— Разумеется, — ответила княгиня. — Мы давно над этим работаем.

— Что же до Виктора… — отец тяжело вздохнул и печально взглянул на старшего сына, но тут же вернул взгляду жесткость. — Виктор отправится вместе со мной в Гельсингфорс, где будет находиться под моей неусыпной опекой. Я найду для него место, где он сможет применять свои навыки, однако будет лишен всяческих соблазнов. Также я обсужу для него запрет на применение магической силы.

— Что⁈ — хором воскликнули мы с братом.

Это самое жестокое из наказаний, которые можно придумать для прирожденного мага. От такого даже у меня по спине пробежал холодок. Это как наказать певца немотой. Как переломать пальцы резчику по дереву…

— Не навсегда, разумеется. Но длительность запрета будет зависеть от самого Виктора, — светлейший князь внимательно уставился на брата. — Когда я увижу доказательства, что ты исправился и усвоил уроки, я смогу обсудить возврат права на использование силы. Но до тех пор ты должен заслужить право именоваться одаренным аристократом. Таково мое решение.

— А… Наследование титула? — робко спросил Виктор.

— Не о том думаете, молодой человек. Вопрос закрыт. Моя воля всем ясна? Анна, тебя и твоих женщин удовлетворит подобное наказание?

— Всецело, — кивнула мать.

— В таком случае я прошу тебя как можно скорее подготовить Алексея к отъезду в Петербург. Для Виктора столица будет закрыта еще надолго. Алексей, тебе все понятно?

Я поднялся, подошел к отцу и прикоснулся к его сапфировому перстню — знаку его власти и статуса.

— Подчиняюсь вашей воле, отец.

— Виктор?

Брат оказался возле меня и повторил ритуал.

Князь убрал руку.

— Тогда готовьтесь. Каждый к своей судьбе. А сейчас оставьте нас, я должен поговорить с вашей матерью.

Мы направились к выходу, и на этот раз Виктор не пытался пройти вперед меня. Неужели лишь настолько страшное наказание смогло сбить с него спесь?

— Ты пожалеешь об этом, — тихо, почти неслышно, прошипел он мне на ухо, когда мы выходили. — Вы с ней пожалеете…

Едва мы вышли из кабинета, я схватил Виктора за шиворот и потащил дальше по коридору.

— Отпусти! — вскрикнул он. — Что ты себе позволяешь?

Зуботычина заставила его замолчать.

— Мы с тобой не договорили в прошлый раз, братец.

Виктор попытался вырваться и даже посмел на меня замахнуться. Но я оказался быстрее — крепкий захват поумерил его пыл. Из-за угла неожиданно вышел Порфирий Петрович и замер, увидев эту сцену.

— Все в порядке, ваша светлость?

Не знаю, к кому именно обращался управляющий, но я ответил первым.

— Да-да, конечно. Просто мы с братом очень друг по другу соскучились.

Старик лишь приподнял одну бровь.

— Что ж, не смею беспокоить вашу светлость.

Брат попытался было выскользнуть из захвата, но я привалил его к стене, отчего висевшая над нами картина опасно покачнулась и едва не долбанула мне по голове углом рамы. Управляющий поспешил ретироваться. Приятно знать, что и он был на моей стороне.

— Да как ты смеешь? — прокряхтел Виктор. — Я позову охрану!

— Не позовешь, — отрезал я и отвесил ему щелбан. Иногда можно и поразвлекаться с формой направления психического эфира. — Молчать.

Теперь братец бешено вращал глазами, а я не знал, плакать мне или смеяться. Не ожидал, а оно сработало. Кажется, мое тело достаточно окрепло для того, чтобы в точности передавать все энергетические манипуляции. Что ж, Виктору же хуже, если окажется несговорчивым.

Мы прошли мимо охранников, что дежурили на жилой половине отца. Ну как прошли — я почти что тащил на себе не самую легкую тушку Виктора. Один из стражей вопросительно на меня взглянул.

— Виктору Иоанновичу нездоровится. Я сам провожу брата. Ведь врачи прописали ему постельный режим… Велите слугам не беспокоить его до утра, пожалуйста.

Виктор с ужасом на меня уставился, но пошевелить губами не мог. Заклинание не позволяло ему открыть рта в прямом смысле слова. А мычать… Один точный удар под дых еще в коридоре, и мычать он передумал. Зато забавно втягивал носом воздух.

Я дотащил горе-наследника до его комнаты и, распахнув дверь, затолкал внутрь. И лишь там, запершись на два замка, снял с него заклинание и заставил опуститься на кровать.

— Присядь пока. Будет долгий разговор.

— Когда это ты успел так поднатореть в психической магии? — зло спросил Виктор. — И кто тебя научил?

Ага. Так я тебе и сказал. У тебя свои секретики, у меня свои.

— Много читаю. В нашей провинции больше нечего делать, да и библиотеку матушка собрала роскошную. — Я вытащил стул и уселся напротив брата. — А вот ты, как я погляжу, обзавелся дружками из сомнительных кругов.

Я достал из кармана пижамных брюк сюрикэн, который он вонзил мне в плечо во время поединка, и бросил ему на колени.

— Предупреждаю, братец, эта штуковина теперь совершенно бесполезна. Так что даже если ты снова попытаешься ею в меня запустить, ничего серьезнее царапины она мне не нанесет. Разве что последствия тебе не понравятся. Не заставляй меня снова применять силу.

Лицо Виктора скривилось в презрительной гримасе. Только не было ясно, кого в этот момент он презирал сильнее.

— Рассказывай, где добыл эту безделушку, — велел я.

Брат с вызовом вздернул подбородок.

— А если нет?

Нет, он точно идиот. Или очень хорошо им прикидывается.

— Ты знаешь, что такое допрос с пристрастием, Витя?

— Это незаконно.

А, теперь ты вспомнил, что помогаешь отцу на ниве финляндского законотворчества… Вовремя.

— Применять подобные артефакты во время поединка тоже незаконно, — недобро улыбнулся я. — И ты прекрасно это знал. Только я, в отличие от тебя, в своих незаконных делишках преуспею. Даже такой остолоп, как ты, уже должен был понять, что со мной и моим Потенциалом лучше не связываться. Так что, братец, поговорим по-хорошему, или хочешь психическую пытку?

Виктор нервно проглотил слюну. Наконец-то до него дошло, что сейчас я не шутил.

— Ладно, — сдался он и откинулся на подушки. — Мне дали эту штуку в Гельсингфорсе.

— Дали? — удивился я. — Хочешь сказать, ты ее не покупал?

Брат мотнул головой.

— Нет. Просто подарили.

Так-так. Этот сюрикэн должен стоить баснословных денег. А тут «просто подарили»… Кто это у нас такой альтруист?

— Кто подарил, Виктор? Мне нужно имя.

— Я… — старший удивленно моргнул. — Я точно не знаю. Не уверен…

Я устало провел ладонью по лицу. Да что ж такое! Виктор всегда был скользким типом, но он не был кретином. Голова у наследника обычно работала хорошо.