— Считай это извинением. За несдержанность. — в груди поселилась неловкость, и я отвёл взгляд.

— Вообще-то, я думала, что мой ещё можно починить.

— Может и можно…

— Но ты и правда должен мне телефон, — да ладно? Серьёзно?

— Поэтому бери и не ломайся.

Я снова посмотрел на письменный стол, замечая, что на его поверхности лежат два мобильных. Поэтому, недолго думая, приблизился, и взял их в руки.

— А это что за раритет? — поднял выше старенький, но всё же сенсорный телефон.

— Это мой, — она подошла и вырвала его из моих рук, — я думала, что пока можно походить с ним… но разъём для сим карты не подошёл. Слишком большой.

— Ясно, — мой взгляд притягивала её грудь, и я ничего не мог с этим поделать. Поэтому, недолго думая, я добавил: — Осина, ты можешь надеть что-то поплотнее? Потому что твоя… грудь сильно отвлекает…

Спохватившись, она опустила голову. Шикнула, ладошками прикрывая лакомый кусочек своего тела, и снова уставилась на меня. Пару раз взмахнула ресницами, словно не соображая, что ей делать.

— Очень отвлекает, — добавив, я протащил по глотке плотный и немного болезненный ком.

Резко выдохнув, она подкатила глаза и, положив мобильные на кровать, стянула со спинки стула вязаную кофту. Закуталась в неё, словно гусеница в кокон.

— Доволен?

— Не совсем, но всё же… — улыбаясь, кивнул.

— Извращенец…

— Согласен.

Ещё несколько секунд она сверлила мне переносицу гневным взглядом. Мне хотелось пальцем разгладить морщинки, образовавшиеся выше переносицы. Но… у меня сегодня были на Осину большие планы. И мне не хотелось оплошать раньше времени.

— Я заберу твой телефон. Этот, — поднял выше тот, что утопил вчера и раздавил в луже, — отвезу в ремонт. Пусть посмотрят. В любом случае, теперь у тебя есть связь.

— Он дорогой? — словно очнувшись, Лида посмотрела на коробку, лежащую на кровати.

— Не особо. Мне его подарили, так что, я не потратился, — солгав, я проследил за тем, как её пальчики сжались сильнее на коробке, — всё равно лежал без дела. Теперь твой. Так что, пользуйся.

И, скажу откровенно, мне было безумно приятно, что она не отказалась от него. Не устроила горделивую истерику и не потребовала, чтобы я засунул себе этот мобильник в задницу. Я был доволен. Даже больше, чем доволен. Почти счастлив.

Мне хотелось задержаться здесь. Побыть в её комнате ещё. Прилечь на её постель. В идеале — с ней. Задержал взгляд на её лице. Ни грамма косметики. Пушистые ресницы цвета горького шоколада, щёки, слегка налившиеся румянцем, пухлые и розовые губы. Кудряшки обрамляли её лицо, а пучок на голове слегка сполз набок. Откровенно-красивая, мать вашу. И как я раньше этого не замечал? Или не хотел?

— Ты подумала над моим предложением? — решив ещё немного потянуть время, я спросил то, что волновало меня всё утро.

— Каким? — нервно поджала губы.

— Дать мне шанс? Я ведь не шутил. — Настойчивость — наше всё.

— Пф! — Осина снова подкатила глаза и, отвернувшись, перевела взгляд на стену напротив, — только давай не будем начинать? Хорошо?

— Почему отвернулась? — я засунул "сдохший" телефон в карман своих штанов.

— Не почему! — сделала шаг назад, заметив моё движение в её направлении, — Князев! — всё же посмотрела на меня и выставила перед собой руку, отгораживаясь, — У тебя нет шансов! Понял? У НАС нет шансов! Так что…

— Не согласен, — я сделал шаг вперёд. Специально. Так, чтобы её ладошка упёрлась мне в грудь.

И она, будто ошпарившись, одёрнула руку, и снова попятилась. Её ноги коснулись борта кровати. Замерла, взмахивая ресницами, и неуверенно прочищая горло. Быстро провела кончиком языка по губам. Тяжело сглотнула.

— Что тебя останавливает? — меня слегка задела её фраза о том, что у меня нет абсолютно никаких шансов.

— Ты… не в моём вкусе! Вообще!

— Да ну? — это была ложь. И это было так очевидно. — Поэтому ты так томно стонала в лифте, когда я тебя целовал? М?

— Вспомнишь тоже, — надменно произнесла, делая вид, что ни капли не волнуется. А я видел… видел, как дрожала голубая венка под тонкой и нежной кожей на её шее.

Я бы продолжил. Я бы с удовольствием сделал ещё один шаг, чтобы окончательно "загнать её в угол". Чтобы снова почувствовать то, как она дрожит в тот момент, когда я прикасаюсь к ней. Но…

— Помочь настроить телефон? — вместо этого я меняю тему, стараясь абстрагироваться от тяжести в собственном паху.

— Что? — Растерянно спросила, — а, нет, — и отрицательно замахала головой, — я сама. Спасибо.

— Как хочешь. — Пожав плечами, я отступил. Досадно выдохнул и, взъерошив волосы на затылке, бросил взгляд на стену за её спиной. — Ты рисовала?

Там висели картины, прикреплённые к стене на скотч. Разные. Животные, пейзажи, и даже пара портретов, выполненных карандашом.

— А… — она проследила за моим взглядом, — да. Иногда рисую… от нечего делать.

— Красиво.

Это и правда было очень красиво.

— Я тоже иногда рисую. Точнее, рисовал, — и мне показалось, что это та самая ниточка, за которую мне нужно схватиться.

— А сейчас? — Лида сделала пару шагов, обходя меня, — не рисуешь?

— Неа, — легкомысленно качнув головой, я направился к выходу из её комнаты. — Я заеду ближе к вечеру. Завезу телефон. Будь на связи!

Не дожидаясь её ответа, я быстрым шагом настиг входной двери. Впихнул ноги в кроссовки, и открыл дверь.

— Князев! — Осина позвала меня, и я тут же обернулся. Она тащила стопку с моей одеждой и мой рюкзак. Чёрт… — Ты ничего не забыл?

— А, — я сделал вид, что это было не нарочно, — точно. Спасибо.

— Не за что, — отстранённо ответила.

— Вечером чем заниматься планируешь?

— Точно не с тобой прогуливаться, Князев, — она зацепилась за дверную ручку тонкими пальцами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Угу, — затолкав одежду в рюкзак, я вышел из её квартиры, и улыбнулся: — это мы ещё посмотрим.

Лида

— Я, конечно, всегда считала его тем ещё гадом, но… жалко, если честно…

Машка отщипнула от круассана маленький кусочек и засунула в рот. Погрузившись в свои мысли, она медленно пережёвывала тесто и смотрела в окно. Пасмурная погода за окном соответствовала сложившейся ситуации. В общем-то, эта ситуация не касалась меня никаким боком, но тяжесть, поселившаяся в подруге, передалась и мне.

Кто бы мог подумать, что от полученных новостей, я впаду в ступор и почувствую беспокойство. За него…

В тот день он так и не объявился. Хотя, если честно, я ждала. Остаток дня посматривала на экран телефона и ждала, что там появится его имя. Но Князев так и не позвонил.

Прошло два дня, но я так и не получила от него никаких сигналов. А сегодня… лучше бы и не получала…

— Надолго он там? — чтобы чем-то занять свои руки, я встала из-за стола и смела в ладошку мелкие хлебные крошки.

— Без понятия. Но Пашка сказал, что приложили его конкретно… ну, хоть память не потерял. — хмыкнула, бросая на меня короткий взгляд.

— Повезло ему, — не зная как реагировать на это, я не сдержала нервный смешок, — Ну, то есть… не повезло, конечно.

— Знаешь, о чем я подумала? — Маша отодвинула стул, на котором сидела, и поднялась. Забрала свою чашку со свежесваренным кофе и подошла вплотную к окну, — он сам на себя наговорил. Помнишь? Трындел про сломанную ногу? Вот и притянул! Не нога, так рука!

Ну да…

— Я в шоке, если честно, — перед моими глазами вспыхнул его образ. Его кривая и хитрая ухмылка.

— Я тоже! Благородный поступок, тут не поспоришь. Защитить слабого… но пойти одному против пятерых, это, конечно, самоубийство.

Никто и не спорит. По рассказу Маши я знаю немного. Только то, что в тот вечер, когда он должен был позвонить, он нарвался на неприятности. Увидел, как несколько отморозков измываются над каким-то бездомным, и вступился за последнего. Но их было пятеро, а он один. Его огрели спины битой, и сломали руку. И сейчас он в больнице. Третий день. И пока что к нему не пускают никого, кроме родственников.