— Да ладно, — подмигнул мне Смертин. — Вне работы можно, Натах.

Натах? Я будто мимо подъездного гопника прошла.

— Хорошо… Славик, — добавила я с некоторой опаской и тоже двинула начальнику локтем в бок.

— Мля! Чуть палочками не подавился. Есть что попить? Горит уже почти до кольца… — пыхтел Смертин, краснее от остроты продегустированного им только что жаренного крылышка.

— Вот, — Стёпа достал из бумажного пакета бутылку какой-то газировки и передал Смертин.

— Только хуже стало, — у Смертина аж слёзы на глазах выступили.

— Вода есть только в кранах. Фильтр я ещё не распаковала, — произнесла я, заметив, в какой панике мужчина взглядом метался по комнате и расстегивал ворот рубашки.

— Поебать! — едва слышно выдохнул Смертин и ринулся вон из комнаты в сторону кухни, где, склонившись к раковине буквально начал высасывать из крана холодную воду.

Пока Стёпка тихо подхихикивал и вполне спокойно ел крылышки, от которых у Смертина всё горело, я не знала, что мне делать, чтобы прекратить пытку для мужчины. Под рукой даже пакета молока нет.

Упираясь ладонями в края раковины, Смертин, наконец, смог отдышаться и прийти в себя. Честно сказать, я ждала, что он сорвётся, возможно, даже накричит на моего сына за неточную характеристику остроты крылышек, но начальник лишь усмехнулся, глянув на Стёпку:

— И как ты их только ешь? Фу, бля! Чуть не сдох.

— Я просто уже привык. Первый раз тоже почти плакал, — смеялся Стёпка.

После пытки крылышками Смертин довольно быстро решил удалиться из квартиры. Оно и понятно: время уже позднее, почти одиннадцать вечера, и у него у самого, наверняка, есть личные дела или желание отдохнуть после вечера, в результате которого он едва не сдох (по его же словам).

— Спасибо вам ещё раз, Вячеслав Александрович, что помогли. Не знаю, что бы я без вас делала.

— Угу, — выдохнул Смертин, надевая пиджак в прихожей.

— До свидания, — сказал Стёпка и пожал мужчине руку, чтобы, соблюдя все приличия, поскорее убежать в свою новую комнату.

— Завтра можешь остаться дома, — по-деловому сухо произнес Смертин, уже обращаясь ко мне. — Будем считать это подарком на новоселье. Расставишь тут всё, помоешь… Короче, завтра я тебя на работе не вижу.

— Спасибо.

Обняв себя за плечи, я наблюдала за тем, как он надел туфли, ловко завязал шнурки и выпрямился во весь рост. Обхватил пальцами дверную ручку, готовясь выйти из квартиры, но задержался, заглянув мне в глаза.

— Что? — немного насторожилась я, понимая, что он что-то хочет сказать, но не торопится открывать рот.

— Думаю, на какой сосульке завтра утром посидеть, чтобы очко не сгорело после вашего ужина.

— Вячеслав Александрович! — цокнула я возмущенно, но не засмеяться не получилось.

— Ладно. Я уехал, — выронил Смертин, чуть поджав губы. Напоследок окинув меня взглядом, он открыл дверь и вышел из квартиры.

— Спокойной ночи, — бросила я ему вдогонку.

Закрыла за ним дверь и пошла в комнату к сыну, в которой он сам уже застилал свою постель.

— Тебе всё нравится, Стёп? — спросила я, подперев плечом дверной проем.

— Да, вроде, — повёл сын плечами. — Только мужик этот не очень нравится. Папа сказал, быть с ним осторожным и не доверять.

— Пусть твой папа… — я вспылила, но тут же прикусила язык. Не втягивать ребёнка в конфликт! — Пусть твой папа не волнуется насчёт моих друзей. Я их хорошо знаю сама, — сказала я уже спокойнее. — Спокойной ночи, сыночек. Завтра, кстати, можешь остаться дома. Я позвоню в школу, отпрошу тебя.

— Класс!

— Будем завтра оставшуюся мебель собирать. Класс ему.

— Блин…

— Оладушка. Всё, всем спать.

Чмокнув сына в область макушки, потому что щёку он мне не дал, всячески уворачиваясь, я зашла в свою комнату и села на единственный собранный в ней предмет мебели — мою кровать. Ни постельного пока, ни подушки. Просто кровать и голый матрас на ней, а на нём я, внезапно ощутившая тяжесть всего дня на своих плечах.

Воспоминания о словах подруги снова дали о себе знать. И заставили почувствовать себя виноватой. Хоть моей вины ни в чем и нет. Со стороны Лены было довольно странно делать меня виноватой, но идти к ней за объяснениями пока не хотелось. Хотелось тоже позлиться, как сегодня она злилась и, наверняка, до сих пор злится на меня.

Глядя в окно, которое пока было без штор, я начала сомневаться в правильности решения о переезде на новую квартиру. Может, я поспешила? Может, стоило сделать ремонт в той квартире и поменять мебель? Наверное, нет. Даже поменяв мебель и перекрасив стены, я не смогла бы полюбить ту квартиру вновь. Для меня она стала безнадежно грязной и ненужной. Последние дни убираться и мыть в ней ничего не хотелось. Я даже не готовила, мы со Стёпкой питались доставкой.

Но при этом, сидя в темноте своей новой комнаты в новой квартире, я всё так же ощущала себя одинокой и выброшенной за пределы нормальной человеческой жизни.

Муж променял меня на более молодую, родители не понимают мой выбор, а подруга и вовсе обвинила во всех смертных грехах.

И удивительно, что именно Смертин — мой своеобразный начальник-самодур — стал единственным человеком, оказавшим мне искреннюю бескорыстную поддержку.

— Мам. Мама… — голос сына с трудом пробивается через пелену сна.

Ночью после душа я не просто уснула, я выключилась. А сейчас с трудом смогла проснуться и сфокусировать взгляд на сыне, который, судя по его помятости, тоже буквально только что проснулся.

— Что? Что такое, Стёп? — села я в постели, пытаясь выпутать ноги из одеяла и бегло оценить, насколько сын здоров, не приболел ли. Последние годы он просыпается сам раньше и будит меня только тогда, когда простыл, и хочет узнать, где лежат лекарства и какие ему нужно принять.

— Там доставка, — зевнул Стёпка, указывая себе куда-то за плечо. — Стол, цветы и… забыл. Ещё что-то.

— «Кони, люди…», — произнесла я машинально, а затем мозг, всё же, решил включиться. — Подожди, какая доставка? Я ничего не заказывала.

— Я не знаю, мам, — сын поскреб пятерней затылок. — Там привезли и ждут. Сказал, всё оплачено, нужно только забрать и расписаться. Иди распишись. Они же ждут там.

— Они?!

Сердце глухо застучало в груди. Кто «они»? Может, прошлые жильцы не предупредили, что они переехали, и стол с цветами предназначается им?

Наспех накинув и подпоясав халат, я пальцами прочесала волосы и вместе с плетущимся за мной сыном вышла из комнаты в прихожую. Приоткрыла входную дверь и увидела за порогом двух парней в униформе мебельного магазина, и девушку с букетом цветом.

— Доброе утро! — первой заговорила со мной девушка. — Вам цветы от Смертина Вячеслава Александровича.

— Спасибо, — я только глазками смогла похлопать.

— Ну, и, походу, от него же стол, — произнес один из парней. — Сборка на месте. Распишитесь.

Машинально я поставила роспись на протянутом мне планшете.

— Мы пройдём? — спросил второй парень.

— Зачем?

Я ещё проснуться не успела, а мне уже нужно принимать какие-то решения.

— Стол собрать. Заказчик оплатил услугу.

— П-проходите.

Я отступила назад, пропуская парней со столом, пока ещё несобранным и в коробке, в квартиру. Девушка, принесшая цветы, уже исчезла. Я даже название цветочного магазина на её форме не успела прочитать.

Пока я в ступоре стояла, прижавшись спиной к стене прихожей, Стёпка закрыл дверь, а парни, предварительно снявшие обувь в прихожей, уже начали сборку стола на кухне.

Я до сих пор сплю, что ли?

Повернув к себе шикарный и тяжеловатый букет из белых и красных роз, я разглядела в нём черную записку.

Брови сами взметнулись вверх, а пальцы так и зачесались развернуть маленький кусочек бумаги и прочитать послание.

Даже страшно представить, что Смертин мог в ней написать.

Один факт того, что он подарил мне букет, уже пугает и настораживает.