— Макс, — язык с трудом шевелился. Словно мямля какая-то, я едва могла проговорить чётко всё то, что вертелось на языке. То, что заставляло мою голову гудеть. — Скажи мне.

Не сводила глаз с него. Эмоции менялись. Легкомысленность, непонимание, оторопь, замешательство. Вся эта гамма разрисовывала его красиво лицо…

Он открыл рот, словно хотел начать говорить. Но, спустя секунду снова закрыл его. Убрал руку с моего бедра и ладонью провёл по лицу. Растирая его, тихо застонал и опустил голову. Молчал.

— Макс? — внутри меня зарождалась паника. Она мягкой и беззвучной волной накатывала, заставляя меня задыхаться.

Я права.

Господи… я права?..

— Почему ты молчишь? — снова задаюсь вопросом, и сжимаю пальцы в кулаки. — М? Ты скажешь хоть что-нибудь?

Смотрю на тёмную макушку, мысленно проклиная себя за то, что вообще завела этот разговор. Внезапно на ум приходит мысль, что всё происходящее между нами не просто так. И эти цветы… чёрт! Такие красивые! Мне казалось, что в этот самый момент они вянут. Чахнут в вазе, в которую я их поставила, вернувшись домой. Чахнут так же как и мои надежды на то, что сейчас всё мною надуманное, окажется полной чушью и моей больной фантазией.

— Я хотел тебе рассказать, — внезапно произнёс, убирая руку от лица и поднимая голову, — честно, Лид. Я хотел…

— Что? — мои ресницы мелко дрожат, а в носу возникает противное жжение, — Что ты хотел сказать?

И голос… он тоже предательски дрожит.

Отдалённое понимание, что всё вот-вот рухнет. Полетит к чертям.

И всё вернётся на круги своя. Как и раньше.

— Я просто не мог найти в себе сил, — перехватывает мой взгляд.

— Сил на что? — злило, что всё приходилось тащить из него клещами.

Тяжело вздохнув, он мягко подтолкнул меня, подавая руку. Вставая на ноги и помогая встать мне. Отпустил пальцы и, бросив на меня быстрый взгляд, отвернулся. Зашагал к месту, где земля обрывается и замер на краю. Я смотрела на его спину несколько долгих и душных секунд. Пялилась как баран на новые ворота и силилась понять, что же всё-таки здесь произошло.

— Ты и сейчас не можешь найти силы? — попыталась поддеть его, в желании разговорить, — На тебя это не похоже, Князев.

— Это из-за меня ты упала тогда, — произнёс громче, чем я ожидала. Повернул голову, цепляя мой растерянный взгляд своим, — это я виноват в том, что тогда с тобой случилось, Осина.

Его глаза слегка сощурились. Проницательный взгляд пробирал до костей.

Я онемела на какое-то время. Но за эти несколько секунд перед моими глазами пронеслись все те дни, которые мы проведи с ним вместе. Все сказанные им слова и признания. Всё, что дёргало за тонкие струны моей души и вызывало чувство эйфории.

Ноги задеревенели. Глаза намокли. То ли от ветра, то ли от непрошенных подступивших слёз.

— Врёшь, — не знаю, зачем говорю это, но слова вдруг сами собой срываются с губ, — это неправда. Ты врёшь.

Я ведь не думала, что именно он виноват…

Я думала, что он что-то знает, но даже мысли не допускала, что Князев является виновником моего падения.

Он что, получается? Столкнул меня?!

— Я не хотел, — полностью разворачивается, и делает в мою сторону шаг, — я не собирался, Лид…

— Стой на месте, Князев! — выплёвываю, и, попятившись, цепляюсь ногой за корягу. Снова. Почти падаю, но умудряюсь удержать равновесие.

Просто потому что его рука ловко подхватывает моё плечо и не даёт мне упасть. Притягивает к себе, и его одурманивающий запах в ту же секунду пробирается мне под кожу. Наполняет и… причиняет боль.

— Лид…

— Ты что? — едва сдерживаю себя, чтобы не разреветься при нём, как маленькая девочка, — Ты, что, столкнул меня?

— Что? — изумлённо переспрашивает и слегка отстраняется от меня. Но руку по-прежнему стискивает выше локтя, — Столкнул? Что за бред, Осина? Что… чёрт! — снова нервно и рвано проводит ладонью по своему лицу, — это была случайность! Слышишь? Я не хотел… не хотел, чтобы всё так получилось!

— Что ты сделал, Князев? — едва ли я могу похвалить своё самообладание. Потому что слёзы сами собой брызнули из глаз, — что ты сделал? Ты можешь мне сказать, чтоб тебя?!

Дёргаюсь, чтобы освободиться от болезненной хватки и он, поняв, что так будет лучше, отпускает меня. Тяжело дышит, слегка выдвинув нижнюю челюсть вперёд и широко раздувая ноздри.

— Это была глупая шутка, Лид, — умоляющим взглядом касается моего лица. — Я не думал. Я не должен был…

— Но ты молчал, — всё ещё не верю своим ушам, — ты всё это время молчал. Почему? — задыхаюсь от переизбытка нахлынувших эмоций, — Почему ты молчал? Для чего? Для чего всё это?! — развожу руками и отступаю в желании оказаться сейчас как можно дальше, — Всё это? Это ложь! Всё! Господи, какая же я дура!

Мне хотелось выть в голос. Схватиться за голову и рвать волосы на своей тупой голове…

Это всё… всё было ложью.

Яд. Дурман, опьяняющий и затуманивающий сознание.

И ради чего?

Ради чего всё это?!

Чтобы выйти сухим из воды?

Макс

— Хочешь сказать, она ни разу не проговорилась? — сплюнув на землю, я прижал к губам сигарету, крепко затягиваясь. Посмотрел на друга и слегка прищурился после того, как струйка дыма попала в глаза.

— Молчит как рыба, — Пашка приподнял брови словно недоумевая, почему Голубева не отвечает на вопросы о Лиде, — тоже на неё ни хера не похоже.

— Сговорились, — ухмыльнувшись, я поднялся на ноги и, обогнул пригнанный к нам в автосервис автомобиль, — ну не может же она просто так прогуливать… это ж Осина.

— Ну, заболела, может?

— Если б я знал, — снова затянувшись, я бросил сигарету в стеклянную банку, служившую нам пепельницей. Зацепил руками рольставни и опустил те до упора

— Из блока не убрала?

— Не-а.

— Ну, позвони с моего? Я тебе уже предлагал!

— Да какой толк с этого, Пах? — раздражаясь от безвыходности, я снова повернулся к другу, — услышит, что это я, и сбросит! На хер мне этот цирк?!

Я уже с трудом сдерживал злость, клокочущую внутри. Сбил нахер все кулаки на боксерской груше, лишь бы меня попустило. Просто, чтобы хоть ненадолго отвлечься и не думать о ней. Забыть бы всё к чёртовой матери. Вернуться в самое начало и вообще не поехать в тот день на тусовку.

Тогда бы всё шло так, как и раньше.

Осина… была бы просто Осиной. И всё.

— Бляяя, — протянул Пашка, — ну я, конечно, тоже сначала охерел с такой новости.

— Забудь, — не то чтобы я пожалел, что рассказал Пахе обо всём. Возможно, мне стало всё же легче. Но хотелось бы, чтобы он выслушал и тут же забыл.

— Да не вопрос, — друг приблизился и, хлопнув меня по спине, бросил свой бычок туда же.

Задвинул основные ворота и погасил в гараже свет.

Я бы и себе выключил свет. Всё нахер поотключал бы. Чтобы не болело. Что бы башка не разрывалась от мысли, что всё вот так закончится. Именно так, как я и предполагал.

— Зайти к ней не пытался? — поинтересовался Пашка, направляясь к внутреннему выходу.

— Домой?

— Да.

— Не пытался пока, — задумчиво чешу репу, понимая, что это, возможно, лучший из вариантов.

Я думал об этом. Но встреча с её отцом. Честно говоря, не особо меня воодушевляла. Не уверен, что он запомнил меня, но всё же небольшой процент оставался.

— И? Не хочешь попытаться? Ну, если оно, конечно, тебе надо.

Он не стал дожидаться моего ответа. Ухмыльнувшись, покачал головой и вышел за дверь. Оставляя меня наедине со своими мыслями. Откровенно говоря, я бы предпочёл, чтобы она заболела. Потому что я не вижу более веской причины для её прогулов. Это ведь Осина! Она не прогуливает! И даже не опаздывает. А тут… третий учебный день.

Я стоял напротив её двери. Нервно облизывал сухие губы и гнал прочь от себя мысли о том, что сейчас меня отправят к чёртовой матери. Она. Лидия Осина, которая отсутствовала в универе уже четвёртый день. И сегодня с утра я всё же вынюхал причину её прогулов у нашей старосты.