Неожиданно машина достаточно резко замедлила ход. Было такое ощущение, как будто на большой скорости влетел в глубокую лужу и заглох мотор. Но сейчас мощный мотор работал на предельных оборотах, механик молниеносно переключился на низшую передачу, двигатель теперь уже взвыл, из всех сил преодолевая невидимое сопротивление, но бронированная машина продолжала замедлять ход. Последовало переключение на первую, мотор по прежнему выл на высоких оборотах. Мостоукладчик уже не ехал, а еле-еле полз, с трудом преодолевая метр, за метром.

В какой-то момент мотор почти заглох, но механик, вовремя выжал главный, и выключил скорость.

Мост резко клюнул носом куда то вниз, и вперед. Уже кубарем скатываясь на землю, я понял, что машина куда-то провалилась. Что мне и подтвердил командир мостоукладчика:

— Товарищ полковник, мы, куда-то врюхались, грязи до волноотбойной доски, — доложил он.

В этот момент механик включил заднюю скорость, и попытался дернуть машину назад, но мостоукладчик стоял, как вкопанный.

— Стой, стой! Энтузиаст хренов! Какого? Ты знаешь что у тебя сзади творится Шумахер е#учий!

Отойдя в сторону и бросил внимательный взгляд назад. Слава танковому богу, БТС шедший вторым остановился метрах пятнадцати. Фонарь на его корме мотылялся из стороны в сторону как припадочный.

— Фух!!!

— Корнейчук!!! — Громко крича, позвал прапора с БТСа.

— Все в порядке командир! У меня все целы, колонне СТОП передал!

И в правду, судя по кормовым фонарям колонна стояла.

Тягач прапорщика Корнейчука не пытался без команды объехать остановившейся мостоукладчик, и как следствие не нырнул носом и не заглох. Его мотор спокойно работал на холостых.

Первым делом я залез на поднятую трубу БТСа и с нее осмотрел колонну. Поднимать треск в радиосети я опасался — радиоразведка у немцев наверняка не спит. С верхотуры было отлично видно, что шедшие следом за машиной Корнейчука танки, двигаясь колея в колею, слава всевышнему не сели ни одна, а стояли на твердом не глуша моторы. Ну что же… теперь можно вплотную заняться мостом, так сказать тянуть бегемота из болота.

Я спрыгнул на землю и подошел вплотную к застрявшей машине. Она увязла в мягком грунте по самые опорные катки, гусеницы покрылись толстым слоем грунта, вперемешку с травой.

— По самое брюхо сели! — выругался командир мостоукладчика, когда я подошел к его машине.

— А, ты думал, танк вообще не может застрять, и его нельзя засадить? — задал я ему вопрос.

— Видишь, ничего невозможного нет! — И пошел сквозь туман вперед, внимательно осматривая местность.

Как оказалось, по низине, после недавно прошедших дождей протекал, пересыхающий в жаркое время, ручей. Сейчас, его вода наполнила до половины вырытую траншею и напитала влагой болотистые берега.

Сзади подошел командир мостоукладчика, и я неожиданно со злости припомнил ему слова из сказки Пушкина:

— Вот, тебе и очутятся на бреге! Не в чешуе, и не в серебре. А, в грязи по самое, «не хочу»! Дай бог если быстро вылезем.

С начала, экипаж попытался, с помощью пары бревен для самовытаскивания. Только хуже стало…

После начали готовить буксирные троса, что бы стоящими на сухом машинами, вытащить засевший мостоукладчик. Но прапорщик Корнейчук отговорил:

— Нэ можна… Волоком нэ выйдэ, тягачи туда не зайдуть, тильки засадим всих хто тягнэ…

— Что предлагаешь Корнейчук?

— Свой тягач поставлю на сухом, получше сошники заглублю, те танки что думали ими тянуть, меня дополнительно тросами придержат, а я лебедкой и вытащу. — Он видимо успокоился, и снова перешел на русский. — Начну через двадцать минут, командир лишних людей убери, мои хлопцы, и механик моста сами справятся.

— Доведи меры безопасности, а потом уже приступай к работе.

— Это да… — Корнейчук со мной безоговорочно согласился. — Пакости, по одной не ходят!

Двадцать минут подготовки, пять минут работы и наш ТМУ был готов к дальнейшей службе.

Сейчас танковый мостоукладчик, уже заканчивал установку колейного моста через злополучный ров, который ручей сделал непроходимым препятствием.

— Пойдемте Корнейчук, посмотрим что и как, там, на той стороне!

Мы перешли по уложенному мосту через траншею, и сошли на полотно дороги.

— Узкая, товарищ полковник, придется каждый танк, как на железнодорожную платформу загонять, и командирам вести за собой. Смотрите какой кусок длинный!

— Что на том конце Корнейчук?

— Хиба ж я знаю! — Прапор поднял плечи и развел при этом руками. — Можэ обрыв чи болото?

— Нужно посмотреть Корнейчук, как в народе говорят — береженого, бог бережет! Уже наломали дров, полководцы!

— Цэ так…

— Загоним танки на эту дорогу, а там тупик. И тогда ни взад, ни вперед. Надо обязательно глянуть!

— Провэсты инженэрну розвидку.

— Абсолютно правильно Корнейчук!

Быстрым шагом, практически не разговаривая, мы пошли по дороге. Она оказалась достаточно длинной, так, что, дойдя до конца, мы прилично запыхались. Где-то неподалеку, пулеметной очередью стучал дятел, защебетали в кронах невидимые птицы.

— Длинная какая, — пытаясь отдышаться, и вытираясь платком, наконец промолвил я. — Дорога, судя по карте тянется еще дальше, вон до того озера. Только если мы по ней двинемся сделаем изрядный крюк, а съезда нормального на эту сторону, пока сюда шли я не видел.

— Но воды здесь нет, наверное, не набралась, — задумчиво ответил Корнейчук.

Возможный съезд который мы нашли, оказался сносным, есть где развернуться.

— Эх! Командир, давай я БТСом сравняю этот съезд, пока вы мост будете снимать и колонну догонять? И затяну колону вон в тот лесок? Светает скоро…

— Ты прав, так и сделаем!

И мы торопливо направились назад к колонне. Через четверть часа мы вернулись.

Прозвучали команды, негромко, на холостом ходу загудели заведенные мощные двигатели. Первым, как и положено, осторожно, как бы пробуя прочность сооружения, и словно нащупывая колею моста, на него, повинуясь командам командира машины, вползла гусеничная база танкового мостоукладчика. Успешно перебравшись, он остался ждать в стороне, когда пройдет вся колонна. Затем, пошел БТС, прапорщик Корнейчук, посадив к себе на броню отделение пехоты ушел вперед готовить съезд.

Следом пошел ИС. выполняя команды, вышедшего вперед Степана Логинова, Колька резко прибавив обороты, круто поднялся на мост, и плавно поплыл по нему, очень аккуратно съехав в конце. Следом, за своими командирами, как за поводырями, осторожно прошла остальная бронетехника. И только после них все остальные, после чего сняли мост, и я на ТМУ двинулся догонять колонну, что бы снова стать в голове.

Сидевший рядом со мной сержант, мечтательно произнес:

— После дождей, грибы должны пойти. Грузди из под хвои бугорками вылазят. Сейчас бы по лесу с лукошком походить… Разгребешь хвою, а их там целый взвод, большие и маленькие…

Неожиданно и я поделился воспоминаниями:

— А, в мелком осиннике, подосиновики с коричневыми шляпками, можно и белый гриб найти.

Раскачивая сложенным мостом, мы успешно догоняли свою колонну, лихо преодолевая возникшие на пути препятствия.

Ну вот и конечная точка нашего марша. Снова со стороны колесных машин донеслось:

— Внимание… направо… слезай… привал.

И снова бойцы густо припорошенные пылью, прыгают через борт. — Произвести осмотр техники, поправить маскировку!

К головной колесной машине шел старшина.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Пехотный командир только кивнул.

— Поглядите,— он подозвал ближайшего красноармейца к машине.

Это был совсем молоденький боец. Высокого роста, но щуплый и лицом сильно похож на артиста Иванова, по прозвищу «Кузнечик». Он был в необмятой еще форме, каска наперекос, свободно болтался подбородный ремень. Посмотрите, на кого похожи ваши люди?

— Извините меня, — продолжал старшина, — чему обучали в училище его командира два года… — часть им сказанного я не расслышал,… не умеет одевать каску. Позвольте?