрешила!

— Разумеется.

— И тогда мы бы ничего не узнали про этого Немца.

Матушка покачала головой.

— Со временем все равно бы узнали, раз Черкасов занялся этим делом. Так что, по большому счету, ты герой потому, что спас семью нашего водителя. Это немало, я не обесцениваю твои заслуги. Я говорю о том, что ты неоправданно рисковал, решив все сам. Мы семья, Алексей. Самые близкие друг другу люди. Мы должны согласовывать действия и договариваться друг с другом.

Я прекрасно ее понимал, ибо Анна Николаевна всегда была заботливой, но довольно строгой матерью. За своих детей она перегрызет глотки и будет биться, как медведица. Но и нам спуску не давали — не в той семье мы родились, чтобы рассчитывать на беспечное детство.

— Так какие штрафные санкции меня ожидают? — спросил я.

Матушка вздохнула.

— Придется напомнить тебе, что ты все еще несовершеннолетний, Алексей. Ты не имеешь права выходить из дома без сопровождения. С тобой могу быть либо я, либо Аграфена, либо другое лицо, которое я сочту подходящим. Отныне никакой самодеятельности.