Сержант без особого интереса мазнул глазом по прибывшим, но выделил почему-то щуплого сержанта, с пальцами музыканта, шедшего вместе с остальными бойцами:

— Радист?

— Младший сержант Капелян! — ловко козырнул тот.

— Сколько групп?

— Сто сорок групп группового текста, с записью карандашом!

— А не врешь парень? Ведь могу и проверить…

Сержант имел право на такой тон — на его груди красовался знак «Отличник РККА».

— Дело ваше… — Кирилл специально не стал произносить звание.

— И тоже прикомандированный?

— Совершенно верно, товарищ сержант! До особого распоряжения!

Паламарчук вздохнул и про себя пожелал, чтобы это распоряжение как можно дольше не приходило — с хорошими спецами у них в роте был полный швах. А тут, считай с неба упал радист на сто сорок знаков!

Рассохшиеся ступеньки полусгнившего крыльца снова натужно скрипнули, и сержант не поворачивая голову, определил, что в человеке веса не мало. Но при этом замкомандира роты, даже бровью не повел — значит ровня или где-то рядом. Следующий сменщик оказался немолодым уже старшиной.

«Запасной…» — мгновенно определил сержант.

— Знакомьтесь, Паламарчук — это старшина Федяев, дежурный начальник смены поста. До завтра он тут старший. Хозяйство ему покажите и передадите как положено! — С нажимом на последнем слове произнес командир.

Сдача дежурства много времени не отняла, но как заметил Паламарчук, хозяйственные дела старшину особо не волновали. А вот расположение построек, куда выходят окна-двери, да сколько метров до всяких укрытий очень даже.

— Товарищ старшина, такое ощущение, что тебя не дежурство волнует, а оборона поста от противника…

— Если бы ты знал сержант, через что мне пришлось пройти, пока я сюда добрался, то таких вопросов не задавал. — И так это было сказано, что Паламарчук решил похерить все гешефты, которые мог поиметь и побыстрее свалить подальше от этого старшины. Ибо не фиг…

Мысль с делом не разошлась и после этого, наблюдатели за воздушным пространством из прибывшей смены полезли на вышки, где согласно инструкции, первым делом связались через полевой телефон с дежурным телефонистом поста. Вскоре отъезжающая смена, шустро собрав свои личные пожитки уже рассаживалась в кузове грузовика.

Новый часовой, проводив его взглядом, так и остался сидеть на чурбаке, прислонив свою винтовку к поперечной жерди шлагбаума. Моментально заметивший это старшина только укоризненно покачал головой. Часовой откровенно забил на старшину, и тот, так ничего и не сказав, ушёл в дом.

Внутри домик был совсем небольшим — всего три небольших комнатки, и из первой шла лестница в подвал и две внутренних двери в остальные помещения. В подпол я так и не успел заглянуть. В первой располагался начальник смены и один телефонист. У каждого был свой стол.

Вторая с кроватями — для отдыха свободной смены, и даже с камином. Судя по запаху — действующим. В самой дальней от входной двери — третьей была развернута радиостанция, и рядом на снарядных ящиках стояло несколько телефонов, возле которых сидел ещё один связист.

Вот собственно и все хозяйство, в котором расположилась группа деда Павла.

Снаружи объекта находилось четыре красноармейца, двое из которых несли службу воздушных наблюдателей, обязанностью которых было сообщать о визуально обнаруженных воздушных целях, их типе, количестве, курсе, скорости и высоты полета. Причем это касалось и чужих и своих самолетов. Осталось только добавить сюда двух дежуривших посменно двух бойцов, несущих охрану поста ВНОС. Всего на круг выходило восемь человек — для этого поста более и не полагалось, тем более что народу и так катастрофически не хватало.

Быстро освоившись на новом месте, все участники группы занялись повседневными делами, согласно детально разработанного Нечаевым плана. Самое главное было, что бы никто не сфальшивил, иначе… Об этом никто не хотел думать, и больше всех дед Павел. Согласно сценария, двое красноармейцев, подвесив над разведенным костром котел, начали готовить ужин. Все прочие, кроме часового, ушли в дом, где состоялся важный разговор.

— Ну что, товарищи, как думаете, поверили фрицы в наше представление? — Голос Пал Игорича звучал сдавленно и глухо — он, присев на корточки, что-то делал под столом, на котором стояла радиостанция.

— Трудно сказать… вроде бы нормально всё прошло. Приехали, сменили… Сами ВНОСовцы брови не поднимали — значит всё как всегда. — Аргументированно ответил Кирилл.

— Это их замкомроты, надо огромное спасибо сказать. Сразу понял что к чему, дурных и лишних вопросов не задавал — только по делу.

Еще некоторое время Нечаев копошился под столом, но вскоре вылез оттуда приказал Кириллу:

— Ну-ка попробуй! Как получилось?

Кирилл немного поерзал на стуле:

— Нормально, удобно…

— Вот и ладненько… Кирилл все помнишь? — Дед Павел кивнул на стол.

— Твердо!

На Нечаеве сейчас были петлицы младшего сержанта, и он играл роль дежурного телефониста. Он отогнул манжет и посмотрел на часы:

— Ну, и славно! Включай станцию, пора на связь выходить. График нарушать нельзя. Вполне возможно что немцам известна частота и они контролируют твой выход в эфир!

Тут же захрипел надорванный динамик радиостанции, и началась очередная перекличка всех постов роты ВНОС. Кирилл привычно надвинув наушники, занялась отлично знакомым ему делом. И понеслось… Пальцы быстро выполняли привычные манипуляции. Как это всегда было с ним — очень скоро, практически моментально работа полностью поглотила парня. И только через несколько минут он сдвинув наушники, обратил внимание на то, что Нечаев ему показывает большой палец.

— Как прошел сеанс?

— Нормально! И почти понизив голос до шепота спросил неуверенно:

— А они вообще здесь есть? А то, может быть, мы зря тут сидим и комедию ломаем?

— Здесь они! — Сказал Степаныч, до этого молча сидевший в углу на табурете.

— Вот!!! Слушай что говорит старшина Федякин! Ему верю безоговорочно, он таких промашек не дает. Уж как он ходит да смотрит — мне самому поучиться не грех. А я ведь тоже ходок неплохой, пришлось не один год по лесам побродить.

— Интересно, как парням сейчас в лесу одним? Мы-то хоть рядом, поддержать друг друга можем, а они? — Снова вылез со своими переживаниями Кирилл.

— За них не переживай! Чтобы их в лесу отловить… — дед Павел покачал головой. — Я даже и представить не могу, каким надо быть лесником и сыщиком одновременно! Так ладно! С этого момента любые сообщения по делу только условными сигналами. Черт их знает, этих немцев, вдруг они дюже чуткие и даже мышиный шорох за версту различить могут?

Неожиданно прозвучал зуммер одного из полевых телефонов, который был подключен к линии от одной из вышек.

— «Сосна» на связи! — Поднял трубку мнимый младший сержант. — Один? Удаление, курс? Принято! — И не отпуская трубку от уха, сообщил:

— Кирилл, передавай: одиночный самолет, удаление до двух километров. Курс сто семьдесят пять! Высота около полутора тысяч метров!

Пока радист работал ключом, на столе появился стакан с горячим чаем. Машинально из него отхлебнув, он на несколько мгновений завис. Он обжог не только нёбо крепким кипятком, но и мозг мыслью:

«Стоп, стоп! Стакан… полный стакан, это выдвижение немцев на позиции завершено. А горячий — противник полностью готов к нашему захвату!»

Кирилл ещё раз, но уже совсем другим взглядом глянул на стол.

Предыдущий фрагмент

Неожиданно прозвучал зуммер одного из полевых телефонов, который был подключен к линии от одной из вышек.

— «Сосна» на связи! — Поднял трубку мнимый младший сержант. — Один? Удаление, курс? Принято! — И не отпуская трубку от уха, сообщил:

— Кирилл, передавай: одиночный самолет, удаление до двух километров. Курс сто семьдесят пять! Высота около полутора тысяч метров!