Обойдя застывшую столбом Наталью, я вышел из её кабинета, а затем покинул офис, сорвавшись на внедорожнике, куда глаза глядят.

Встреча этого Нового года походила на испытание моей нервной системы. Главным образом, по причине того, что встречали мы его у моих родителей.

Хоть мама и перестала лезть в мою личную жизнь, но от вопросов о Славе она не отказалась. Всю новогоднюю ночь она пыталась выведать, где он, что с ним и почему мы не встречаем Новый год все вместе?

Потому что, мам, твоя дочь упёртая принципиальная ослица, которая обожглась на молоке и так дунула на воду, что превратила её в бездушный кусок льда.

Но, к сожалению, ничего не может сделать с тем, что творится в её голове.

Утром после новогодней ночи мы со Стёпкой вернулись домой. Сын почти сразу ушёл гулять с друзьями на главную городскую площадь, а я осталась дома одна. Держала в руке телефон, листала нашу со Славой переписку, которой накопилось километр за последний месяц, и всё время прокручивала в голове его слова.

Я понимала, что он обижен и уязвлен. Но вместе с тем хотела, чтобы и меня он тоже понял.

Я не могу, я не готова и, в конце концов, я просто банально боюсь. Его лишь слегка коснулась девица гораздо моложе его самого, но мне хватило и этого крошечного касания, чтобы вычеркнуть его из жизни и закрыться самой от всех.

Если так будет всегда, то я рискую лишь сделать Славу несчастным своей ревностью. Он сам будет не рад тому, что связался со мной и потратил впустую годы, испытывая ко мне чувства.

Любовь ко мне в какой-то момент для него превратится в пытку. Затяжную и изощренную.

Но, честно признаться, для меня пытка началась уже сейчас, когда я смотрела на нашу переписку и видела строку о том, что Слава последний раз был в сети в тот вечер, когда мы поссорились.

Прошло уже три дня. Впереди ещё неделя, после которой я выйду на работу и, надеюсь, увидеть его.

Только я не знаю, что ему говорить, как себя вести и что, вообще, делать, когда он окажется рядом. Я знаю, как он может становится камнем, отключая все самые теплые эмоции. Он умеет отбрасывать личное и сохранять дистанцию, делая это так, будто ему плевать на всех.

И что-то мне подсказывало, что теперь, узнав его настоящую, теплую уютную сторону, имя которой Славик, я не смогу вынести его холодную и равнодушную сторону по имени Смертин.

Федосеев со своей новой женой уехал на все новогодние праздники из города. Стёпку, в основном, приходилось развлекать мне, что было очень сложно, учитывая, что я была занята самокопанием, а не тем, что по стране идёт праздник.

Сегодня уже третье января. Я решила, что пора за волосы вытянуть себя из кокона одеяла и сделать хоть что-нибудь. например, взять сына и поехать с ним кататься на тюбингах. Он ещё в начале декабря просил.

После душа, я надела джинсы и свитер. Достала из шкафа свой старый горнолыжный костюм, который будет не жалко порвать или испачкать во время катания с лесного холма.

— Стёп, поедем на тюбингах кататься? Ты же хотел, — заглянув в комнату к сыну, я увидела, что он уже одевался. Что странно. О поездке я ему сказала только что. — Ты куда-то уже собрался?

— Ма, ты чё? Роб же сейчас приедет, — пробурчал сын, надевая толстовку. — Я же тебе говорил, что мы третьего едем с ним на его тренировку. Хочу посмотреть, как он шайбу гоняет. Роб сказал, что возьмёт меня в игру.

Я совсем забыла об этом разговоре. В череде угнетающих мыслей я даже не заметила, как согласилась на подобное развлечение для сына.

Скорее бы уже закончились эти чертовы праздничные дни, чтобы я могла отвлечься хотя бы на работу.

В дверь позвонили. Стёпка выбежал из комнаты и быстрее меня открыл дверь, поприветствовав Роба рукопожатием.

— Я сейчас спортивку соберу, ладно? Подожди минуту, — бросил он парню и снова убежал в свою комнату.

— Без проблем, — ответил Роб и, спрятав руки в карманы куртки, расправил плечи и холодно посмотрел на меня, почти такими же голубыми глазами, что и у его отца.

— Привет, — произнесла я, натягивая рукава свитера на пальцы.

— Моё почтение, — кивнул он равнодушно и продолжил смотреть мне в глаза так, будто желал превратить в камень.

— Как… как папа? — поинтересовалась я аккуратно.

— Цветёт и пахнет, — выронил тут же Роб, чем задел меня, ранив в самое сердце. — Шучу, — добавил он тут же и тяжело выдохнул. — Чахнет и воняет. После вашего корпората уехал на дачу и до сих пор там.

— На дачу? Один?

— Нет, конечно, — фыркнул Роб. — Набрал с собой девчонок… по литру.

— Роберт, — выдохнула я. Ещё немного и этот парень доведет меня до сердечного приступа. — Ты был у него?

— Ещё нет. Планирую вечером увезти ему продукты. И это… — Роберт нахмурился, глянул на дверь в комнату Стёпы и понизил голос почти до шёпота. — Что за хрень между вами происходит?

— Сложно объяснить…

— Так вы хотя бы между собой объяснитесь! Я, конечно, ничего против малого не имею. Он прикольный, — кивнул он в сторону комнаты Стёпки. — Но, если вы с моим батей не собираетесь продолжать, то у меня своих дел полно, помимо налаживания ваших связей.

— Я понимаю, — потупила я взгляд. — Нам… мне нужно время.

— Короче, — Роберт снова тяжело вздохнул, провёл ладонью по уставшему лицу, которое, похоже, было помято недавней пьянкой, и снова посмотрел на меня. — Я не знаю, что у вас произошло, но постарайся не сломать его ещё сильнее, чем ты уже сделала. Таким отрешенным я батю ещё не видел. Вот ключи от дачи, — Роберт вынул из кармана куртки связку с двумя ключами. — Адрес я тебе скину. Съезди к нему, и поговорите как взрослые, блядь, люди. Если надо, я малого заберу себе на пару дней. Если вы, конечно, хорошо с батей поговорите… — на лице парня появилась лукавая полуулыбка. — И продукты ему не забудь увезти. Может, пожравши, добрее будет.

— Роберт… — я отрицательно качнула головой, понимая, что боюсь встретиться со Славой прямо сейчас. Я не представляю, что ему скажу.

— Просто поговорите, — произнес Роберт с нажимом. — Разбег, значит разбег. Да — да, нет — нет?

Он потряс передо мной ключами, достаточно агрессивно подталкивая к решению.

Как подопытный во время гипноза я смотрела на эти ключи и металась в мыслях, понимая, что решение приняла ещё тогда, когда Роберт только вынул эти ключи из кармана.

— На правах злой мачехи я однажды отправлю тебя искать зимой подснежники, — рыкнула я, выхватив из его руки ключи.

— Я не хочу, чтобы меня у костра жарили двенадцать месяцев, — хохотнул Роберт, отойдя в сторону, чтобы я надела куртку и ботинки.

— Тогда постарайся, чтобы с моим сыном ничего не случилось, хотя бы сегодня. Стёп! — крикнула я.

— Чё, мам? — выглянул он из комнаты.

— Я уеду к дяде Славе. Возможно, с ночевкой. Побудешь с Робертом? Вы же взрослые мальчики…

— Ладно, — нисколько не огорчившись и не возмутившись ответил сын. Казалось, его даже порадовал подобный расклад.

— Всё. Я уехала. Роберт, помни про костёр. Стёпка, если что — звони и жалуйся на Роберта.

Чтобы я и так просто сдалась?

Хотя, на меня это похоже. Но не сегодня.

Машина застряла в снегу, не доехав до дачного домика Славы буквально одну улицу. В новогоднюю ночь и после неё целый день был снегопад, который моей плоскодонке оказался не по силам. И, если ещё по центральным улицам этого поселка я смогла проехать, то по периферии шансов никаких у меня уже не было.

Пришлось бросить машину там, где она застряла, взять с собой пакеты с продуктами, сумочку и, глядя в навигатор в телефоне, идти до дома Славы, из которого, судя по ровному снегу, он не выходил. Только по машине, стоящей в ограде, было понятно, что он здесь, всё-таки, есть.

Открыв дом ключом, что мне дал Роберт, я вошла внутрь и замерла, надеясь услышать шаги или, хотя бы, «кто там?». Но ничего. Абсолютная тишина.