И должен признать, такая категоричность и даже горячность от корабельного искина вовсе не казалась мне смешной… Оказаться в стальных жгутах щупалец, когда сверху беснуется так ничего и не заметившая кошка, было очень — очень! — остро. Воистину, коварству рыжей валькирии нет предела! Не удивлюсь, если и к концу собственной жизни буду обнаруживать какие-то подобные этому «звоночки» из прошлого…
Первым моим сознательным действием была попытка выпрямить шею. Дело в том, что от удара по щеке меня хорошо так развернуло, но из-за силы удара и ошмётков едва-едва схлынувшего возбуждения всё, что я смог — это попытаться выпрямиться.
— … Да приходи же ты в себя, Кошак! Как маленький, ей богу! Будто никогда под женщиной не был!
Слова доходили, как сквозь вату, но доходили. Это уже был прогресс. Мисель — а это была она! — замахнулась для ещё одной хлёсткой пощёчины. Её ладонь, с какой-то нарочитой медлительностью, устремилась к щеке. Ну уж нет! Но, даже несмотря на огромное волевое усилие, поймать её удалось лишь в последний момент. Поймав, сдавил запястье, предупреждая, что не стоит продолжать. И кошка поняла. Хищно усмехнулась.
— Ну что же, вижу, оклемался. Чего тебя хоть накрыло-то так? Вроде ничто не предвещало…
Я меж тем откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза. Ладони переместились на покатые бёдра чертовки. Прошлись по напрягшимся ягодичным мышцам. Даже сквозь полуприкрытые веки я видел, как она прикрывает глаза, чтобы сосредоточиться на собственных ощущениях. Иногда Миса бывала предельно конкретна — как ещё недавно, когда усаживала у своих ног. Но иногда… становилась весьма чувственной и утончённой особой. Да и когда я находился у ног, Бестия далеко не всегда проявляла замашки хозяйки жизни. Порой она растворялась в чувственных ласках, отдавалась им без остатка. Как сейчас. Так что невинные на первый взгляд прикосновения породили целую волну ощущений. Пришлось даже усилить нажим и охват, переводя ласки на гибкую спинку и бок, и далее, на боковую часть грудки.
— Вот так… хорошо… — мурчала Мисель, гладя мои волосы и шею в ответ.
— Так, голубки! — откуда-то пришёл недовольный рык Милены. — Потом намилуетесь! Немедленно приводи его в порядок, кошка!
С явным неудовольствием выдохнув, Миса резко высвободилась из объятий. Вскочила с колен. Напоследок блеснула на меня довольным глазками и легонько мазнула по губам прощальным поцелуем.
— Всё, твой выход, мечник. Работай, — с вполне обыденными интонациями напутствовала она меня.
Вот ведь! Всё же женщина куда адаптивней мужчины, ей проще выходить из чувственной бури — пусть иногда и ленится это делать. Сейчас причин лениться у Мисы явно не нашлось, даже наоборот. Когда Старшая лютует, эмоции легко собираются в кулак.
— Вы решили окончательно превратить меня в республиканца, Ми?
— Давай, приходи в себя. Я же вижу, что ты уже остыл.
— Нет Ми, это отличная идея! Выпускать мечника из сладострастного плена только на время боевой акции. Чем не республиканский подход?
— Кошак. Всё предельно серьёзно. По нам ведут огонь. Эмиттеры защитного поля пока держат, но мы не можем оторваться. Тебе придётся вмешаться. А философию под это позже подводить будешь.
— Тогда почему не растолкали, когда всё только началось?
— Потому что ты был в неадеквате. Видимо, изголодался сильно. Зря я тебя с рыжих сняла… Они бы тебя быстрей в чувство привели.
Пришлось спешно включаться в работу, но перед тем пройти стадию слияния с управляющим коконом, что по мысли интерактивной Ри подразумевало очередное свидание. Вместе с погружением в недра кокона я испытал и не имеющие отношения к управлению ощущения — подарок мягко обнимающих тело техногенных щупалец. Даже основному объекту межполового общения досталась порция квазиживой плоти…
«Ри, ты что творишь?»
«Привыкай, милый. Теперь так будет всегда, когда в меня погружаешься. Помнишь, как у нас на крейсере было?..» — подмигивающая моська Высшей валькирии проявилась прямо перед лицом, с живым интересом вглядываясь в глаза. Искала отклик — и нашла. Разумеется, я не мог этого позабыть! Даже спустя столько времени не мог… Аллюзия в самом деле оказалась сильной. Возразить на это было нечего, тем более что вместе с воспоминаниями накатило и возбуждение.
Впрочем, в этой части потакать моим слабостям Валери не спешила. Она, как это было многократно в годину нашего совместного рейдерства, лишь обозначила внимание. Подарила толику возбуждения — но ровно столько, чтобы можно было под ним нормально работать. И должен признать, искин великолепно контролировала ситуацию. Ощущала буквально каждый нюанс моего желания. Знала, что именно нужно сделать, чтобы усилить или пригасить его. Она полностью контролировала процесс, и это было жутко и нереально притягательно одновременно. Память о Валери жила в каждой клеточке моего тела, и вот так потакать ей оказалось большим соблазном.
«Что молчишь? Или уже всё понял?»
«Понял, Ри. Я… действительно не могу без тебя. И уж тем более не могу отказаться от твоих ласк… хотя и знаю, что этот твой образ сродни посмертию».
«Тогда приступай. От тебя сейчас действительно многое зависит. А я подстрахую. Можешь на меня полностью положиться… как тогда».
Однако на первом месте сейчас стояла вовсе не яхта. Первым делом меня интересовали валькирии. Местоположение сестёр удалось установить по боевому коммуникатору и программным средствам самой «Селенги». Кошки были в броне, рассредоточившись по всему гигантскому «телу» яхты. Они занимали оборону в местах наибольшей уязвимости, как то — генераторная установка, преддверье корабельного сердца, резервный пост управления и пост контроля защитных систем. Также тройка десантниц разместилась в ангаре. Здесь они выполняли двоякую функцию: с одной стороны, прикрывали очередную уязвимость, с другой — выступали своего рода маневровым резервом, могущим в любой момент погрузиться в катер и переместиться в угрожаемую прорывом точку. Сразу было видно, что Милена времени зря не теряла.
Впрочем, всё это я оценил лишь мельком. Основные потоки были заняты другим — анализом ситуации космического боя. Разумеется, кошки утрировал, говоря, что я «проспал» всё веселье. Не настолько уж они отморожены, чтобы принимать бой без своей основной ударной силы. Не то чтобы я себе льстил… однако валькирии по определению не способны вести космического сражения. Десант — здесь да, с ним они справятся без вопросов. Даже управление кораблём для них не проблема. Но не придумали ещё валькирию, способную заменить залп основного калибра. Так что «будить» меня сёстры начали сразу же, как только запахло жареным.
Вражеский корабль действительно имелся. И стрелять он пробовал. Вот только расстояние пока не позволяло обеспечить эффективного поражения, да и сам борт не производил впечатления боевого. Приблизив силуэт, ничего толком не понял. Никаких тебе линз или ракетных шахт, даже эмиттеров защитного поля кот наплакал. Как и чем он вообще стреляет⁈ Ответ на последний вопрос не заставил себя долго ждать. Ри любезно дала раскладку по последствиям последнего и единственного залпа. Сомнений быть не могло: использовалась какая-то разновидность энергетического вооружения. Оставался вопрос, где размещается это довольно-таки серьёзное оружие.
Запрос на планету ситуации не прояснил. По их классификации борт числился как торговый. До того долго провисел над планетой, но несколько часов назад покинул стапели, чтобы уйти в дальний прыжок. Что ему понадобилось от нас, непонятно. Однако оставалось фактом, что идущий в точку прыжка корабль в какой-то момент замедлился, дождался нас и потом пошёл на сближение. Причём скорость имел отнюдь не торговца и запросто мог потягаться с «Селенгой». До сближения на расстояние эффективного залпа оставалось совсем немного.
Мои кошки действительно были готовы к бою, но тут важно, к какому именно. Вся их диспозиция указывала на готовность противодействия десанту. Сейчас же необходимо было подготовить их к бою космическому — насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Сама по себе яхта с её искином не нуждалась в управлении как таковом, здесь всё было автоматизировано настолько, что достаточно лишь сравнительно грубых команд. Однако в бою возникает целый ворох проблем, и автоматизация из блага способна запросто сделаться обузой. Взять то же маневрирование, особенно — расчёты сложных манёвров. Тут нужна опытная ласточка, и не одна. Другой блок — борьба за живучесть. Если в нас хорошо попадут, повреждения могут парализовать автоматику. Нужны резервные пульты, не отстоящие далеко от агрегатов, и на них в идеале должны находиться автономные члены экипажа. И самое сложное — физическое воплощение этой самой пресловутой борьбы за живучесть, читай — управление дронами поддержки.
