И… прошлой ночью это стало так очевидно. Это не я скрываю что-то. Это он. Скрывает и всеми силами пытается узнать, помню ли я.

А я ни черта не помню. Мне остаётся только догадываться. Мои походы к врачу пока что не увенчались успехом. И порой у меня опускаются руки. Всего лишь день. Один день, стёртый из памяти. Казалось бы… да и чёрт с ним! Это же всего лишь день! Но я нутром чувствовала, что в этом дне скрывается что-то. Скрывается та самая суть.

— О чём задумалась? — Я почувствовала, как Машины пальцы подхватили прядь моих волос.

— Всё о том же, — ответила негромко, открывая глаза.

— Так же пусто?

— Угу, — устало промычала. Но внутри ощутила лёгкость. Стоило мне обо всём рассказать Машке, сдвинуть стену отчуждения, и мне стало значительно легче. — Незначительная мелочь только…

— Какая?

— Помню, как мы по пути на поляну останавливались в магазине с тобой. Чипсы вроде бы покупали. Сырные.

— Моя ж ты хорошая! — завопив, Машка кинулась мне на шею. И, едва не придушив, сжала в своих объятиях, — сырные! Да! Именно!

— Аа! Задушишь! Пусти! — я засмеялась, пытаясь оторвать от себя подругу, — Машка! Мы мне шею сломаешь!

Громко хохоча, мы перекатились ближе к краю кровати и, не заметив этого, рухнули обе на пол.

— Аа! — застонала в этот раз Машка, — моя голова! — она всё ещё смеялась, и тёрла свой затылок.

— Моя задница! — смеясь, заскулила я.

— Девочки, у вас всё в порядке? — за дверью прозвучал обеспокоенный мамин голос, а следом послышался стук.

— Да, мам!

— Всё нормально, Анжела Сергеевна! — подхватила Машка, сдерживая смех рукой.

— Ну, слава Богу! — уже бодрее пропела мама, — девочки, — дверь открылась, запуская её в мою комнату, — если что, на плите плов. Если хотите — идите накладывайте. Лид, — она перехватила мой взгляд, — мне по работе отъехать надо. Буду часа через три.

— Хорошо, — я поднялась с пола и поправила на себе одежду.

— Всё. Целую. До вечера!

Мама оставила нас с Машей одних. Переглянувшись, мы снова захихикали. И, спустя пару секунд, обернулись на звук, который издал мой телефон.

— Кто там? — поинтересовалась Маша, когда я взяла свой мобильный со стола.

— Князев, — опешив, произнесла его фамилию, и мои пальцы невольно стиснули корпус телефона.

Произнесла его фамилию, а такое чувство, что впитала её в себя.

— Давай сюда.

Он посмотрел на протянутую мной руку и улыбнулся. Его улыбка отдавала едва осязаемым теплом. И… это ужасно шло ему. Потому что до этого в изгибе его губ читались лишь надменность и снисходительность. Порой — раздражение и неприязнь. Тепло? Это было что-то новенькое для меня.

— А ты мне что? — продолжая улыбаться, Князев сделал то, чего я уж точно не ожидала.

— Думаешь, это смешно? — я уже пожалела, что согласилась на эту встречу. — Выглядишь как клоун…

— Не страшно быть смешным, — хмыкнул Князев, застегивая мои бусы на своей крепкой и мускулистой шее. Жемчужинки плотно прилегли к его коже.

— Ты починил их, чтобы снова порвать? Они тебе малы, Макс! Они не рассчитаны на бычью шею! Снимай давай! Не было похоже, что он собирался меня слушаться. Вряд ли он вообще хоть кого-то в этой жизни слушает. Себе на уме…

— Мне идёт, правда? — Князев задрал голову и, вытянув шею, продемонстрировал мне моё же украшение на себе, — я сделаю себе такие же. Только из чёрного камня.

— Делай что хочешь. Меня это не волнует. Просто верни мне моё.

Сжав губы, я все ещё ждала от него понимания. Мысленно душила его, и корила себя за то, что пошла у него на поводу. Максим предложил мне спуститься во двор, чтобы отдать те самые отремонтированные бусы, а я простодушно согласилась. Спровадила Машку и, переодевшись, спустилась во двор нашего двадцатиэтажного дома. Он ждал меня в машине. И в этот раз я не усомнилась ни на секунду перед тем, как сесть рядом с ним на пассажирское кресло.

И вот он устроил цирк, в котором я напрочь отказывалась участвовать…

— Не будь занудой, Осина…

— Я ОсИна, Князев! Ударение на И, не на О! — он самый настоящий кретин, — ты специально выводишь меня?

— Точно, — кивнув, он снова нацепил на своё лицо ехидную ухмылку, — ОсИна… дерево такое. Почти бревно…

— Кретин, — произношу вслух, надеясь уколоть его. Но Князев слишком уж толстокожий. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я лучше пойду. Моя рука потянулась к двери, но, само собой, я услышала щелчок прежде чем успела щёлкнуть рукоятью.

— Макс, — мой собственный вздох показался мне разочарованием века, — мне эти игры неинтересны. Ты не ту дуру выбрал… я не поведусь на твои манипуляции.

— А ты какая-то особенная дура? — совершенно серьёзно спросил, опуская вниз уголки губ.

Скрипнув зубами, я почувствовала как раздуваются моим ноздри. Злость мягкой и незаметной волной прокралась к самой глотке и больно щёлкнула. Я даже не смогла проглотить накопившуюся слюну. Ощутив неприятный спазм, я сжала губы. А затем пальцы в кулак, и ещё раз глубоко вздохнула.

— Чего ты добиваешься, Макс? — моему терпению можно было позавидовать.

— Ничего, — передёрнув широкими плечами, он зажал кнопку, опуская наши с ним окна на пару сантиметров, — не хочешь проехаться куда-нибудь? Какие планы на вечер?

Планы? А какие у меня планы? Собственно, никаких… но Князев в них точно не входил!

Я посмотрела на него. Исподлобья. Злобно зыркнула по привычке, и подкатила глаза. Слова испарились, оставляя на кончике языка неприятное послевкусие…

Я в общем-то и домой не хотела… и его компания вдруг оказалась мне не так отвратительна. Раздражал. Злил. Выводил из себя. Но я неожиданно поняла, что вовсе не хочу уходить. Необъяснимый и абсолютно неуместный интерес зарождался где-то очень глубоко внутри меня. Очень. Очень. Глубоко.

Но я его чувствовала.

— Макс… — Я любила споры и дискуссии… но только не с ним. Я его не вытягивала. — Ты меня изводишь… боже, знал бы ты, как я устаю от этих перепалок с тобой. Ты же непробиваемый!

— ОсИна, — правильно произнёс мою фамилию, и я немного успокоилась, — поехали? Прогуляемся? Ты же уже на опыте… ну, в смысле: ты в курсе, что я тебя не съем. Так что, не ломайся. Поехали?

— Мне хватило предыдущей поездки, — я поправила на чем плече лямку от чёрного топа, — и у меня нет желания снова колесить по ночному лесу. Ты же…

— Мы больше не поедем туда, — он перебил меня, уверяя в обратном. И, повернув в замке зажигания ключи, посмотрел на часы, — время детское.

Время…

Мама будет не скоро. Папа в очередной деловой поездке. У Машки свидание с дружком Князева.

— Тебе не с кем провести вечер? — мой взгляд снова упал на его шею, где поблескивали маленькие жемчужинки.

— Мне есть с кем провести вечер…

— Ну так, а в чём проблема?

— Ни в чём, — пожав плечами, он выкрутил руль и плавно объехал мой двор.

Хорошо. Просто отлично.

Интересно? Безумно…

Вот только… я понятия не имела о чем с ним говорить. По сути, я совершенно не знала этого парня.

Макс

Нервничала. Так заметно. Выкручивала собственные пальцы, кусала губы… она вообще никогда не оставляла в покое свои губы. Вечно терзала их зубами, вгрызалась в мягкую плоть, облизывала их, посасывала… сводила с ума. Заставляла то и дело мой взгляд возвращаться к её рту. Проглатывать каждое движение. Запоминать…

Конечно, мне есть с кем провести этот вечер. Это она. Бусы, которые я ей так и не отдал в тот вечер, все ещё были моим, хоть и маленьким, но всё же козырем. И пока у меня есть возможность им пользоваться — я буду это делать.

— Что насчёт набережной? — жалкая попытка начать разговор.

— Терпеть не могу набережную, — холодно произнесла, уставившись вперёд.

— Хорошо. Твои предложения? — совсем немного волнуясь, я провел пальцами по рулю, словно оглаживая его. И Осина это заметила. Покрасилась на мою правую руку и снова прикупила кусочек своей нижней губы. Вернувшись с работы, я сходил в душ и почти час гипнотизировал свой телефон, никак не решаясь набрать её. Я курил на балконе, и несколько раз крутил пальцем над её фамилией.