Он всё-таки здесь.

Не решаясь пройти дальше, я продолжала стоять посреди палаты и пялиться на дверь, за которой, должно быть, находилась уборная. Кажется, моя нижняя губа была уже истерзана, а ладони вспотели до такой степени, что мне стало стыдно.

И… когда дверь неспешно открылась, я даже перестала дышать.

Это нечестно. Просто… противозаконно.

— Осина, — произнёс, притормаживая на полпути, и широко улыбаясь. — Я уже не надеялся.

— Князев, — тяжело сглотнула вставший поперёк глотки ком. Старалась не смотреть на обнажённый торс, и низко сидящие спортивные штаны. Так низко, что косые мышцы уходящие в пах, перетягивали на себя всё внима… чёрт!

— Чего ты как вкопанная встала? Проходи, — с его губ не сползала довольная улыбка. А я всё никак не могла стряхнуть с себя оцепенение.

Облизала пересохшие губы и резко захотела пить. В глотке сухо, как в Сахаре.

Он неторопливо зашагал в мою сторону. Приблизившись, остановился напротив и, опустив голову, сглотнул так же громко, как и я полминуты назад.

— Рад видеть тебя здесь.

— Я не надолго, — ответила первое, что пришло на ум.

— Почему? — он тихо прочистил горло и его взгляд замер на моих губах.

Не смотри на них…

Тяжёлый вдох. Рваный выдох.

— Уже время, — я сделала шаг назад, отдаляясь и находя в себе силы смотреть исключительно ему в глаза, — время для посещений скоро закончится.

— Это не про меня, — Князев ухмыльнулся и, придержав загипсованную руку, обогнул меня и подошёл к своей койке, — здесь ты можешь хоть на ночь остаться.

И, как только он отошёл, я снова задышала полной грудью.

На ночь? Он на что-то намекает что ли?..

Намекает, конечно. Это же Князев.

— Сядешь? Или так будешь стоять?

Он не преминул подмигнуть мне, а заодно левой и целой рукой разгладил складки на одеяле. Выглядело как приглашение, от которого трудно устоять. Но… это же Князев. И я всё ещё понимала, что мне лучше держать дистанцию.

Тогда что ты тут вообще забыла, Лида?

— Да, — кивнув, я сдвинула один из стульев по левую сторону от Князева, и опустилась на мягкую сидушку, — так это что, что-то вроде вип-палаты? Хорошо ты тут устроился…

— Неплохо, — казалось, что он сам был немного смущён моим появлением, — меня устраивает. Как твои дела? Разобралась с новым телефоном?

— Да. А ты? С тем, что забрал у меня?

— Да, просто не доехал немного. И его у меня забрали…

— Кто?

— Отморозки, с которыми схлестнулся. Стащили первое, что нашли. Твой телефон оказался ближе. Мой остался при мне. — Князев снова улыбнулся, — но ему всё равно крышка. Так что, они не сильно на мне поживились.

— Расскажешь? — осторожно спросила, боясь услышать отказ.

— Что именно?

— Что произошло.

— Да там рассказывать нечего. Переоценил свои возможности, — слегка скривившись, он попытался сесть ровнее и облокотиться лопатками на изголовье своей шикарной койки, — поможешь?

— С чем? — намного напряглась, когда мой взгляд вновь соскользнул с его лица на мускулистую грудь.

— Подушку. Приподними, чтобы я сел нормально.

Кивнув, я решительно поднялась со своего места и, склонившись над Максом, поправила мягкую подушку. Подняла её и дождалась, когда он одобрительно кивнул.

— Вот… да. Спасибо.

— Не за что.

Как только я захотела распрямиться и вернуться на своё место, он перехватил мою руку. Крепко вцепившись в запястье, потянул на себя, и я едва не рухнула на него.

— Ты что творишь! — возмутилась, удерживая над ним равновесие. Сердце зашлось, а пульс резко участился, отбивая дробь где-то в районе сонной артерии, — Пусти!

Не понимала в чём дело, и почему я кричу на него шепотом. Мне казалось, что любые громкие звуки приведут к катастрофе. Замерла и прислушалась к собственному дыханию. Но я его не слышала. Только потяжелевшее дыхание Князева. Горячий воздух лизнул моё лицо.

— Сядь здесь, — уверенно и одновременно мягко, — со мной. Не за километр. — улыбнулся уголком полных губ, — пожалуйста.

Тяжело сглотнув, я поразмыслила несколько секунд. Смотрела в его прозрачные глаза и земля уходила из-под ног. Что-то происходило. Казалось, что что-то внутри меня с хрустом ломается. Трещит. Должно быть, это та самая стена, которую я воздвигала в течение последних лет.

— Я не укушу…

— Пусти, — снова шёпотом, — и я сяду.

— Хорошо, — выдохнул мне в лицо, и я почувствовала запах сигарет. И он отпустил.

— Ты здесь куришь? Разве это разрешено? — попытавшись отвлечься, я смахнула с лица прядь волос и перевела тему.

— Не поверишь, но здесь есть курилка. И я даже в состоянии до неё дойти.

— А твоя голова? Это не вредно сейчас?

— Ц, — Князев цыкнул и подкатил глаза. Тихо посмеялся, — ты волнуешься за меня?

— Серьёзно? — скопировала его, точно так же подкатывая глаза к потолку, — мне просто любопытно. Когда я лежала в больнице, пациентов за это журили. Потому и спросила…

— Тогда почему ты пришла? — его рука накрыла мою ладонь, и я вздрогнула. Но руку не убрала. Только стиснула под его пятернёй свои пальцы в кулак, и прикусила внутреннюю сторону щеки. — Тоже из-за любопытства?

— Допустим, — выдавила, уговаривая себя дышать ровнее, — ты позвал…

Боже! Дура! Замолчи! Что значит "позвал"?! Позвал, и ты прибежала как собачка, виляя хвостом?! Идиотка…

— Я очень хотел тебя видеть, Осина. Я скучал.

— Ну да, — с моих губ сорвалась нервная усмешка, — очень смешно. — Вытянула свою руку из горячего плена.

— Я хотел пригласить тебя на ужин в тот день, — слушала, и хотела оглохнуть.

— Макс, — тяжело вздохнув, я провела кончиками пальцев по своему лицу, — тебе не кажется, что ты заигрался? Просто… это не смешно. Правда. Я готова наладить с тобой отношения. Готова больше не считать тебя своим врагом номер один, и вообще отпустить всё то, что между нами было. Но… ты перегибаешь палку. Разве нет?

Уголки его губ опустились. А я внимательно следила за его реакцией. Это то, за что я могла зацепиться. То, что могло мне помочь не потерять голову.

Из-за кого? Из-за Князева?!

Это пропасть…

Пропасть, на краю которой я балансирую уже не первый день. Словно мотылёк летящий на свет. На свет, который может его если не убить, то покалечить.

— Я знал, что просто с тобой не будет, — он вздохнул и, отвернувшись, посмотрел в окно, — почему ты так уверена в том, что я во что-то играю? М?

— Потому что! — уверенно произношу, хмуря брови, — потому что это ты! А я — это я. Какие ещё тут нужны объяснения?

— Это, по-твоему, объяснения? — перехватив мой взгляд, он поймал меня на том, что я рассматривала кубики на его животе, и ухмыльнулся.

— Разве нет?

— Детский сад какой-то…

Мне нечего было ответить. Поджав губы, я тоже взглянула в сторону окна. Мне хотелось открыть его настежь и позволить свежему воздуху привести меня в чувство. Дышать становилось нечем.

— Ты нравишься мне, Осина, — перебил поток моих мыслей признанием, в которое я с трудом верила.

— Лида.

— Ты нравишься мне, Лида, — его пальцы снова нашли мои, — так сильно, что я схожу с ума. Ты разве этого не видишь?

Не знаю. Вижу. Наверное.

— И ты хочешь сказать, что не испытываешь того же? Я же вижу, что тоже тебе нравлюсь.

От наступившей вдруг духоты, я расстегнула пару верхних пуговиц на белом халате, неосознанно давая ему рассмотреть себя. Его взгляд упал на кулон в виде сердечка, свисающего в треугольном разрезе моей рубашки. И… я снова задержала дыхание. Собственным взгляд задержался на его губах, затем на отросшей щетине. И ниже. Мускулистая грудь, татуировка в виде медвежьей морды под левой ключицей. Подтянутое тело, эти чёртовы кубики… тонкая волосяная дорожка, сходящая под резинку штанов.

— Лида?

— М? — опомнившись, нашла его глаза. Такой цвет… будто ненастоящий.

— Поможешь мне кое с чем?

Снова?

— С чем? — не до конца придя в себя, я взмахивала ресницами и чувствовала как кровь, доведённая до кипения едва не вспарывает мне вены.