— Это политика, Яра. Она предельно цинична. Расчёт Милы был поистине убийственно железобетонен. Раз заговорщики начали бить по средоточию власти, по королевской семье, они имеют далеко идущие планы. Но у монархии есть одна особенность, о которой они просто не могут не знать. Если скинули президента или иного самозваного или выборного правителя — в этом ничего особенного нет. Изберут нового, легитимируют, и всего делов. Но монархия стоит на праве крови — не на выборах или закорючке в законах. Поэтому любой оставшийся в живых представитель династии автоматически имеет право на власть… пока жив. И всегда найдутся желающие использовать это его право в своих интересах. Тут весь вопрос упирается в возможности тех, кто монарха поддержит. Возможности Республики ни у кого не вызывают сомнений, пусть на публику все и кричат о её бесперспективности, о «белой плесени» и прочих недостатках. Воевать и отстаивать свои интересы Высшие умеют, этого у них не отнять. Улети ты в Республику — и всё, все дальние планы заговорщиков можно собрать и смыть, извини, в унитаз. Ты тут же явишься в Ясень с гордым ореолом освободительницы от незаконного правления кучки путчистов, а за твоей спиной будут калибры орудийных стволов Республики, и поддержка большинства офицерства. Тут и серьёзные люди запаникуют. Так что технически Милослава всё сделала правильно.

— Только не подумала о такой «малости», как моя жизнь, жизнь республиканского мечника, Старшей валькирии и моих людей. Мне сложно будет ей это простить…

— Знаешь, Яра… Я всё больше думаю, что это своего рода плата. Плата для нас с тобой за возможность выбраться с Ясеня вместе. Королева договорилась с Республикой, та обещала поддержку. Обещано — значит получит. Милослава всего лишь начала использовать этот союз. Это была первая ласточка. Меня, можно сказать, использовали по прямому назначению… как и тебя. Меня — в роли республиканского мечника, прикрывающего свою стаю, тебя — в роли Наследной Принцессы. И от меня и от тебя она вправе требовать выполнения нашего долга. Долга крови… В конце концов, не Королева убила Мстислава. Она со своей стороны выжмет из ситуации максимум… уже выжимает. Найдёт убийц и покарает их. Подумай об этом. Переспи со своей болью. А пока… хочешь, покажу тебе бассейн? Поплаваешь, скинешь напряжение?

— Ты прав, — гордая ясенька упрямо сжала губы. — Пойдём. Но лучше татами — у тебя ведь здесь отличная бойцовская зона.

— Кошкам сейчас не до игр, они в броне и на боевом взводе. Просто поплавай. Как освободятся, пришлю к тебе Вик — она наш самый серьёзный рукопашник. Заодно посмотрит твой уровень, выдаст рекомендации. Договорились?

— Леон, что ты со мной, как с маленькой? — недовольно зыркнула на меня Ярослава, всё же высвобождаясь из объятий. На этот раз я не стал ей препятствовать. — Я Наследная Принцесса, всё отлично понимаю.

— Ещё скажи, что тебе неприятна моя забота!

— Приятна, конечно, — мгновенно сдулась «наследная принцесса». — Но лучше меня так не балуй. Я взрослая и сильная девочка. Переживу как-нибудь текущие потрясения. Лучше скажи: могу ли я чем-нибудь помочь?

Такой настрой девчонки, только что потерявшей человека, который был ей за отца, вызывал уважение. Принцесса не собиралась плакаться в жилетку, а собиралась решать проблемы. В конечном счёте собиралась мстить.

— Нет. Это не твоя война. Позволь Республике самой платить по своим долгам.

— Ну, не так уж и не моя… Да и долги, если их придётся платить тебе, не совсем уж для меня чужие… Но если тебе так проще, я пока поплаваю. Не хочу мешать.

— Не о том думаешь, моя принцесса, — прошептал в изящное ушко, подаваясь вперёд. — Надо говорить: «Буду вдохновлять».

— Вот как?.. — в голосе чертовки, наверное впервые после кровавых событий, появились игривые нотки. — Тогда, чур, ты будешь смотреть.

— Смотреть?..

— Как я плаваю, — и такой взгляд многозначный. Там и вопрос, и требование, и обещание — всё в одном плотно перемешанном чувственном коктейле.

— Хорошо.

— Тогда я пошла вдохновлять?..

— Иди уже, кошка! А то точно не сдержусь…

Ярослава просияла и, сопровождаемая возникшей будто из ниоткуда Эйди, упорхнула по направлению к релаксационной зоне. Я же так и остался стоять, глядя ей вслед; и так, наверное, и простоял бы ещё долго, если бы не кошки. Всё время нашего разговора Сай и Лай простояли, опершись о стену в дальней части ангара, однако стоило Её Высочеству удалиться, мгновенно вышли из расслабленного состояния. Пружинистой походкой валькирии поравнялись со мной и прежде, чем я успел понять, что вообще происходит, начали действовать.

Лайна приникла ко мне сзади. Вжалась всем телом, остро уколов подбородком плечо. Задышала на ухо — являя собой овеществлённую провокацию. Острые соски, набухшие возбуждением, впились мне под лопатки, заводя не хуже боевых имплантов. Ещё и ладошки поползли по торсу вверх, так и норовя занять стратегическое положение в районе груди… Впрочем, они не спешили. Двигались медленно, заставляя прочувствовать каждый пройденный миллиметр.

Ну а Сайна спешила ещё меньше игривых пальчиков подруги. Снежка встав точно напротив, уложила на плечи свои ладони. Заглянула в глаза — заставив утонуть в желтоватой мути чувственной бездны.

— Я волновалась за тебя, — прозвучало серьёзно, без тени заигрывания, по глазам же я понял, что кошка говорит абсолютную правду. — Переживала. Очень неприятный удар. Коварный. Такой вполне способен достать даже мечницу.

— Я не мечница, Сай. Но мне… приятна твоя забота.

— Не то слово, приятна! — а это уже включилась Лай. Теперь к возбуждающему дыханию добавился её бархатистый голосок. — Он сильно возбуждён, сестра. Почти на грани.

Ещё бы мне не быть на грани! Весь вечер надо мной буквально издевались — сначала Королева, потом Принцесса, теперь ещё и эти чертовки взялись за дело! Тут и куда более выдержанный мужчина с катушек съедет. А уж я, за месяцы и годы с республиканками привыкший к сексу по поводу и без, и вовсе пребывал сейчас в пограничном состоянии. Слова рыжей воспринимались через какую-то пелену. Доходил не их смысл — а их чувственное оформление, ещё больше будоражащее и дразнящее, придающее пелене на сознании какой-то красноватый оттенок.

Провокация сестёр оказалась последней каплей. С рычанием я обхватил бёдра дышащей соблазном снежки напротив. Попытался притиснуть её к себе. Но та всё поняла правильно и сама подалась навстречу — ещё и подпрыгнула, обнимая сильными ножками мои бёдра. Жадный берущий поцелуй глыбой упал на губы.

По-моему, Сай что-то говорила. Прямо так, сквозь непрерывный поцелуй, длящийся и длящийся без конца и начала. Ещё слух ощущал вибрации горячечного шёпота Лайны, но лишь как шелест помех и дополнение к острому, пронзающему чувственными уколами дыханию. Всё это проносилось где-то на грани восприятия, как несущественное и неважное. Важным было другое — плотно сбитое тело снежки в руках.

Не знаю, как мы оказались у ближайшей стены. По-моему, кошек накрыло ничуть не меньше. Зато у стены появилась возможность выплеснуть наши рвущиеся наружу чувства. Я всей массой навалился на Сайну, которая понятливо пропустила меня внутрь. Удивительно вовремя! Рыжая имела невероятное чувство момента. Теперь я не просто давил — буквально вонзался в её тело, и если судить по горловым стонам чертовки, доставал, казалось, до самых недр её души.

Первую разрядку мы просто пропустили. Даже не заметили её, одержимые эмоциональным цунами. Она прошла как-то на фоне, как-то естественно и между прочим. В любом случае, никакого утоления она не несла. Зато дальше… Во второй раз нас накрыло уже не по-детски. И в третий. И в четвёртый. А затем не выдержала уже Лайна. Пришлось им с Сайной меняться местами, шумно дыша в процессе — потому что сдвинуть меня, вошедшего в раж, было той ещё задачкой! Однако смена ролей не принесла облегчения — скорее наоборот, возбуждение подруги передалось и мне. Изнывающие, подобно путникам в пустыне, мы пили друг друга снова и снова. Вскоре смены стали неотъемлемой частью игры, зажигая едва увядшее возбуждение, не давая ему ни шанса поблекнуть.